Сердцу не прикажешь

– Ну, хватит, – наконец сказала она и решительно встала.

С тех пор как Джейк заболел, он полностью утратил способность двигаться. Тем не менее предохранительное ограждение на кровати было постоянно поднято. Когда деда поместили в больницу, его тело под тонким больничным одеялом выглядело массивным. Потом он начал таять прямо на глазах, и в конце концов под одеялом осталась лишь тень того, что в прошлом было телом Джейка.

Тыльной стороной ладони Элизабет прикоснулась к щетине на ввалившихся щеках. «Завтра день бритья», – подумала она. Эта мысль оживила в памяти картины прошлого. Вот Джейк, взяв в руки старую опасную бритву с костяной ручкой, скребет впалые щеки. Элизабет, устроившись на краешке ванны, наблюдает за ним. В этот момент дед заводит свои нескончаемые истории.

Больше всего на свете Джейк любил рассказывать о Лидии, своей жене и бабушке Элизабет. Он счастливо прожил с Лидией бок о бок сорок три года. Рассказы Джейка пробуждали у Элизабет мечты о грядущем избраннике, которому суждено стать источником добрых и радостных воспоминаний для нее самой.

Неожиданно на фоне этих видений перед глазами Элизабет возникло улыбающееся лицо Квинта Лоренса. Она отогнала видение и попыталась вновь сосредоточиться на мыслях о Джейке.

Джейк был наделен талантом рассказчика и без труда мог представить свое повествование в лицах. Слушая деда, Элизабет либо каталась по полу от смеха, либо заливалась слезами над несчастной судьбой кого-то из его героев. Войдя во вкус повествования, Джейк доставал из чулана Джунипера, старую куклу-марионетку, с которой не расставался с детства. Вдвоем Джейк и Джунипер принимались сочинять такие небылицы, что Элизабет могла часами слушать их, разинув рот от удивления.

– Как странно, Джейк, – сказала Элизабет, дотрагиваясь кончиками пальцев до бледной щеки деда. – Я, кажется, совсем разучилась мечтать.

«А что же стало с Джунипером?» – подумала Элизабет. Уже несколько лет милая, старая марионетка не попадалась ей на глаза. Тут Элизабет вспомнила о ящике с запыленными куклами, который она оставила посреди квартиры. Надо надеяться, Грант хоть немного прибрал там. Зная его аккуратность, Элизабет могла рассчитывать на это. Сама она была не в состоянии подняться, чтобы навести порядок. Мысль о том, чтобы остаться сейчас одной, казалась ей невыносимой. Уж лучше остаться здесь, рядом с Джейком.

Но Джейк был не с нею. Элизабет дотронулась до хрупкой, покрытой рыжеватыми веснушками руки деда. Он далеко, и она не в силах достучаться до него.

С ней нет ни деда, ни родителей. Кончились деньги, которые Элизабет получила по страховке за гибель отца. Единственной реальностью оставалась тень того человека, который ей был так дорог. А еще счета. Нескончаемая вереница счетов.

– Я осталась совсем одна, дедуля, – с трудом выговорила Элизабет. – По ночам кажется, что одиночество душит меня.

Джейк не слышал ее. Он даже не пошевелился. Посидев еще немного, Элизабет наклонилась и коснулась губами посеребренных сединой бровей. Мысленно попрощавшись, она поднялась.

4

По залу разносились упругие аккорды джаза. Звучал «Коричневый кувшинчик», любимая мелодия Джейка. Толпа, заполнившая танцплощадку Хрустального зала, в недоумении замерла, не зная, как подступиться к этому ретро.

Стоя у входа, Элизабет с беспокойством наблюдала за залом. Остановив свой выбор на этой джазовой теме, она, пожалуй, переоценила публику. Ведь здесь собрались всего лишь агенты по продаже недвижимости, приехавшие на очередную конференцию. Однако постепенно публика уловила предложенный оркестром мотив. Пара за парой двинулись по залу в танце. Танцоры демонстрировали явные способности к импровизации, переваривая любой ритм, начиная с задорной песенки или твиста до фокстрота и сложной джазовой композиции.

У Элизабет отлегло от сердца, и она принялась отстукивать бодрый ритм рукой. «Вот как прекрасно могут сочетаться старое и новое, – подумала она и мысленно добавила: – Все равно, что мои старые куклы и моя новая судьба».

На душе стало легче. Элизабет постепенно выходила из состояния оцепенения, в которое была погружена последние три дня. Итак, она богата! Если верить Гранту, то за старинных кукол, оставленных прадедушкой, Элизабет сможет выручить приличную сумму. На двух марионеток-рыцарей Грант уже нашел покупателей. Элизабет очень не хотелось расставаться с ними, но другого способа найти деньги на лечение деда не было.

Ей пришлось согласиться взять взаймы у Гранта. Надо же было как-то продержаться, пока она еще не получила денег. Элизабет дала указание снять дом Джейка с торгов, и вопрос о том, что делать с имуществом деда, она пока отложила.

Тревога за Джейка немного улеглась. Элизабет чувствовала хоть какой-то проблеск надежды после длительной полосы неудач. Вместе с ощущением свободы все ее существо переполняла благодарность к старому Юрию. Элизабет никогда не видела прадеда, но всякий раз, когда думала о нем, перед глазами возникала забавная физиономия куклы с носом-картошкой и отвисшим ухом из куска кожи.

Элизабет фыркнула и огляделась по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не обратил на нее внимания.

Зазвучала новая мелодия. Желающие потанцевать покинули свои места и заполнили центр зала. Элизабет смотрела на танцующие пары, желая удостовериться, что все идет гладко. Потом, решив, что ее присутствие здесь необязательно, выскользнула из зала.

Миновав вереницу дорогих бутиков и витрин с сувенирами, которые тянулись по одну сторону пустынного в данный момент вестибюля, Элизабет поравнялась с ювелирным магазином. Вдруг она заметила Надин Элледж, которая шла ей навстречу, ведя за руку Ники. Женщины почти одновременно оказались перед витриной магазина. Надин оценивающим взглядом окинула платье из зеленоватого шелка, которое Элизабет надела специально для этого случая. Поймав этот взгляд, девушка не могла бы сказать точно, что он выражал. Да, ей, пожалуй, это было безразлично.

Внимание Элизабет привлекла перчаточная кукла, торчавшая у Ники из кармана куртки.

– У меня тоже есть такая, – обратилась она к мальчику.

Ники ответил взглядом, в котором были и смущение, и любопытство.

– Познакомься с моим другом, – продолжала девушка, указывая на витрину. – Это Каспер.

С витрины на них смотрела кукла-марионетка. Каспер примостился на краешке плетеного креслица-качалки. Креслице тоже было старинное. На коленях у куклы лежали изящная золотая цепь и потрясающая брошь с причудливым цветочным орнаментом из бриллиантов. Комплект с брошью составлял браслет, изящно перекинутый через левую руку куклы.

Ники смотрел на марионетку широко раскрытыми глазами.

– Это ваше? – удивленно спросил он.

– Да, – кивнула Элизабет, довольная тем, как легко с помощью игрушки ей удалось пробудить интерес мальчика. – Его зовут Каспер. Он достался мне от прадедушки, – продолжала она. – Каспер приехал из Венгрии, из Будапешта.

Элизабет в очередной раз принялась сама разглядывать марионетку, не уставая удивляться ее поразительному сходству с Джунипером, старой куклой Джейка. В голове не укладывалось, что она росла, забавляясь игрушкой не менее ценной, чем Каспер.

Из всех кукол, которые оставил старый Юрий, Каспер сразу обратил на себя ее особое внимание. Девушка считала марионетку бесценной и ни за что на свете не согласилась бы расстаться с нею. Четырьмя остальными куклами, если это необходимо, Элизабет готова была пожертвовать. Однако двойник старого Джунипера должен остаться с нею.

– Вот это да! – воскликнул Ники, придвигаясь к витрине. – Какая старая!

– Мне сказали, что Касперу больше ста лет! – ответила Элизабет.