Сердце воина

Насмешка судьбы… Враг оказался благородным рыцарем, а любимый злодеем. Чем не мелодрама?

Арман прикусил нижнюю губу и протянул ко мне руку. Мускулы заиграли на его предплечье.

Широкая шершавая ладонь зависла надо мной.

 Мужчина неловко погладил меня по спутанным влажным волосам. Его движения были такими рваными и неуклюжими, словно он делал подобное впервые в жизни.

— Соберись, не время убиваться! Мы должны выбраться из этой заварушки, а потом уже можно будет плакать или что там ещё делают девчонки? – пробурчал он.

Его слова были обидными, но сказал это Арман поразительно мягким тоном. Словно он не хотел, чтобы я увидела в нем другого… другого человека - не такого, каким я его уже для себя решила считать.

— Не знаю, как ты, - ладонь размеренно двигалась по моим прядям, - а я после всего этого дерьма обязательно напьюсь хорошего старого портвейна.

Облизнув пересохшие губы, я еле просипела:

— Хочу сейчас.

Арман замер, его брови съехались к переносице:

— Чего, малая?
– не понял меня шатен.
– Чего хочешь?

Я неловко привстала, принимая вертикальное положение на кровати.

— Сейчас бы… выпила этого… портвейна.

Должно быть, я выглядела настолько раздавленной и растерянной, что это заставило Армана подняться на ноги.

— А, черт! – он запустил палицы в свои густые волосы, на которые падал свет от тусклой лампы.
– Не знаю, есть ли… Вряд ли в этой дыре есть портвейн, - двинувшись к двери, он на ходу бросил: — Сейчас организую, малая.

Я осталась сидеть на месте, слово застывшая статуя. Дверь негромко хлопнула.

Свесив ноги, я порывисто бросилась к ней и дернула металлическую круглую ручку на себя. Скрипнув, дверь распахнулась.

Вот, пожалуйста! Свобода. Вперёд! Только переступить порог…

Но - это иллюзия. Нет никакой свободы! Нет близких, нет ничего. Остались только обман и предательство.

С этим осознанием я отступила обратно, вглубь номера. Ноги сами привели меня к кровати, что стояла в углу комнаты.

Устало опустившись на ее край, я уронила голову на колени и тяжело вздохнула.

Ничего не хочу решать. Мне всего девятнадцать лет. Другие а моем возрасте спокойно учатся под тёплым родительским крылом, гоняют на свидания и плачут от неразделенной любви к одногруппнику.

А я в свои девятнадцать столкнулась с леденящей кровь опасностью. Только сейчас я начала понимать, что мне грозит смерть.

 Ведь эти люди хотят заполучить права на завод, что значит - им нужна я… живая… пока.

— Держи, Вика, - коснулся моего слуха приятный тембр.

Подняв голову, я сглотнула ставшую вязкой слюну, при виде высокого статного шатена. Приняв из его рук рюмку, одним махом осушила ее.

Кашель заставил сложиться вдвое.

— Эй! Полегче, малая! Это же самогон! Забористее водки…

Закашлявшись, я замахала руками, будто мне не хватало воздуха. Сейчас задохнусь, как есть - задохнусь!

 Умру вот такой нелепой смертью от первой в моей жизни рюмки крепкого алкоголя.

Я как-то смотрела ВВС и там как раз была такая тема: самые нелепые смерти. Вот, там я точно буду на первом месте!

— Не могу дышать!
– еле просипела, чувствуя такое жжение в горле, словно его только что растерли наждачкой.

Арман неуловимо поставил запотевшую бутылку на стол и склонился надо мной.

— Носом дыши. Вот дурная! – беззлобно проронил он, растирая мне руки.

Глава 44

Еле отдышавшись, почувствовала, что, наконец, легкие наполнились живительным кислородом. Вот так всегда, лишаешься чего-то обыденного, как, например, кислород и только тогда понимаешь, как это плохо - когда его нет.

— Что мне делать?
– я смежила веки, чувствуя, как из-под них покатились слезы. — Меня убьют? – спросила поразительно спокойно для такого страшного вопроса.

Арман спрятал руки в карманы и нахмурился.

— Неа, ты слишком красивая, чтобы я позволил это сделать, - на его лице появилась обаятельная нагловатая усмешка. — У нас общие враги. Меншиков - червяк, он всего лишь приманка, а вот сама рыбка… - чуть подумав, добавил он, - крупная рыба - это Кайрат.

Я сидела, свесив ноги с кровати, даже не доставая ими до пола. В эти мгновения, я чувствовала себя хрупкой, как никогда. Было чувство, что стоит до меня дотронуться - и я распылюсь, как песочная статуя.

— Меня беспокоит судьба моей бабушки, - утерев слёзы тыльной стороной руки, я смело встретила взгляд мужчины.

Он напрягся, бицепсы вздулись.

— Я готова содействовать тебе во всем, чтобы посадить этих мошенников в тюрьму.

Арман запустил в волосы пальцы. Скулы его заострились, взгляд стал цепким и холодным, пронзительным.

— Ты, малая, не сечёшь!
– отрезал он, но тут же продолжил.
– Они не мошенники, они твари! Ублюдки с большой буквы.

Я упрямо сжала губы.

— Такие девочки, как ты… должны быть замужем и в золоте ходить, - неожиданно выдал шатен, - а не с ублюдками пытаться справиться. Ты это оставь, не женское это дело.

Я соскочила с койки.

— И что ты предлагаешь мне делать?!
– я заметалась по комнате, не находя себе места. — Спрятаться? Всю жизнь провести в бегах? Или что?! у тебя какие-то на меня планы? – я встретилась взглядом с мужчиной, ожидая от него ответа. — Что ты планировал сделать со мной?

Он как-то невесело усмехнулся. Мне даже показалось, что его щеки, где их не тронула щетина, обожгла краска смущения.

— Да, собственно, ничего такого, - как поспешно поговорил он, отводя глаза в сторону.

Глава 45

Я сощурилась, будто пытаясь просверлить в нем дыру взглядом.

Нервно улыбнувшись, он вдруг выдал:

— Так, с бабулькой я твоей все решил, - Арман приподнялся на пятках и продолжил. — Сегодня же ее увезут в пансион для пожилых, - заметив, как я округлила глаза, он тут же постарался успокоить меня. — Не парься, малая. Оплатил на целых два года вперёд, ну так, чтобы наверняка, - щелкнул пальцами и продолжил: - Кстати, ей сообщат, что вы с этим недорослем расстались, и ты с горя поехала на моря, - шатен сложил руки на груди, словно ожидая от меня похвалы, но я возмущённо затараторила: