Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь

– Если я правильно помню папенькины наставления, – Валме задумчиво взирал на начинающего подсыхать монстра, – совсем вывести сорняки нельзя, остается выпалывать, пока не разрослись, начиная с первого среди наглых… Если к вам заявятся люди Дорака, не открывайте ворота и отправьте курьера в Сэ, там знают, где искать Проэмперадора Юга и что делать с придорожником, чтобы не обжечься.

– Послушайте, – не выдержал Робер, – не заставляйте меня быть умней, чем я есть. Вы советуете мне послать Дорака к кошкам и позвать на помощь вашего отца?

– Примерно.

– Но почему? Вы, то есть Валмоны, Савиньяки и Дораки, всегда были союзниками. Когда не смог прийти Лионель, нам пообещали Дорака, а сейчас какая-то ерунда! Я пишу властям, вы нас выручаете, Дарзье арестовывает, и вы с ним ругаетесь… Только сейчас не до грызни между своими, сейчас вообще не до грызни.

– А знаете что, Эпинэ? – Марсель заворотил кобылу. – Вы мне нравитесь чем дальше, тем больше; есть в вас что-то бакранское… Надеюсь, вы понимаете, что этот комплимент я кому попало не отвешу.

– Я был гостем бириссцев, вы – бакранов, но и те и другие из Сагранны… Могу вернуть вам комплимент: в вашей дружбе есть что-то бирисское, но мне-то что сейчас прикажете делать?

– Жить. Погребать. Праздновать. Ждать. Для начала папеньку. Вот письмо, читайте.

На лаковом футляре пластались в беге борзые, напоминая о другой гайифской шкатулке, Диконе, Альдо и оставшемся в Олларии храме. Разоренном, но все равно живом. Позабудь об остывшем пепле, твое сердце да не ослепнет, не ищи в золе поцелуев, слышишь, что голубка воркует? Твоя радость еще воскреснет звоном струй, соловьиной песней, еле слышным шорохом веток над приветливым ложем лета…

– Эпинэ, что с вами? Папенька перепутал футляры, и вам досталось любовное послание?

– Простите, задумался. – Робер вытащил исписанный уже знакомым почерком лист.

– «Герцог Эпинэ, – обращение было прежним, – я рад приветствовать Вас во вверенной моему попечению провинции. Мне доставит несомненное удовольствие встретиться с Вами лично, хоть наша встреча и будет омрачена обсуждением известных событий. Я полностью разделяю мнение своего сына о том, что число тех, кто на месте Вас и Ваших сподвижников смог бы сделать больше, не превышает трех.

Понимая Ваше состояние и не видя необходимости в немедленной встрече, я настоятельно советую Вам сперва отдохнуть, а затем заняться текущими делами, к каковым в первую очередь относится устройство Ваших владений. В течение месяца я намерен посетить Старую Эпинэ, о чем Вы, разумеется, будете заблаговременно поставлены в известность.

Будучи Проэмперадором Юга, я принимаю на себя ответственность за судьбу Его Высочества Октавия и безопасность послов дружественных Талигу держав. При этом я не считаю возможным ограничивать господину Карои и господину Бурразу-ло-Ваухсару свободу передвижения, полагая своей обязанностью лишь должным образом их защищать. Желание господина Карои проводить в последний путь Его Высокопреосвященство Левия и отметить столь почитаемый в Алате праздник Осеннего Излома в Вашем обществе мне представляется совершенно естественным. Разумеется, я не имею и не могу иметь ничего против захоронения кардинала Левия, в трудный час оказавшего Талигу немало услуг, в домовой церкви герцогов Эпинэ.

Столь же очевидно и то, что, получив должность Проэмперадора из рук регента Талига Ее Величества Катарины, я не вправе посягать на ее последнюю волю. Ее Величество, будучи в здравом уме и твердой памяти, поручила заботу о новорожденном сыне своему двоюродному брату, и я ни на мгновенье не усомнюсь в правильности этого выбора. Однако забота о Его Высочестве потребует дополнительных затрат, а Ваши земли еще не оправились от разорения, причиной которого стал не столько прошлогодний мятеж, сколько неразумное управление покойного герцога Эпинэ и преступные злоупотребления бывшего губернатора провинции маркиза Сабве. В ближайшее время Вам будет выделена сумма, достаточная для должного обеспечения Его Высочества и его свиты.

Заверяю Вас в своем неизменном расположении и выражаю соболезнование в связи с постигшими Вас в последние месяцы и недели потерями.

Бертрам, граф Валмон».

Все было понятно, кроме одного.

– Катари не поручала мне Октавия. – Робер с достойной Придда аккуратностью убрал письмо в футляр. – Она даже не видела сына… Не успела увидеть…

– Все это хорошо, то есть очень печально. – Марсель послал лошадь вдоль дороги, но по лугу, присоединяться к отряду он не спешил. – Однако вы ничего не можете знать, вас там не было. Последнюю волю ее величества слышали генерал Карваль, брат Пьетро и брат Анджело, которого я расспросил при первой возможности. Катарина завещала вам заботу о сыне тогда же, когда назначала Проэмперадором Олларии. Надеюсь, это-то вы помните?

– Да… Помню.

Катари ничего никому не завещала, это он подбил на ложь Никола и Левия, а кардинал втянул в заговор Пьетро с врачом и, как всегда, пошел дальше, чем его просили. Смерть его высокопреосвященства и исчезновение Никола сделали ложь неотменимой, но в том, что касается ребенка, это… правда! Кому еще Катари могла доверить сына? Только отцу, когда тот наконец спасет Талиг и вернется.

– Я боюсь, вы не совсем поняли папеньку, – напомнил о себе Марсель. – Младенца вам бы подкинули, даже умри Катарина, не сказав ни единого слова.

– Лэйе Астрапэ, почему?

– Наличие принца вблизи Проэмперадора предполагает наличие там же супруги Проэмперадора и чего-то вроде двора, а папеньке это мешает. Не подвернись ему вы, Октавия определили бы на попечение Арлетты Савиньяк или Анны Рафиано, но герцог Эпинэ удобней во всех отношениях. Вы родня и не стремитесь к пирогу, так что принц в вашем доме не станет поводом влезать и урывать… Что мы с вами недавно и наблюдали.

– Вы про Дарзье?

– Не только. Теньент, именно теньент, пока я не увижу патента за подписью Рокэ, Рудольфа или в крайнем случае Эмиля, припустился за вами по отцовскому приказу. Видимо, какой-то дурак на заставе Марипоз переправил ваше первое письмо Дораку. Создатель, опять это «дор – дур»… Нынешний Дорак мало на что годился даже при Сильвестре, но фамильных предрассудков набраться успел, а тут принц, королевские регалии, бывший дочерин жених, бывший беглый преступник, и все прямо ему в руки! Наш граф просто не мог не подпрыгнуть, но папенька вернет его в удобоваримое состояние. Вам Дорак, во всяком случае, навредить не сможет.

– Марсель, а что я должен ответить графу Валмону?

– Что хотите, хоть рондель. А не хотите, я передам на словах что-нибудь подходящее. Вы устали, а я, в конце концов, посол, хоть и несколько похудевший.

– Слушайте, посол, – прыснул Робер, – ступайте к кошкам!

– Не могу, – виконт с омерзительным изяществом развел руками, – у меня собака.

Глава 6 Талиг. Валмон Восточная Придда 400 год К. С. 24-й день Летних Молний

1

Компания за завтраком собралась престранная, но аппетит Марселю портили не сотрапезники, а отсутствие под столом вздыхающего Котика. Невзирая на прежние заслуги, волкодав был ввергнут в узилище за разрытую клумбу, и облегчить его участь Валме не мог: Проэмперадор Юга не прощал преступников даже по ходатайству приближенных к регенту лиц.

– Я боюсь, – строго произнес дражайший родитель, доедая паштет, – что в недалеком будущем нас ждут определенные трудности с сырами.