Серебром и солнцем

Укол попал мимо цели.

– Давно, - легко согласился охотник.
– А ты только что помогла мне решить одну задачу.

– Особый случай?

Он кивнул.

– Кого вы ловите? Я его знаю?

– Нет. Это совсем молодой вампир, бывший священник.

– Кстати, - спохватился Доминик, - какой выдалась сегодняшняя ночь?

– Плохо! Он очень силён. Его безумие заражает. Он третью ночь специально испытывает нашу защиту! Сегодня мы чуть не лишились Адриана, а он опять ушёл... с добычей.

– Ты хочешь обмануть его, как меня? Он может не поддаться на уловку, - ехидно заметила Мира.

– А я возьму арбалет, - Карл вновь улыбнулся ей, довольно.
– С ловцом вампир предпочтёт расправиться в первую очередь, не так ли?

– Ты же так убьёшься!
– ахнула Ангелика, измерив взглядом высоту дерева.

– Может, мне посчастливится схватиться ним на земле, - оптимистически предположил охотник.

– Мира, ты восстановишь силы до послезавтра?
– обратился к вампирше Алекс.

– Лучше через два дня.

– Не получится, двадцать второго - общее собрание.

– Значит, отдохну дополнительный денёк...

– Тебе тоже следует быть на этом собрании, - заметил Карл. Мира лучезарно улыбнулась:

– Я дождусь распоряжения главы...

. Даже получив официальное письмо с приглашением, Мира не собиралась наведываться на собрание, но в последний час вампирша вообразила, что столь большое число приглашённых может значить только одно - будет сообщение об Избранном. Может, Латэ решился начать поиски Дара? Мира заторопилась в Академию.

"Второй этаж, Малый зал". Она спряталась за портьеру у первого от двери окна. Подойти ближе вампирша не смогла себя заставить: несмотря на тренировки, зрелище сотни служителей Ордена одновременно повергло её в ужас.

Она опоздала. Собрание уже шло. Латэ заканчивал читать какой-то документ, и в зале поднимался смешанный гул: голоса несогласия с одной стороны, аплодисменты с другой. Старик постучал по столу, требуя тишины, огласил подпись:

– Корнелиус Дэрро, епископ Сатурский.

Он закончил, и шум поднялся невообразимый. Вампирша осмелилась пройти вперёд несколько шагов:

"Что там было, в документе? Не о новом ли Избранном речь?"

Латэ поднял руку, нестройный хор постепенно смолк.

– Аспер, я слышал вас. Скажите для всех, - обратился он к какому-то человеку во втором ряду.

– Полагаю, что выражу мнение большинства, - смело сказал Аспер.
– Этот шаг - разрушение основ; он следующий за предательством Лиры в семьдесят третьем. Он ставит под сомнение суть клятвы, так что за ним?
– хаос! "Она достойна!" Как carere morte она достойна только смерти!

– Её пропускает Покров, - сказал глава Ордена, и одобрительный гул, поднявшийся после слов Аспера, стих.

Разочарование Миры было велико. Нет, похоже, речь не об Избранном - о carere morte. "Её пропускает Покров", - Значит, либо о Мире, либо о предательнице Диос: для бывшей охотницы, ныне вампирши, Покров также не был преградой.

В зале дискуссия продолжилась. Поднялся Герберт Морено - глава научной группы Ордена, весьма пространную речь начал с утверждения, что вампиризм - род болезни. Редкие возражения быстро стихли, многие зашикали. Архивариус Сотто и ещё несколько человек покинули зал, тем самым решительно выразив своё несогласие... А Морено продолжал утверждать, что carere morte - не мёртвые: их сердце бьется, пусть в ином ритме. Он говорил и о необычных клетках, которые находят только в крови carere morte и инициируют все странные процессы в теле бессмертного. "Напомните ещё, что заражение происходит через "перенос крови!" - фыркнула вампирша. Учёный закончил, и посыпались дополнения, комментарии. "Системная болезнь..."

Но поднялся кто-то в дальнем конце зала, громко крикнул:

– Спросите Гидеона Дорра! Клауса Биена! Паулину Латэ!
– спорящие умолкли, а он продолжал без передышки, - Амелию Вайн! Антона Аргуса! Гая Дигнуса! Глорию Дэтер! Денниса Мелиса...
– он осёкся.
– Они молчат! Кто их убил? Вас кто-то обманул, вы приняли за человека всё того же зверя! Вы даруете ей прощение после того, что она сделала?! Вы верите в раскаяние carere morte?! Да, это разрушение основ. Будьте милосердны к тем, кто молчат.

Дара Меренс сидела недалеко от этого оратора. Она неподвижно, пристально, как когда-то на Миру, теперь смотрела на Латэ. Кто-то из первого ряда предложил:

– Давайте устроим голосование.

– Оно ничего не решит, слово Дэрро уже есть, - заметил Латэ.
– Но... пусть так. Предположим, что это решаем мы. Правом голоса обладают все, прошедшие посвящение. Голосование открытое.

Охотники воодушевились. Возражения были: кто-то предлагал лишить права голоса тех, кто пришёл в Орден в последние шесть лет: "они плохо понимают ту ситуацию", но новички возмутились и легко перекричали недовольных, беря не числом, но молодым задором. Другие, и среди них Доминик Конор, призывали к закрытому голосованию.

– Итак. Кто согласен с решением епископа?
– Латэ показал бумагу, которую читал в начале собрания: один лист, красная печать. Поднялось довольно много рук. "За" проголосовала едва ли не треть собравшихся, в основном, молодые.

Глава Ордена хитро улыбался:

– Теперь, кто из тех, кто согласен, готов поручиться за неё?

В зале возникла небольшая заминка. Многие руки опустились, но опустившим явственно было стыдно. Кто-то колебался... Дара Меренс осведомилась:

– Первый раз я была против, а сейчас мне можно быть "за"?

– То есть, вообще-то, против, но поручиться, если необходимость настанет, готовы?
– довольно спросил Латэ.
– Да, можно. Похвально! Как я уже сказал, голосование ничего не решает: решение Дэрро уже есть, и мы его принимаем. Герцог Крас также не противится этому. Все должны понять, - его голос легко возвысился, - это - не предательство, не разрушение основ. Основа основ цела: её принимает Защита этих стен.

– Следующий общий вопрос, - объявил Краус.
– Вопрос извечный: Северная Пенна... Бовенс?

Родерик начал сообщение, и вампирша покинула зал. Она спустилась вниз, помедлила у библиотеки, но предпочла выйти на улицу: поднявшуюся злость нужно было рассеять.

Парк был пуст. Мира прошлась знакомыми тропками тренировок, свернула к часовне. Белое невысокое здание стерегли рябины. Зелёные гроздья ягод скоро нальются алым в преддверии осени, скоро станут красными, набухнут, и ослабеет их кожица - точно упившиеся кровью... Вампирша с завистью вздохнула.