Сердце Сумерек

Я уже собиралась хоть немного перевести дух, когда катакомбы заметно тряхнуло. Да так сильно, что пол под ногами пошел трещинами и вздыбился, норовя опрокинуть меня на спину. Раскинув руки, изображая канатоходца, бегом и балансируя между расползающимися под ногами провалами, я выскочила в коридор. Напрасно думала, что здесь будет безопаснее — мне на голову чуть не свалился внушительный кусок потолка. Пришлось бежать со всех ног, прикрывая голову руками.

В просвет впереди я выскочила почти не глядя. Не удивительно, что покатилась кубарем, споткнувшись обо что-то тяжелое и большое. Упала и слепо поползла дальше. Вот же черт, а ведь это не меня продолжает трясти от паники — это весь замок трясется!

— Маа’шалин! — Голос Хадалиса прозвучал сладкой музыкой. — Осторожнее!

Около нас, врезавшись в пол, словно лезвие гильотины, упал большой кусок стекла. Понятия не имею, откуда он. Крылатка дернул меня на себя, буквально схватил на руки — и рванул в проход между книжными полками. Мы бежали, полки, как домино, складывались вслед за нами. В какой-то момент я даже подумала, что все это напоминает странную гонку, но потом мне стало совсем не до этого, потому что я подняла взгляд к потолку — и увидела, что прямо на нас с Хадалисом летит огромная старая люстра.

Кажется, я даже попыталась предупредить его, но в таком грохоте не услышала даже собственный голос. Она упадет прямо на нас. Всеми своими острыми гранями. Я уже даже вижу эту картину: мы с Хадалисом а ля пришпиленные к полу жуки.

Ну нет, на это я не подписывалась. После всего пережитого я не согласна на премию Дарвина.

И что-то изменилось. Я просто подумала о том, что было бы здорово, как отец, задержать время хотя бы на пару секунд, чтобы мы с Хадалисом успели отбежать на безопасное расстояние. Даже представила, как это должно выглядеть — и воздух стал густым, плотным. Падающие полки и книги, горящие свитки и стекло, и злополучная люстра — все замерло. Кроме нас с Крылаткой. Как в Матрице, ей богу! Я даже щелкнула по падающей книге — и она медленно, словно в невесомости, поплыла в сторону.

А потом все снова вернулось на свои места. Грохот упавшей люстры неприятно резанул слух. Хадалис выскочил наружу, поставил меня на ноги, хоть замок продолжало потряхивать.

— Что… это было? — спросил Крылатка, вцепившись мне в руки.

И я, как Нео из фильма, пожав плечами и криво усмехаясь, сказала:

— Апгрейд.

глава 33

К счастью, замок не рухнул целиком.

Правда, теперь вместо библиотеки и соседних комнат в нем образовалась огромная дыра, через которую в башню залетал промозглый ветер. Настолько холодный, что меня основательно потряхивало. Хадалис скинул куртку — интересно, куда подевался его плащ? — и накинул ее мне на плечи. Я слабо кивнула, попыталась как-то собраться и согреться, но тщетно. Меня словно жгли изнутри, но поливали из ледяного душа снаружи. Зубы стучали так громко, что даже уши закладывало.

Хадалис быстро вывел меня в безопасное место. Тряска прекратилась и лишь редкие толчки напоминали о ней.

— Маа’шалин, что с тобой? — Крылатка посмотрел мне в глаза и, судя по выражению его лица, ничего хорошо он там не увидел.

— Что-то не так? — Не уверена, что хочу знать ответ. Не уверена, что в состоянии переварить его сейчас. И что это вообще за противный вкус во рту, словно мне туда натолкали мокрых мышей?

— Твои глаза… Они… изменились.

— Мне нужно зеркало, — пробубнила я себе под нос.

Заозиралась по сторонам в поисках хоть чего-нибудь подходящего — и нашла начищенный до блеска щит около ног каменного воина с роскошными витиеватыми рогами.

Не самая лучшая замена, но вполне сгодится увидеть, что так взволновало Хадалиса. А посмотреть было на что. Потому что глаза мои стали… странными. Один — ярко-красным, другой — полностью черным. И зрачков не видно, еще и какие-то странные жилки лучиками расползаются вокруг. Я старательно потерла веки костяшками пальцев — тщетно. Кто бы сомневался.

— Что ты там увидела? — стоя у меня за спиной, спросил Хадалис.

В двух словах, все еще пытаясь оценить степень своей трансформации, я пересказала случившееся. К концу моей истории к нам подоспел Тан и очень вовремя: мимо нас как раз пробежала вооруженная до зубов группа таранов Рогалика.

— Десятеро, что с ней случилось? — Тан смотрел на меня так, словно я превратилась в прямоходящую лошадь. — Я вас всего на пару часов одних оставил!

— На полдня, если точнее, — ответил Крылатка.

— Это не имеет значения! Это твоих рук дело? — Тан уставился на меня, а пальцем показывал в сторону провала в стене.

Я молча кивнула. Ну а чего отпираться?

— Надеюсь, оно хоть того стоило? Боги, а что с твоим лицом, Маа’шалин?

Замок снова тряхнуло, на этот раз ощутимо сильно, и мы втроем, не сговариваясь, поспешили в сторону лестницы, а оттуда — в комнату Хадалиса.

— Кто-то донес Темнейшему, что в замке порченный человек, — торопливо сказал Тан. Он указал на внушительных размеров вещевые мешки в количестве трех штук, которых раньше здесь не было. Должно быть, он об этом и позаботился. — Скажем так, на этот раз он не проявил и половины прежнего терпения. А уж после того, как по твоей милости рухнула часть замка, угадай, на кого все это спишут?

— Я ничего нарочно не ломала! — возмутилась я.

В самом деле, хватит меня обвинять во всех несчастьях на свете. У них под носом лежала столетняя дрянь а ля душа Бога смерти, творилась чертовщина под самым носом, а моя вина только в том, что я нашла все это и вскрыла, как нарыв. Тем более, я каким-то, пока непонятным для себя образом, связана со всей этой чертовщиной.

— Никто тебя не обвиняет, Маа’шалин, — мягко сказал Хадалис. И, уже жестче, обратился к Тану: — Она не виновата ни в чем. Хочешь кого-то обвинить? Ступай к своему брату и объясни, что, если бы у него глаза были не на жопе, а там, где им полагается быть, ничего этого бы не случилось.

— Так, стоп! — Я развела руки в стороны, удерживая этих петухов на расстоянии. Нам сейчас нужно быть всем заодно, а не искать крайних.

— Что за… — пробормотал Тан.

Я проследила за его взглядом: по моей правой руке скользила легкая огненная дымка. Словно какой-то фокус: я горю, но мне не больно, и кожа нисколько не обгорела. Интуитивно перевела взгляд на вторую руку: та же картина, но на этот раз огонь черный. И какой-то… совершенно чуждый. Если с красным я еще могла как-то бороться и даже наслаждалась его видом, то черные языки пламени вызывали во мне острый приступ паники. Я попыталась их смахнуть, но моя ладонь прошла сквозь огонь, словно тот был всего лишь голограммой. Попыталась еще раз — и снова ничего.

Тан перехватил меня за руку, развернул так, чтобы увидеть цветок, а Хадалис взял за вторую.

Я охнула, когда увидела бутон и там. Только на этот раз он был красным. Может быть, в этом причина того, что со мной творится и откуда эти постоянные шатания от жары к холоду?

— Кажется, я взяла душу вашего Ид’тара, — сказала я шепотом, когда Тан, плотно сжав губы, попытался «стереть» большим пальцем пульсирующую точку в сердце черного бутона. — И, кажется, эта душа что-то… пробудила во мне.