Сердце Земли

Лишь увидев взгляды солдат по возвращению в Верону, к людям стало приходить понимание. Ошибка, стоившая жизней целому поселению живых существ. Многие из людей раскаивались, ещё больше — испытывали жалость к «соседям», но никто не решил возразить барону.

— Сегодня! — подняв бокал с красным вином пятилетней выдержки, воскликнул барон Каствуд. Зал затих. — Мы одолели очередного врага! Пусть, это не было славной битвой, но мы сделали всё необходимое для защиты нашего народа! Мы разбили логово врага и напомнили, кто является истинным хозяевами этих земель, как это делали наши отцы и деды! Сегодня! Я поднимаю этот бокал за вас, воины Империи! За Империю! Ура!

— Ура-а-а-а! — загудела толпа, задребезжав стаканами и кружками. На сей раз, в их возгласах не было фальши и даже инквизиторы приняли тост.

Вновь заиграла музыка. Лицо барона расцвело в улыбке. Мороз за стенами трактира крепчал.

4

— Пожар! — раздался пронзительный голос деревенского юноши где-то за пределами корчмы. — Тревога! Пожар!

Барон, задремавший парой часов ранее на втором этаже заведения, открыл глаза. На улице стояла глубокая ночь, лишённая привычной темени. В его покои плавно просачивалась дымная пелена. Пахло гарью. Оконные стёкла окрасились оранжевыми переливами.

— Какого чёрта?! — воскликнул барон и ринулся на улицу.

Спешный стук стальных сабатонов о деревянные ступени сменился хором голосов и гневной руганью со стороны Каствуда. Опасения барона подтвердились. Пылающим зданием оказалась гордость деревни Вероны — её знаменитая конюшня, а по совместительству — нынешний склад солдатских припасов.

Из объятых пламенем стен, слышался жалобный крик лошадей среди панического копытного топота. На площади перед корчмой воцарилась беспорядочная суета. Улица стремительно полнилась людьми, что тут же брались за сражение с пламенем. Крестьяне пытались бороться с пожаром привычным для них способом, заливая пламя водой, но огонь, охвативший верхний этаж строения, лишь продолжал расти.

Группа смельчаков не оставляла попыток прорваться сквозь запертые изнутри врата. Единой массой они пытались сбить створки с петель, взять на таран или пробить тяжёлыми топорами. Однако мощный засов прекрасно справлялся с давлением, как и прочные дощатые ворота, призванные оберегать лошадей от внешних угроз.

Следом за своим господином солдаты покидали залы корчмы и спешили на помощь селянам. Пики и щиты в их руках заменяли вёдра, а ткань гамбезонов и гербовых сюрко с красным крестом напитывалась ледяной влагой. В стороне оставался лишь отряд инквизиторов и его озирающийся по сторонам командир.

Более всех прочих старания и гнев проявляли те, для кого веронские жеребцы не являлись лишь символом поселения — люди, работники конюшни, что положили свою жизнь на работу с лошадьми и воспринимали этих животных, как неизменную часть своего окружения и даже семей. С особым усердием они тянули вёдра, обливаясь ледяной водой, и самоотверженно карабкались по лестницам вдоль пылающих стен, полные решимости освободить узников.

Пожилая женщина — хозяйка конюшни ревела навзрыд, моля помочь несчастным созданиям или подарить им быструю, лишённую страданий смерть. Как и всегда, люди стремились преодолеть беду, полагаясь на общие усилия и плечо близкого. Именно эта черта, присущая имперскому народу, среди всех прочих и представляла собой его самую сильную сторону.

Мало-помалу огонь отступал, но об окончательной победе говорить было рано.

— Мне плевать, как вы это сделаете, но освободите моего жеребца! — взревел Каствуд. — Где этот конюх? Где часовые?! Сержант…

Фраза барона так и не обрела финал, ибо его взгляд столкнулся с невидимым взглядом Иоана Радомира, именно в ту секунду, когда инквизитор обнажил меч. Среди окружающей какофонии голосов и криков Каствуд так и не слышал голоса Иоана, но понял всё без слов.

В следующее мгновение раздался треск расколотой керамики. Ещё и ещё один — по всей площади, в местах скопления людей. Латной перчатки барона коснулись брызги некой вязкой жидкости, схожей с чёрной смолой.

— Масло! — сквозь зубы процедил барон, разглядывая субстанцию. — Вот же…!

Его глаза округлились от ужасного осознания грядущих событий. Теперь Каствуд понял, что поджёг конюшен, был произведён изнутри и являлся всего-навсего манёвром — тактическим решением, призванным собрать людей в кучу. Понял барон и то, что часовые восточных врат были мертвы, а припасы — обоз с оружием и горючим маслом расхищены.

Из-под забрала инквизитора Радомира раздался крик. Барон стиснул зубы и потянулся к мечу, когда его взор различил группу силуэтов, затерявшихся среди крыш. Его уста приготовились дать приказ, но было уже слишком поздно…

В воздухе послышался монотонный свист.

Орки атаковали внезапно, застав всю деревню врасплох. Вопреки предположениям барона и инквизитора, их число, всё ещё скромное на фоне имперских солдат, всё же превышало два десятка. Однако отнюдь не количество орков вызывало ужас облитых маслом людей и даже не внезапное появление противника. Их ужас вызвали летящие стрелы и объявший их огонь…

Скоротечный свист сменился щелчками о плоть и броню. В единственное мгновение на главной улице Вероны воцарился ад. Люди вспыхивали, метались в тщетных попытках сбежать и ревели в припадках агонии. Солдаты заживо кипели в собственной броне, надеясь найти спасение. Скопление людей превратилось в пылающую давку толпы.

Улицы Вероны наполнились безумием. Орки прыгали с крыш в самую гущу людских скоплений с единственной целью — устроить резню. Их небрежные тесаки, топоры и копья не различали селян и солдат, как и безжалостное пламя. Пылающие стрелы и масляные ёмкости продолжали лететь с крыш, становясь новыми очагами пожаров, что отражались в крови, окропившей холодную землю Вероны.

— Внимание! — подобно военному горну, прозвучал голос барона Каствуда. — На два часа! Выстроить авангард!

Как и подобает командиру, барон занял позицию в тылу отряда солдат, оценивая ситуацию. К чести последних, они в считанные секунды исполнили приказ, выстроив шеренгу — первый признак порядка среди бушующего вокруг хаоса.

С противоположной стороны, на западе, куда был оттеснён отряд Радомира, вспыхнули золотистые всполохи. Инквизиторы уже погрязли в бою, но сумели сохранить целостность отряда и избежали потерь благодаря магической защите.

Раздался неистовый, нечеловеческий рёв, заглушивший все крики людей и даже голос барона. Завязалась битва. Щиты задрожали под ударами тяжёлых орудий и ярости их обладателей. В глазах орков пылало пламя, порождённое их демоническим естеством. На сей раз, ни у кого не возникало вопросов о причинах нападения, ибо каждый знал, зачем пришли орки.

Эффект внезапности и горючее масло принесли свои плоды. Значимая часть солдат пострадала от пламени, другие — оказались рассредоточены и лишены снаряжения, становясь лёгкой мишенью для врага. Даже уступая противнику числом, орки сумели навязать бой на своих условиях, устроить панику и разделить отряды людей. Казалось, вот-вот их жестокий натиск раздавит неокрепший имперский строй и положит конец противостоянию ещё до того, как противник сгруппируется и сможет дать отпор.

— Сомкнуть щиты! — продолжал звучать голос барона. — Левый фланг! Перестроиться! Правый фланг! Вперёд! За наш дом! За Империю! Все вместе!