Сердцу не прикажешь

– А почему он там, на витрине? – спросил Ники.

Элизабет стало неловко. Ники говорил о Каспере, словно он был обычной вещью. Между тем она сама уже привыкла воспринимать Каспера как друга.

– Ювелирный магазин попросил его на месяц для оформления витрины, – ответила Элизабет. – У них возникла идея выставить рядом совершенно разнородные предметы. Главное, чтобы стоимость их была одинаковой.

– Вы хотите сказать, что Каспер стоит столько же, сколько эти бриллианты? – спросил Ники и озадаченно заморгал ресницами.

Элизабет с горделивой улыбкой кивнула в ответ. Тетушка Надин удивленно заохала. Ники с почтением уставился на Каспера, в задумчивости теребя свою куклу. Элизабет смотрела на Ники, и невеселые мысли одолевали ее. Светлые глаза мальчика смотрели не по годам серьезно. До сих пор она ни разу не слышала, как он смеется.

Разумеется, скитания по свету следом за неугомонной матерью и в обществе тетушки могли у кого-нибудь вызвать зависть. Однако в школу мальчика не отдавали. Он был лишен общества сверстников и обречен на одиночество. Элизабет с трудом подавила в себе порыв прижать Ники к груди.

– Хочешь, Ники, я когда-нибудь покажу тебе, как по-настоящему управлять марионетками? – обратилась Элизабет к мальчику.

Ники живо повернулся к ней. Глаза его горели восторгом.

– Управлять взаправдашней марионеткой? – спросил он, кивая в сторону Каспера.

– Конечно, – ответила Элизабет, довольная тем, что наконец-то Ники проявил к чему-то живой интерес. Она не удивилась, что мальчика всерьез заинтересовали театральные куклы. Сама она многое знала о них и могла бы познакомить Ники не только с марионетками, но и с тростевыми куклами. – Может быть, мы даже возьмем для этого Каспера, – добавила Элизабет, вспомнив, как терпеливо дед обучал ее управляться с Джунипером. – Знаешь, мне кажется, ты прирожденный кукловод.

– А когда мы начнем? – перебил ее мальчик, который загорелся этой мыслью.

– Только не сегодня, – прервала тетя Надин, положив руку на плечо мальчика. – Молодой человек еще не разобрался с заданием по математике.

Свет в глазах мальчика мгновенно потух. Элизабет не на шутку рассердилась. С тех пор как Ники появился в отеле, ей впервые удалось расшевелить его. А тут Надин со своими нравоучениями! В последний раз посмотрев на Каспера долгим жадным взглядом, Ники уныло поплелся к лифту.

– Уж этот мне ребенок! – раздраженно проворчала Надин Элледж. – После того как его отец скончался от инфаркта, я не имею ни минуты покоя. – Она повернулась и прошествовала следом за племянником.

Элизабет проводила их взглядом, сокрушенно качая головой.

– По-моему, она замучила ребенка своими нравоучениями, – раздался совсем рядом тихий голос.

Эти слова так точно передавали настроение самой Элизабет, что от неожиданности она резко обернулась.

Перед ней стоял Квинт Лоренс в великолепном смокинге. Вместо традиционной накрахмаленной манишки из-под смокинга выглядывала рубашка с отложным воротником. В этом наряде Квинт чувствовал себя непринужденно, словно это была его домашняя одежда.

Элизабет не виделась с Квинтом с того памятного воскресного дня, когда он проводил ее до дома. Она отчетливо помнила ощущение, которое испытала, шагая по продуваемой ледяным ветром улице, тесно прижавшись к Квинту.

Из кармана его распахнутого пальто выглядывала яркая фольга упаковки. Должно быть, подарок, купленный им в ювелирном магазине.

Элизабет лихорадочно подбирала слова, изобретая ответ. В обществе Квинта она постоянно чувствовала растерянность.

– Надин обязана следить, чтобы корабль, которым она управляет, не дал течь, – наконец ответила она.

Квинт отвел взгляд и уставился на латунные двери лифта, за которыми скрылись Элледжи.

– Ну что ж, – заключил он. – Тогда мне остается только радоваться, что я не выхожу в море под ее флагом.

Элизабет поняла, что слишком разоткровенничалась и ее слова можно расценить как критику в адрес клиента.

– Боюсь, что мне пора бежать, – спохватилась она.

– На работу? – удивился Квинт.

– Да, у меня прием в Хрустальном зале для участников конференции, – ответила она.

– Мне тоже пора, – отозвался Квинт и похлопал себя по карману. – Приглашен на обед.

«Интересно, что за подарок он приготовил, – подумала Элизабет. – А главное – интересно, кто виновница торжества». Эта мысль отозвалась в душе легким уколом ревности. Элизабет быстро справилась с собой и, с подчеркнутой любезностью раскланявшись с Квинтом, направилась в зал.

Когда она входила, оркестр заиграл композицию «Звездная пыль». Девушка стала пробираться между столиками к двери, ведущей в служебное помещение. Необходимо было выяснить кое-какие вопросы относительно обеспечения банкета. Вдруг сильные руки обхватили ее за талию и властно повлекли в круг танцующих.

– Квинт! – вскрикнула она.

Слегка наклонившись вперед, он повел Элизабет в танце, бережно прижимая к себе, словно хрустальную вазу. Они двигались молча, слившись с ритмом музыки.

– Вообще-то персоналу запрещается вступать во внеслужебные отношения с гостями и клиентами фирмы, – нарушила молчание Элизабет. – С этим у нас строго.

– Следовательно, я допускаю серьезное нарушение правил поведения, – ответил Квинт невозмутимым тоном.

Элизабет представила, что произойдет, если Мадж застанет ее кружащейся в танце с Квинтом. Кажется, он не разделял ее беспокойства. Тогда Элизабет решила испробовать другую тактику.

– Вы опоздаете на обед, – заметила она.

– Ничего, я запасся тем, что поможет добиться благосклонности Элеоноры Кин, – ответил он, снова выразительно похлопав себя по нагрудному карману.

Квинт определенно не опасался навлечь на себя гнев Мадж и был настроен закончить танец. Элизабет облегченно вздохнула. Подарок предназначался супруге хозяина, а значит, ее ревность была беспочвенна.

Квинт коснулся обнаженной спины партнерши в том месте, где платье имело ромбовидный вырез. По ее телу пробежали мурашки, а голова закружилась от пряного аромата его одеколона.