Сердце ведьмы

– В итоге дала?

– Не успела. Сначала вся эта суматоха с нападением Марты, а ночью девчонка умерла. Причём даже причину выяснить не смогли. Но там и без её показаний обвинений хватает.

Альфред глубоко вздохнул, борясь с желанием немедленно самолично придушить Илиаса.

Тот почувствовал, сразу испуганно потупился, пробормотав:

– Я знаю, что виноват, и готов принять заслуженное наказание, мой господин. Мне надо было сразу обо всём доложить вам. Но уж очень мне хотелось сначала всё исправить, а всё становилось только хуже и хуже. Я боялся, что вы не поверите, решите, что отыгрываюсь на ней… Но я, правда, старался не причинять ей вреда. Даже вчера я скорее от неожиданности её так сильно дёрнул, нежели чем для того, чтобы палача защитить.

– Сустав сильно повредил?

– Связки повредил. Рукой теперь даже пошевелить не может.

– Вот слов нет… – Альфред раздражённо скривился. – А истощена отчего?

– Так не ест она ничего, бледная до жути стала и на ногах еле стоит. Хотя вот вчера сил хватило, чтобы напасть, но потом вообще как неживая сделалась. А сегодня и подавно, ей еду в горло вливаешь, а она медленно обратно вытекает. Я такого и не видел никогда. Пришлось сидя привязать и вливать, но её потом всё равно стошнило. Так что вынужден признаться, что задание ваше исполнить я не смог, хотя очень старался. Короче говоря, виноват и готов понести заслуженное наказание.

– О наказании потом поговорим. Сейчас пойдём покажешь мне её.

– Да, мой господин. Конечно.

***

Они шли по длинным тёмным переходам, и Альфред мучительно обдумывал стратегию собственного дальнейшего поведения. Миранда явно задалась целью вынудить окружающих её убить, но именно это в его планы не входило. Сейчас он хотел не столько убить, сколько заставить раскаяться в содеянном.

Илиас провёл его в камеру на верхнем этаже темницы, где под потолком даже узкие зарешеченные окошки были, которые в отличие от остальных камер пропускали внутрь хоть какой-то дневной свет. Войдя, он с удивлением обнаружил в центре массивную деревянную кровать, к которой широкими ремнями из мягкой кожи была привязана Миранда. На её левое плечо была наложена фиксирующая повязка, плотно прижимающая руку к телу. На звук открывающейся двери Миранда, лежащая с закрытыми глазами, никак не прореагировала, даже ресницы не дрогнули.

Альфред сделал знак Илиасу, чтобы вышел и закрыл дверь, после чего подошёл ближе и, чуть склонившись, провёл пальцами по бледным запавшим щекам и опухшей скуле, потом наложил ладонь на повреждённый сустав левой руки. Миранда медленно открыла глаза, встретилась с ним взглядом, и её губы презрительно дрогнули в ироничной усмешке.

– Не по статусу ведёшь себя, – едва слышно выдохнула она.

– Помолчи! – холодно проронил он, стараясь магическим посылом создать вокруг повреждённого сустава повышенную вибрацию поля, чтобы быстрее восстановить его работоспособность.

В её глазах полыхнуло раздражение, которое моментально сменилось холодной отстранённостью, и его воздействие тут же оказалось заблокировано профессионально поставленным блоком.

– Ты соображаешь, что творишь? – он увеличил воздействие, чтобы пробиться. – Тебе что, хочется инвалидом остаться?

– Нет, мне хочется побыстрее исполнить твоё горячее желание болезненно меня прикончить. А то ты что-то уж слишком затянул процесс, мне это не нравится, и я постараюсь сжать сроки. Так что тебе придётся удовлетвориться еще парой недель, не больше.

– Идиотка! Как есть идиотка! – он в раздражении схватил её лицо руками. – Вот с чего решила, что убить хочу? Я лишь хочу, чтобы ты осознала, что натворила!

– И не надейся, – в её глазах застыл леденящий душу холод. – Убить можешь, заставить раскаяться в том, что сделала, нет! Поскольку иначе я поступить не могла! Я сделала то, что должна была сделать для того, чтобы ты мог получить желаемое! По-другому ты не мог это получить!

– Не смей меня примазывать к этому! Это лишь твоё извращённое сознание могло связать такое воедино! И я заставлю тебя это осознать!

– Никогда не заставишь! – убеждённо выдохнула она. – Единственное, что ты можешь, это мучительно убить, на большее не рассчитывай.

– Дрянь! Лживая дрянь!

– Твоё право считать меня кем угодно, но всё будет так, как я сказала, – она утомлённо прикрыла глаза, показывая, что дискуссия окончена.

– Послушай, Мира, – Альфред решил сменить тактику, – я понимаю, что всё уже произошло и менять что-то поздно. Но вот неужели ты сама не понимаешь, что своим поступком унизила не только меня, но и Вальда? Хотя бы объясни, зачем ты это сделала? Ты ведь вроде любила его… Или никак простить не можешь, что ради тебя же жизнью пожертвовал? Вот зачем? Зачем?!

На её лице не дрогнул ни один мускул, и глаза остались закрыты. Альфред физически почувствовал, что даже если пытать её сейчас начнёт, ответа не добьётся.

Зло скрипнул зубами, отошёл к стене, оперся о неё и запрокинул голову вверх, пытаясь обуздать рвущиеся наружу чувства. В голове творилось что-то невообразимое.

Мысли скакали как бешеные, с одной стороны, хотелось любой ценой заставить Миранду признать его правоту и раскаяться в недолжном поступке, и параллельно с этим он ясно осознавал, что это не в его силах и ему необходимо с этим смириться, но не мог. Хотелось громить всё вокруг, чтобы выплеснуть боль, снедающую изнутри.

Он чувствовал себя обманутым и загнанным в ловушку и не испытывал никакого удовлетворения ни от того что попал на место Эрбила, ни от того, что Миранда лежала сейчас связанная перед ним и он мог творить с ней что угодно.

Чтобы хоть как-то отвлечься, опять шагнул к Миранде, пальцами провёл по связывающим её кожаным ремням и поразился их выделке и мягкости.

Чтобы переключиться, ухватился за мысль: откуда Илиас раздобыл подобные, потом поразился мастерству с которым палач привязал Миранду. Ровно и плотно прилегающая кожа, не сдавливая и не пережимая кровоток, одновременно не давала даже пошевелиться.

Мысль о палаче натолкнула на другую. Альфред решил поговорить с ним и выяснить, с чего это Миранда на него набросилась и нельзя ли из этой ситуации выжать что-то такое, что даст ему хоть небольшой козырь в противостоянии с ней.

Молча вышел, подозвал дежурившего у входа Илиаса и приказал привести к нему палача, после чего вернулся в свой кабинет.

Через некоторое время в дверь постучали, и Илиас, получив разрешение войти, завёл широкоплечего мускулистого мужчину в чёрном одеянии.

– Оставь нас, – хмуро проговорил Альфред, и ученик Эрбила тут же с поклоном удалился.

– Имя твоё напомни, – Альфред устремил тяжёлый взгляд на склонившегося перед ним атлета.

– Ларгус, Ваше Святейшество, – поспешно проговорил тот.

– Да, точно… – проронил Альфред, имитируя, что вспомнил, после чего поднялся с кресла шагнул к нему ближе, – Так вот, Ларгус, скажи мне, с чего Марта на тебя вчера напала? Обидел её чем-то сильно?

– На меня напала? – палач поднял на него явно удивлённый взгляд. – Она не на меня напала, Ваше Святейшество…