Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь

Позади начиналось какое-то движение; Робер придержал Дракко в ожидании новостей, но это всего лишь вернулись с Перекатного.

– Сделано, – доложил черный, как углежог, Блор. – Мост завален и горит, там еще долго будет не пройти.

– Выпейте. – Эпинэ протянул северянину аптекарскую склянку. – Это вас взбодрит. Два глотка, в крайнем случае три. Я попробовал, подействовало.

– Спасибо, господин Проэмперадор.

– Как отдышитесь, доложите с самого начала.

– Я предпочел бы сперва доложить. Мы действовали согласно приказу…

А приказ требовал держаться, и сорок с небольшим человек держались, хотя был момент, когда лично Блору показалось, что им всем конец. Как раз перед закатом народ совсем озверел и попер на мост, не боясь смерти. Защитников смяли бы, несмотря на баррикаду, но солдаты сами ожесточились и дрались, не помышляя об отступлении, а когда стало совсем плохо – эти сумасшедшие полезли, как крысы, по внешней стороне ограждения моста, где и ноги-то толком не поставишь, – вдруг пришла помощь…

Вернее, приплыла, а еще точнее – проплыла. Сверху, от пристани у порогов, спустились три под завязку набитые посудины. На них оказалось много стрелков, и они смели своим огнем всех, кто лез снаружи. Каждая барка, проходя под мостом, поддерживала его защитников огнем, что их и спасло.

– Большинство солдат было в мундирах гвардии и дворцовой охраны. – Ровный голос полковника чуть заметно дрогнул. – Господин Проэмперадор, я правильно понимаю, что дворец брошен?

– Надеюсь, что так. – Но какой же Инголс умница, что вспомнил о лодках! – Что дальше?

– Нападение выдохлось, толпа отхлынула, а потом и вовсе занялась грабежами. Тогда и пожары всерьез начались…

Значит, не зря он отказался от мысли уходить другим берегом. От моста бы еще отошли, а дальше… Здесь, считай, уже до города Франциска добрались, и ничего, а за Данаром на каждой улице драться бы пришлось.

– Спасибо, полковник. Говоря по чести, я не представлял, как туго вам придется, иначе бы…

– Иначе бы на Перекатном оказались южане? – Блор невесело усмехнулся. – «Говоря по чести», сударь, мне и тем моим ребятам, кого… не пришлось сегодня пристрелить, мятеж на руку. Если выберемся, нас больше не будут считать предателями и мародерами. Все предатели и мародеры сегодня явили себя во всей красе, вы не находите?

– Надеюсь, что все… Давно хотел спросить, как вы оказались… – Леворукий, как сказать-то? «С нами»? С какими такими «нами»? – Я имею в виду…

– С Люра? – подсказал полковник. – Сперва я толком ничего не понял, потом растерялся, потом струсил.

– А Нокс?

– О, этот все понимал, знал, что делает, и боялся… не стать генералом. Не прикончи его Ворон, это сделал бы если не я, так покойный Халлоран.

– Или еще кто-нибудь, – с неожиданным злым весельем заключил Робер. В Блоре Никола не ошибся, только Блор Карваля не заменит. Никто никого не заменит… Жаль, приходит это в голову, лишь когда ты почти потерял кого-то, без кого себя уже не мыслишь.

– Господин Проэмперадор, какие будут приказания?

– При первой возможности умыться, а то в темноте вас не разглядеть.

Блор засмеялся от души, Робер выдавил из себя смех, потому что сейчас это было нужно.

Глава 7 Талиг. Оллария 400 год К. С. 8-й день Летних Молний

1

Везение не могло быть вечным. Оно иссякло, когда авангарду до ворот Лилий оставалось не больше четверти часа. Первые повозки как раз выползали на Амбарную площадь, огибая церковь покровителя столичных торговцев святого Филиппа, к которой вплотную примыкали пресловутые амбары, вот из ворот одного такого и выскочили смутные тени. Завизжали женщины, грохнул выстрел, сообразив, что происходит, к ублюдкам с двух сторон бросились южане и ребята Грейнджа, и в них, освещенных факелами, из темноты полетели арбалетные стрелы.

– Крыши, – заорал Робер, – крыши!

Проэмперадор обязан беречь свою шкуру, Проэмперадор, выхватив пистолет, дал Дракко шенкелей, и вот они, грабители! Наглые твари, пока дружки отвлекают охрану, решили карету целиком увести. Нацелились на самую большую, а значит, богатую. Не успели. Испуганные лошади не желали слушаться кого попало, и голубчики застряли, а жадность, не позволившая бросить добычу, доконала. Поминая Леворукого и разные его привычки, стражники навалились на обнаглевших грабителей. Робер слышал крики, когда разряжал пистолет в чью-то раззявленную пасть, когда рубил наотмашь гвардейским палашом, когда пустил Дракко на шарахнувшегося налетчика. Полумориск не оплошал – сбив мерзавца грудью, вскинулся на дыбы и добил. Эпинэ почуял эту смерть, словно сам стал лошадью, боевым иноходцем, перескочившим с закатного гербового поля прямо в гущу схватки, которая кончилась столь же внезапно, как и началась.

В брошенной карете кто-то возился, рыдал и… тявкал, возница успокаивал храпящих рысаков, чей-то факел выхватил герб на дверце. Фукиано… Надо же, а он знать не знал, что к каравану присоединилась столь важная персона, сейчас, чего доброго, высунется. Объясняться со склочной старухой Эпинэ не собирался, тем паче за амбаром, на площади и на крыше продолжалась возня.

Да, без него там обойдутся, да, себя надо беречь! Иноходец недрогнувшей рукой послал жеребца в обход кареты прямиком на шум, на ходу доставая из ольстры заряженный пистолет.

Выкрики, лязг стали, один выстрел, другой. Сверху мешками валятся тела. Глухие шлепки, никто не стонет и не пытается встать – трупы. Вот и на Амбарной стихло, стихло вообще, только ветер услужливо доносит с площади отрывки команд. Уверенных. Четких.

Распоряжавшийся голос даже издали казался знакомым, и Робер, не смея поверить до конца, рванулся вперед, обходя устало опускавших оружие солдат.

Точно, Никола! Живой, хотя и нельзя сказать, что совсем уж невредимый, голова обвязана, мундир будто собаки рвали, но рубины на подаренной благодарными горожанами цепи горят чуть ли не ярче прежнего. Рядом знакомые и, вопреки здравому смыслу, счастливые рожи. Закатные твари, а это еще что такое?! Откуда?!

Статная, увешанная оружием фигура выплывает из-за спин южан. Блестя кирасой, господин Бурраз-ло-Ваухсар устремляется навстречу Проэмперадору, ловко управляя белоснежным конем. Дракко, жеребец есть жеребец, хищно прижимает уши, изготовляясь к драке, – что ж, отличный повод уклониться от объятий.

– Любезный Проэмперадор, – кагет тоже вынужден унимать своего красавчика, – я и мои воины искренне рады быть вам полезными!

– Благодарю вас. – Воины всяко не помешают, особенно вон тот верзила в кольчуге. На такого прежде чем полезть, сто раз подумаешь, будь хоть распробесноватым. – Прошу простить, я должен переговорить со своим генералом.

– О, конечно же…

2

Растаскивали сцепившиеся экипажи, перевязывали и распределяли по повозкам раненых, как могли, успокаивали людей. Без Робера, который разве что подвел к Левию давешних трактирщика с аптекарем, рвавшихся делать хоть что-то полезное. Никола, что требовалось, уже сделал – отправил очистившего крыши Дювье проследить за остатками разбитой банды и теперь просил, именно просил, раздери его кошки, разрешения доложить Монсеньору.