Сердце Зла

— П-проклятый старый дом, — сказал вывалившийся из темноты следом за Андреем Шаб, — Там живут ч-чудовища.

— Чудовищ не бывает, — брякнул Андрей первое, что пришло в голову, чтобы успокоить Шаба.

Но в этот момент старческий оглушительно громкий голос из дома проскрипел:

— Свет. Уберите. Свет — больно.

Голос говорил на каком-то очень старом темноэльфийском диалекте, так что Андрей с трудом понял смысл фразы, а Шаб, судя по всему, не понял произнесенных таинственным голосом слов вообще.

— Ой! Что это? Нет, не н-надо, — запричитал Шаб.

— Да все в порядке, — успокоил его Андрей, — Просто голос из дома. Свет просят убрать.

Андрей закричал по-темноэльфийски неизвестному в доме:

— Эй, там! Мы не уберем свет! Нам страшно без него! Кто ты такой? Покажись!

— Еда, — заскрипели из дома, — Есть у вас еда? Мечтаю о ней уже три тысячи лет.

— Да, есть, — крикнул Андрей, — Дадим тебе еду, если ты нас отсюда выведешь.

— Я выхожу, — проскрипел голос.

В пустом дверном проеме что-то зашевелилось, Шаб ахнул, Андрей достал кинжалы — и ритуальный, и гномий, поскольку не знал, духовная сущность выйдет из дома или материальная.

Андрей сначала даже не понял, что именно вывалилось из пустого дверного проема, уж больно оно было странным. Но по мере того, как Андрей разглядывал медленно ковылявшее существо, он с ужасом сознавал, что это темная эльфийка. Только очень древняя, гнилая и частично расчлененная.

Старухе на вид было лет двести, не меньше. Ноги у нее были тощими, не толще ветки кустарника. У одной из ног отсутствовала ступня, и старуха ковыляла, опираясь на культю. Давно обвисшие и засохшие груди свисали до самых бедер. Живот у старухи был вскрыт, из него торчали и раскачивались гнилые кишки, в которых белели подохшие еще лет сто назад черви. Руки существа, все переломанные и с торчащими наружу костями, были еще тоньше ног. Лицо представляло собой просто гнилое месиво, на котором можно было разглядеть единственный сохранившийся глаз и два черных зуба во рту. Голову старухи украшали ошметки седых волос, а из одежды на монстре была только почти что полностью истлевшая набедренная повязка.

Сзади послышался стон, а потом мягкий звук падения, Шаб упал в обморок.

— Ну, здравствуй, любовь моя, — проскрипела старуха, распространяя омерзительное зловоние, — Я ждала тебя, и вот ты пришел. Ты — психирург, ведающий тайны, как и я. Мы суждены друг другу, и ныне конец моему одиночеству. Теперь ты останешься здесь со мной навечно. Ведь я твоя любовь, твоя красавица, твоя прекрасная Курукс!

Уровень 8: Безумец VII

Шаб, обмякший от красы и аромата Курукс, вроде бы начал приходить в себя, он охнул, потом открыл глаза и захлопал ими. Андрей тем временем с сомнением рассматривал гнилую старуху с грудями до бедер и выпущенными кишками. Андрей не так представлял себе таинственную Курукс, оставлявшую ему записки во ртах покойников в катакомбах.

— Я тебе не верю, — сказал Андрей, все еще сжимавший по кинжалу в каждой руке, — Курукс писала, что она юна и прекрасна. А ты… Конечно, не удобно говорить такое женщине, но ты немного старовата для Курукс. Ты больше похожа на нежить, вот что.

— Я Курукс, — упрямо прохрипел гнилой монстр, — Вот, смотри, любимый.

Старуха приблизилась, и система подписала ее.

Курукс

Уровень: 22

Раса: Темный эльф

Класс: Психирург

— Я не нежить, мой прекрасный господин, — зашевелила зловонным ртом Курукс, — У меня есть душа, нежить же лишена ее. Я могу говорить и любить, а нежить не умеет этого…

— Нежить не умеет любить только у плохих психирургов, — ответил Андрей, — Я, например, заставил мертвую матку термитов влюбиться в меня. Так-то. Психирург берет, что желает, и может даже скалы заставить стать золотом. Я сам видел такое, правда только во сне.

Андрей и сам не знал, откуда у него вдруг появилось такое красноречие, а еще бесстрашие и уверенность в себе к нему в придачу. Почему-то эта странная локация, сводившая с ума ужасными видениями его соратников, наполняла Андрея некоей отвагой, будто он снова впервые попробовал колки или второй Андрей опять начал лезть в голову и замещать собой первого трусливого Андрея. Но дело было не в этом, колки уже давно потерял все позитивные эффекты, и ужасный двойник Андрея сейчас тоже не тревожил. Здесь было что-то другое.

В любом случае, Андрей ощущал себя здесь, как будто вернулся домой после долгой дороги. Курукс, конечно, вызывала у Андрея отвращение, но он ее не боялся. Как будто он просто беседовал с собственной бабушкой, просто бабушка была несколько эксцентрична и не совсем в своем уме.

— Да, мой муж и господин, — смиренно проскрипела старуха, — Ты великий психирург, и твои таланты вне сомнений. Но твой уровень еще мал. Тебе нужно учиться. Ты ведь игрок и можешь прокачиваться, в отличие от меня. Позволь мне научить тебя. Чего желает мой господин? Я могу научить тебя убивать взглядом, проникать в мысли трав и плодов, порабощать целые народы, причинять нестерпимую боль. Чего же захочет от меня мой господин? Каких знаний? И я умоляю тебя, не гневайся на мой внешний вид. Я знаю, ты прочел мои послания. И думал, что я все еще юна и прекрасна. И это действительно было правдой, когда я писала тебе. Но ведь мои послания были написаны тысячелетия назад, когда я еще покидала это место и ходила наверх. С тех пор моя краса ушла, мой господин, но душа моя все так же горит, и именно этот жар души поддерживает жизнь в моем древнем теле. Чего же ты желаешь, моя долгожданная сладость?

— Во-первых, не называй меня сладостью, — поморщился Андрей, — Сладость у меня ассоциируется с колки, а он в последнее время стал на вкус, как дерьмо. А во-вторых, как ты вообще узнала, что я приду?

— Я не знала, солнце мое, — прохрипела Курукс, — Но я надеялась, ждала и верила, и ныне мое ожидание вознаграждено! Много тысяч лет назад Эльфарийская армия и пришельцы с севера вторглись в Джасиирадду Каймаху. Восставшие рабы помогали завоевателям, и они стали истреблять психирургов без жалости. Я укрылась в этих катакомбах и запечатала их изнутри, так что захватчики не смогли войти сюда. Я наложила на катакомбы жуткое и невыполнимое заклятие, так что войти сюда вслед за мной можно было, только пролив кровь гнома. Только тогда земля под холмом открылась бы. Но ведь всем известно, что гномов не существует, это мифические существа! Так что никто не должен был войти сюда, никто. И, тем не менее, я верила, что ведающий психирург сможет преодолеть мои чары и войти. И вот ты пришел, мой темный жених. Ты здесь, любовь моя.

— Гномы, к сожалению, существуют, — вздохнул Андрей, — Хотя лучше бы их не было, от них одни проблемы. Вообще их единственная польза в том, что гномьими шагами можно мерить расстояние, а желудками — объем. Что же касается земли под холмом, то там сейчас стоит храм Трех Сестер, а под ним даже есть гробницы риа. Но твое заклятие все еще работает, это верно. А что такое Каймаху?

— Джасиирадду Каймаху, — с наслаждением прошамкала Курукс, — Это то, что наверху, над нами. В переводе с древнего языка темных эльфов, исчезнувшего еще задолго до моего рождения, это означает Остров Лесов.

— Сейчас эта хрень называется Риаберра, — объяснил Андрей, — Сколько же ты тут уже сидишь? Тут есть другие живые психирурги?

— Я не могу ответить ни на один из этих вопросов, мой господин, — расстроилась Курукс и затряслась всем телом, так что из вскрытого живота старухи посыпались куски гнилых кишок и дохлых червей, — Время здесь умирает, как умирает мысль, лишенная страсти и интереса. Здесь нет необходимости мерить время. Давным-давно я ходила наверх в катакомбы и искала других выживших психирургов, которые тоже могли спрятаться здесь, еще до того, как я запечатала вход. Но я никого не повстречала, там только мертвецы, нежить и духи. А много сотен лет назад штуковина между Залами Мыслей и катакомбами сломалась. До этого она работала, хотя ее создатели все погибли еще до моего рождения. Но потом сломалась, и воздух там стал ядовитым, и я больше не могла покинуть Залы Мыслей.

— Ты говоришь про Реактор расы из прошлой эры, — догадался Андрей, — Сейчас там радиация, да. Но порталы все еще работают, а еще Реактор попытался утащить одного из наших.

— Д-давай ее уже убьем, пожалуйста! — разнылся Шаб, видимо, не понимавший ни слова из разговора, который велся на темноэльфийском.

— Скажи только слово, господин, и я заставлю твоего дерзкого раба страдать и звать маму! — зловеще заскрипела Курукс, которая также не могла понять фразы Шаба, сказанной на языке риа, но, судя по всему, догадалась, что именно предлагает соратник Андрея. Гнилая старуха извлекла из собственного инвентаря ритуальный кинжал психирурга, длиннее кинжала Андрея раза в два и из гораздо более темного прозрачно-алого материала.