Сердце ждет любви

— Пропади все пропадом!

Опустившись на колени, она срезала ножницами несколько лилий и сложила их в принесенную с собой корзину. Для своей комнаты она предпочла бы розы, но в этом году они рано отцвели.

— Роза среди лилий, — услышала она мужской голос, раздавшийся со стороны подъездной дорожки.

Ее сердце дрогнуло и лихорадочно забилось, когда она поняла, что человек, подошедший к ней сзади, не тот, о ком она сначала подумала. О Боже!

— Лорд Косгроув, — сказала она, оглянувшись, и снова занялась лилиями. Их требовалось аккуратно обрезать. — Мой брат и отец сейчас в доме.

— Вас не удивило, — продолжал он, словно не слыша, почему я считаю, что вы стоите десяти тысяч фунтов?

Он прислонился к стволу дуба, в нескольких футах от нее. Ей не нравилось, что он стоит у нее за спиной, но не хотелось и поворачиваться к нему лицом, показывая, что готова продолжать разговор. Рядом не было дуэньи, ведь кто, кроме ее семьи и Брэма Джонса, не знал об их особом соглашении.

— Уверяю вас, я понятия не имею, милорд, — ответила она, когда ее молчание слишком затянулось.

— Сказать вам?

Роуз задержала дыхание и, закрыв глаза, надеялась, что кто-нибудь выглянет из окна и придет ей на выручку.

— Как вам угодно, милорд.

— Угодно, миледи. — Он выдержат паузу. — Спрашивайте меня, почему же вы замолчали?

— О чем?

Она услышала, как он выпрямился, шагнул вперед и теперь стоял прямо за ее спиной.

— Может быть, еще рано давать приказания, — тихо сказал он. — Ведь мы едва знакомы.

— Конечно. Я уверена, что когда мы лучше узнаем друг друга, то поймем, насколько близки. — Она ухватилась за эту мысль, понимая, что болтает чепуху, но не в силах остановиться. — В начале супружеской жизни любовь не всегда обязательна, важно, что близость порождает симпатию, а…

— Я думал, что близость вызывает презрение.

— О нет. Я так не считаю. А…

— Вы собираетесь копать эту дыру до самого Китая? — перебил он.

Розамунда опустила глаза. Она срезана стебель лилии у самой земли и воткнула ножницы в грязь.

— На растении завелись черви, — придумала она. Лорд Косгроув обошел ее и остановился, наступив ярко начищенными сапогами на сломанную лилию.

— Посмотрите на меня, Роуз.

О, ей следовало бы встать, как только она услышала его голос. Идиотка. Изобразив на лице дружелюбную улыбку, она подняла голову и, скользнув взглядом по застежке его панталон, посмотрела ему прямо в лицо. От безразлично-пренебрежительного выражения его светло-голубых глаз она похолодела. Все слухи о его похождениях и разврате всплыли в памяти. И громче других звучал голос Брэма Джонса, рассказывавший о женщинах, гораздо более опытных, чем она, которых смешал с грязью этот человек.

— Вам идет, когда вы смотрите снизу вверх, — пробормотал маркиз. — Надо запомнить это.

Собрав до последней капли всю свою смелость, Розамунда протянула руку:

— Помогите мне встать, пожалуйста.

В тот же момент, когда он взял ее руку, она вспомнила, что он еще никогда не дотрагивался до нее. Он довольно крепко держал ее руку, помогая ей подняться, но, несмотря на пробудившуюся на минуту надежду, она чувствовала от его прикосновения лишь леденящий, все возраставший страх.

Косгроув не выпускал ее пальцев, притягивая ее к себе.

— А знаете, как трудно, дражайшая Роуз, — назидательно изрек он, — найти женщину, обладающую вашими качествами?

— И что это за качества, милорд? — Чуть заметная дрожь в ее голосе, казалось, не удивила его. Маркиз явно пытался запугать ее, и делал это с большим искусством.

Его губы скривились в улыбке, но ее не было в его глазах.

— Я полагаю, вы узнаете это довольно скоро.

Он взял девушку за подбородок, но не поднял ее голову, а дал понять, что сделает это, если она станет сопротивляться. «Пожалуйста, не целуйте меня», — мысленно молила она, при этом удивляясь, почему волнуется. Через месяц он будет целовать ее, когда захочет. И этим не ограничится. Глядя в эти ангельские голубые глаза, она сознавала, что Брэм был абсолютно прав. В аду у нее не было бы и малейшего шанса на сопротивление. Неискушенной девушке невозможно бороться с этим дьяволом, а тем более надеяться выиграть эту битву. Да и выжить будет мудрено.

— Вы боитесь меня? — продолжал он тем же мягким тоном, глядя ей в лицо. — Предлагаю вам сказать «да».

— Д-да, — только и смогла она выдавить из себя. Маркиз лизнул ее губы.

— У них восхитительный вкус, — сказал он, отпуская ее и отступая назад. — Вы и в самом деле похожи на розу. Он смерил ее слащавым взглядом с головы до ног, затем повернулся и пошел к подъездной дороге.

Боже милостивый! Яростно вытирая губы, Розамунда подошла к каменной садовой скамье и бессильно опустилась на нее. Что бы она сделала, если бы он не ушел? Или еще хуже — заставил прямо тут исполнить супружеский долг? Даже Беатриса с содроганием говорила о физической близости, а она утверждала, что вышла замуж по любви.

— О черт, он ушел! — крикнул Джеймс, выбежавший из черного хода, которым пользовались слуги.

— Ты видел Косгроува здесь, со мной? — возвысив от возмущения голос, рассердилась она.

— Ну да. Хотел дать вам обоим время побыть наедине, чтобы ты убедилась, что он не такой ужасный. Но я-то потерял его. Он был на коне или в карете? — Ее брат промчался мимо нее и поспешил на улицу.

— Откуда, черт побери, я знаю?

Джеймс с недовольным видом оглянулся на нее:

— Не кричи на меня. Я не виноват, что он приехал повидать тебя, а ты работала в саду, копалась в грязи. Впрочем, Косгроуву наплевать на…

— Что? — Розамунда вскочила на ноги и побежала за братом. — Это ты-то не виноват, Джеймс? Даты виноват кругом! Я стараюсь спасти нашу семью от разорения, до которого ты ее довел!

Он отступил назад, выставив перед собой руки, чтобы не подпустить ее к себе.

— Не надо истерик, Роуз. Тебе уже двадцать. Мать всю зиму жаловалась, что ты все еще не замужем. А теперь я позаботился об этом. Ведь это мой долг, не так ли?

Господи, до чего же ей стал противен брат! Но что толку попусту болтать с ним? Этот глупец ничем не поможет. Выручить способен только один человек. И зовут его — Брэм Джонс.

*

— Это неудачная мысль, — проворчал Брэмуэлл, глядя на себя в зеркало.

— Милорд…

— В следующий раз, когда я соглашусь пообедать с Огастом и его потомством, Мостин, ты должен застрелить меня. Тебе ясно?

— Как стеклышко, милорд, — спокойно ответил слуга, как будто они обсуждали столовые приборы. Он продолжал стряхивать пылинки с плеч Брэма.

— А если я упомяну, что пригласил кого-то еще пообедать с нами, перезаряди пистолет и выстрели в меня еще раз.

— Да, милорд.

Обычно невозмутимый тон послушных ответов слуги возвращал Брэму свойственный ему циничный юмор. Однако в этот день он не мог избавиться от ощущения, что сделал глупость. Накануне он не только послал записку, принимая приглашение Огаста, но и сообщил ему, что придет с друзьями.

Друзья… Он пригласил этого щенка Джеймса только потому, что его сестре требовался сопровождающий. Все его мысли были о Розамунде. Единственное место, где ему бывало не по себе, так это в обществе собственной семьи. Ради всех чертей, он даже не знал, собирается ли герцог обедать с ними. А теперь еще Розамунда. У него вырвался стон. Господи! Левонзи знал о соглашении Абернети с Косгроувом.