Сердце Ворона

Распустив солдат, Мулграв собрал одетых в красные накидки стражников, которым предстояло охранять входы.

— Проявляйте снисходительность к тем, кто ошибся. Не оскорбляйте их, а просто отведите к нужному входу. Всегда работайте парами. Если вам покажется, что от кого-то исходит опасность, пусть один идет за помощью, а второй остается на месте и просто следит за подозреваемым. Самая естественная причина, приведшая горца не туда, куда надо, это то, что он или она ищет заблудившегося ребенка. Убедите их в том, что ребенок непременно будет найден, и отведите к нужному входу. Это понятно?

— К чему быть вежливым с этим сбродом? — спросил высокий худой мужчина, стоявший сзади.

— Ваше имя?

— Жани Клиппетс.

— Вы больше здесь не работаете, Жани Клиппетс. Сдайте вашу накидку старшему.

— Я всего лишь задал вопрос! — возмутился Клиппетс.

— Имейте в виду, если я увижу вас сегодня вечером в накидке, то прикажу высечь за нарушение распоряжения Мойдарта, — отрезал Мулграв и оглядел остальных. — Всем понятно?

По рядам собравшихся прокатилось нестройное «да».

Мулграв дал команду разойтись. Охранять Мойдарта было делом весьма нелегким, потому что многие ненавидели правителя. Во время праздников ситуация обострялась. Пустошь Пяти Полей заполнят примерно восемь тысяч человек, и эта огромная толпа будет находиться в постоянном движении, перемещаясь между палатками, представлениями и торговыми рядами. Убийце ничего не стоит замаскироваться под варлийца, нацепить черную одежду и белый парик. Проникнуть на территорию, по которой во второй половине дня будет разгуливать Мойдарт, — пара пустяков. Один прицельный выстрел — и тут уж не поможет никакая стража.

Впрочем, других проблем тоже хватает.

Обычно горцы не решались заходить на запретную территорию, так как наказание было очень суровое; двадцать ударов плетью на виду у всех. Но вот варлийцы такого запрета не знали, и многие преспокойно заходили на территорию горцев, чтоб понаблюдать за перетягиванием каната, метанием булыжников или кулачными боями. Выпивка и еда в праздничный день продавались дешево, а в этом году положение осложнялось открытым состязанием по борьбе. Тот, кто разрешил проведение такого турнира, либо был дураком, либо отличался недальновидностью и жестокостью. Очевидно, победа варлийских чемпионов-профессионалов над неуклюжими увальнями горцами планировалась как демонстрация превосходства одного народа над другим, варлийцев над горцами. Никому, похоже, и в голову не приходило, что все может произойти наоборот. Мойдарт, когда его познакомили с планом праздника, промолчал, но Мулграв заметил мелькнувшее в его глазах раздражение. Правитель был, возможно, чрезмерно жесток, но никак не глуп и уже дал понять, что ждать конца состязаний не будет.

Праздник организовали Старейшины Эльдакра, некий комитет богатейших городских торговцев, во главе которого стоял местный епископ. Как всегда, их план совершенно не учитывал мнения Мойдарта, но уже был доведен до широких слоев населения. Правитель, впрочем, и не имел возможности как-то повлиять на проведение праздника, находившегося в сфере юрисдикции церкви.

Пройдя через поле, Мулграв направился к тому месту, где уже устанавливали помост для бойцовских схваток. К помосту вели два прохода, один к нескольким рядам высящихся друг над другом скамеек для варлийцев, другой — к открытой поляне, для горцев, которым предстояло наблюдать за состязанием, стоя в грязи.

Мулграв вздохнул.

К бойцовскому кругу подошли двое мужчин. Оба были крупные, мощного телосложения, но внимание Мулграва привлек лишь один, высокий, с покрытым черными волосами торсом, большим плоским лицом и громадными ручищами. Мулграв узнал его. Это был Чайн Шада, бывший солдат, сумевший составить состояние на бойцовском помосте. Странно, что борец столь высокого уровня, профессионал, работающий за деньги, приехал в их небольшой городок. Однажды Шада выиграл две сотни фунтов, сражаясь в Столичном Парке перед толпой в сорок тысяч человек. Поговаривали, что у него есть дома в столице и две коневодческие фермы возле Баракума. Неужели этого богача прельстила награда в тридцать чайлинов?

Заинтригованный, Мулграв подождал, пока бойцы осмотрят помост и спустятся на землю.

— Добрый день, мастер Шада, — сказал он. — Для нас ваш приезд большая честь.

— Не сомневаюсь, — без тени улыбки ответил Чайн Шада, слегка наклоняя массивную голову, покоящуюся на толстой, бычьей шее. Его лицо, несшее следы более сотни проведенных поединков — сплюснутый нос, рассеченные брови и губы, — тем не менее не было лишено некоторой дикой красоты. Чемпион обладал темными, широко расставленными глазами и глубоким раскатистым голосом. — А вы кто?

— Капитан Мулграв. Отвечаю за безопасность.

— Мойдарт будет смотреть финальный бой?

— К сожалению, нет.

— Что ж, пропустит интересный спектакль. Полагаю, моим соперником станет Горайн. — Он похлопал по плечу стоявшего рядом с ним гиганта. — Хорош, да? А через пару лет станет еще лучше. К счастью, я к тому времени уже уйду на покой.

— Я видел ваш бой с чемпионом из Гориазы, — сказал Мулграв. — Это было в замке Вервик четыре или пять лет назад. В первом периоде вы сломали ему челюсть, но он продержался еще почти целый час.

— Да, помню, крепкий был парень, — согласился Шада. — Хорошо чередовал удары с обеих рук и головой умел пользоваться. В одиннадцатом периоде едва не сломал мне нос. Думал, что ослепну, но обошлось. А вы любитель?

— Нет. Просто в тот день я оказался на посту. То, как вы работаете ногами, — это нечто потрясающее.

— Да, Мулграв, все дело в ногах. Каждый удар начинается с ног и на них же заканчивается. А теперь скажите, среди горцев есть способные бойцы?

— Кулачный бой здесь не развлечение, мастер Шада. И даже не ремесло. В горах дерутся один на один, пока кто-то не падает. На пути к финалу вам встретится несколько крепких парней, так что берегите нос.

— Дело не в этом, — сказал Шада. — Я приехал, чтобы сразиться в финале. Епископ предложил пятьдесят фунтов. Он горячий любитель кулачных боев и мой преданный поклонник. По крайней мере по его словам.

Мулграв ответил не сразу:

— Едва ли это по-спортивному, сир. Ведь вашему противнику, чтобы дойти до финала, придется сразиться с пятью или даже шестью противниками.

— Я не стану его убивать. Это скорее показательное выступление, чем настоящий турнир У Горайна будет возможность проверить себя, а мне вряд ли захочется избивать или калечить собственного ученика.

— Понимаю. Но ведь существует возможность и того, что в финале вам будет противостоять другой.

— Думаете, меня побьет какой-нибудь неотесанный горец? — ухмыльнулся второй борец. — Чушь!

Мулграв перевел взгляд на ученика прославленного чемпиона. Его широкое, как у Чайна Шады, лицо с выдающимися скулами и круглыми бровями пострадало не так сильно. В Горайне ощущалась какая-то темная, грозная сила, но Мулграву хватило одного взгляда, чтобы проникнуться к нему неприязнью. В глазах бойца застыли жестокость и злоба.