Сердце убийцы

За последние недели я научилась еще лучше наблюдать за людьми. И я узнала и его тоже.

— Я мог бы забрать ее. — Фернандес кивает мне. — В обмен на молчание обо всем этом, я имею в виду. Ты возвращаешься в Москву победителем, способным поставить себе в заслугу свержение Федорова. Я храню эту красотку для своей коллекции. Я не причиню ей вреда, — добавляет он. — Она не в моем вкусе. Но она бы мне понравилась.

Пальцы Левина снова подергиваются.

— Я не думаю, что это возможно, — спокойно говорит он.

— Почему нет? Она могла бы стать моей платой за все те неприятности, которые ты причинил. Думаю, ты кое-что задолжал.

Левин делает долгий, медленный вдох, глядя Фернандесу прямо в глаза.

— Это невозможно, — снова медленно повторяет он. — Потому что она моя невеста.

34

ЛИДИЯ

На мгновение я даже не могу говорить. Я совершенно ошарашена. Из всего, что я могла представить, что Левин может сказать, этого никогда не было.

На мгновение в воздухе повисает тяжелое молчание, а затем губы Фернандеса подергиваются, по его лицу разливается мрачный юмор.

— Значит, это она? — Спрашивает он с явным подозрением в голосе. — Что ж, тогда у меня есть предложение получше. Немного легкомыслия для вечера.

— О? Бровь Левина приподнимается. — Я весь внимание.

— Ты должен жениться на ней сейчас. Здесь. Нет времени лучше настоящего, верно, когда вокруг столько опасности? И даже есть свидетели. — Он кивает в сторону комнаты с другой стороны от того места, где мы стоим, где можно увидеть оставшихся гостей, нервно слоняющихся по арочному дверному проему. — Тогда она будет защищена от любого, кто может захотеть ее заполучить. Включая меня, — добавляет он с похотливой ухмылкой в мою сторону, и я вижу, как рука Левина снова дергается, как будто он ничего так не хочет, как застрелить человека на месте.

— Хорошо, — говорит Левин, его голос прорезает воздух между ними, резкий, как оружейный выстрел, и я испуганно вскрикиваю от неожиданности.

— Левин…

— Дай мне минутку, — резко говорит Левин, беря меня за руку. — С моей будущей женой.

Он тянет меня, менее нежно, чем когда-либо прежде, в нишу в дальнем углу комнаты. Он поворачивается так, что загораживает меня от взгляда Фернандеса, его рука касается моей щеки, как будто он любовник, успокаивающий мои нервы.

Что, в некотором смысле, я полагаю, является правдой.

— Это единственный выход, — тихо говорит Левин. — В противном случае он потребует тебя в качестве платы. И если я откажусь от этого, я могу не выбраться отсюда живым, и конец для тебя будет таким же. Таким образом, мы оба уйдем, а с последствиями разберемся позже.

— Ты имеешь в виду последствия того, что мы поженимся? — Я снова взвизгиваю, и рот Левина дергается. — Тебе это кажется смешным? — Спрашиваю я, свирепо глядя на него, и его рот снова дергается.

— Абсолютно нет, — уверяет он меня. — Но я обещаю тебе, Лидия, что решить проблемы, связанные с нашей женитьбой, как только мы выберемся отсюда, будет гораздо проще, чем иметь дело с Фернандесом здесь и сейчас.

— И у тебя все будет хорошо, когда ты вернешься в Москву? Кто такой Владимир…

— Мы можем поговорить об этом позже, — говорит Левин, оглядываясь через плечо. — У нас мало времени, Лидия. Скажи мне да или нет, и мы начнем с этого. Если ты скажешь нет, я сделаю все возможное, чтобы вытащить нас отсюда живыми, но шансы будут невелики.

Я знаю, что выбор, который мне предлагают, на самом деле не такой уж большой. Я думаю о том, как легко они подчинили себе Гришу. Я знаю, что Левин гораздо более жесткий человек, человек, который, как я быстро начинаю подозревать, имеет гораздо больше опыта в подобных ситуациях, чем он показывал раньше, но он в меньшинстве. Таким образом, мы с уверенностью уйдем отсюда вместе и живыми.

— Хорошо, — говорю я ему, и из меня сразу вырывается весь воздух. — Я выйду за тебя замуж.

Это брак по расчету, не более. Мы исправим это, когда вернемся в Москву. Это ничего не значит.

Однако, когда двадцать минут спустя я обнаруживаю, что стою в часовне комплекса, мы с Левином держимся за руки перед священником, на меня смотрят Хорхе Фернандес и несколько гостей, имен которых я даже не помню. Я едва слышу клятвы. Мои губы шевелятся, повторяя то, что мне сказали повторить, и я вижу по выражению лица Левина, что у меня, должно быть, все в порядке, но я чувствую, что парю над всем этим, смотрю на себя сверху вниз, делая то, чего я и представить себе не могла еще час назад.

Это не реально. Это не реально. Но какое-то время так и будет.

Я буду женой Левина Волкова.

Когда он целует меня, я знаю, что все кончено. Я чувствую, что тону в поцелуе, ищу во всем этом якорь фамильярности, и его рука обхватывает мою, удерживая меня ровно. Удерживает меня в вертикальном положении. Эта рука помогает мне вернуться к проходу и выйти из церкви. Это то, что подводит меня к машине, мы сидим в ошеломленном молчании друг напротив друга, когда она отъезжает от комплекса.

— Мы улетаем сегодня вечером, — говорит Левин напряженным голосом. — В Токио.

Я смотрю на него, туман лишь слегка рассеивается из-за нового потрясения.

— Что ты имеешь в виду, говоря в Токио? — Мой голос звучит хрипло и ошеломленно, совсем не похоже на мой собственный. — Почему мы не возвращаемся в Москву.

— Сначала я должен убедиться, что это безопасно.

— Безопасно? То, что мы только что сделали, должно было обезопасить нас. Я думала…

— От Фернандеса. — Левин перебивает меня, вцепившись руками в край сиденья. — Лидия, прости. Я должен был держаться от тебя подальше, я никогда не должен был…

— Нет, что тебе следовало сделать, так это сказать мне правду! — Мой голос повышается, и Левин пристально смотрит на меня. Я вижу, как он напрягается, готовясь к спору. — Я хочу знать, чем ты занимаешься, Левин Волков. Я хочу знать правду об этом, потому что я знаю, что ты пока мне ее не рассказал. Думаю, ты задолжал мне хотя бы это.

Наступает долгое, тяжелое молчание, а затем Левин кивает.

— Полагаю, это так, — тихо говорит он, потирая рот рукой. — Тогда ладно. Ты действительно хочешь знать?

Я киваю.

— Я хочу знать.

— Я убийца. Шпион. Я работаю на организацию под названием Синдикат. У них были дела с этим картелем, и Гриша встал у них на пути. Какое-то время он стоял у нас на пути. Поэтому его пришлось остановить. И теперь это так. — Левин резко выдыхает. — После того, как я нашел эту улику, я позвонил своему боссу, и получил разрешение разобраться с Гришей здесь, чтобы положить ему конец. Он был недоволен этим, но мне удалось его убедить.

Слова звучат ровно и без эмоций, но каждое из них ощущается как удар.