Серебряная лоза

А спустя несколько дней стражники вернулись.

— Пойдёшь с нами, — приказали они мастеру. — И твой ученик тоже.

— Куда нас ведут? — попробовал узнать старик.

— Шевелитесь давайте, и чтобы без вопросов. На месте вам всё и объяснят.

Пришлось идти, не предупредив даже Грету. В этот дневной час она находилась не дома. Обучение в школе дочь мастера уже закончила и в тот год работала помощницей в цветочной лавке. Цветы в этом городе вяли быстрее, чем успевали вырастать, и тем не менее — а может, именно поэтому — пользовались спросом у дам.

Эрма Блюмен, владелица цветочной лавки, в саду у дома выстроила несколько теплиц и вскоре разбогатела настолько, что смогла себе позволить нанять работников для сада и хорошеньких девиц — для работы в лавке. Именно там Грета сейчас и училась составлять букеты, запоминала язык цветов, согласно которому у каждого растения есть особое значение, а заодно прибиралась в конце рабочего дня и выполняла мелкие поручения.

Весна была ранней и ещё холодной. Мальчишка шагал, зябко ёжась в большой, не по размеру жилетке. Приходилось донашивать старые вещи мастера, и хотя тот не был здоровяком, на хвостатом всё болталось. Он был слишком мал и худ для своих семнадцати лет.

Их вели во дворец. Большой, грубый и громоздкий, тот возвышался на пологом холме. По рассказам отца хвостатый помнил, что прежде город здесь и заканчивался, держась будто чуть в стороне от холма. Но за последние годы всё изменилось, дома окружили холм, с одной стороны — старые, с другой — новые. Впрочем, стены так густо покрыла копоть, что старые от новых не отличить. Лишь на богатых улицах мойщики дважды в неделю проходились по каменным фасадам.

Когда мальчишка увидел дворец в первый раз, тот его разочаровал. Помнилось, конечно, из рассказов отца, что в постройке использовались металл и камень, но ведь в воображении вставали лёгкие шпили и механические чудеса. Однако же это здание, приземистое и неуклюжее, вовсе не было красивым.

— Оно и не для красоты строилось, — пояснила позже Грета. — Для защиты.

Видимо, для этой же цели вокруг дворца возвели забор — точь-в-точь как тот, что окружал город.

Двое, что вели мастера Джереона и хвостатого, кивнули охранникам у ворот. Те молча кивнули в ответ и посторонились, пропуская пришедших.

Мальчишка, прежде здесь не бывавший, глядел во все стороны, хотя и смотреть-то было особо не на что. Всё здесь вымостили камнем, не оставили ни клочка живой земли. Глазу не за что зацепиться.

Лишь перед главным входом стояла на постаменте бронзовая фигура в мундире — высокий, широкоплечий человек с хищным профилем, гордо вскинувший голову. Хвостатый уже знал, что это и есть господин Ульфгар, потому что видел такие же статуи внизу, в городе.

Внутри дворца оказалось ужасно тихо. Захлопнувшаяся дверь разом отрезала все звуки города, и мальчишка даже схватился за уши, испугавшись, что оглох.

Мастера с учеником провели наверх по лестнице, укрытой алым ковром, немного вытертым. И в начале, и в конце лестницы, и у входа парами стояли стражи из числа охраны дворца — их легко можно было узнать по светло-серой форме, по цвету почти сливающейся со стенами. Чем ниже чин, тем грязнее работа и темнее мундиры.

Гостям велели ожидать в просторной комнате с рядами книг у стен. Полки тянулись от пола до самого потолка. И кроме полок и книг, здесь не было ничего, лишь тёмно-алый ковёр на полу да одно высокое окно.

— Как думаете, зачем мы здесь? — вполголоса спросил мальчишка у наставника.

— Не болтать! — прикрикнул страж у двери. — Ждите!

Ждать пришлось недолго.

— Вы и есть мастера? — раздался низкий голос за спиной.

Двое, не отрывавшие взглядов от входа, испуганно обернулись. Мальчишка успел заметить движение целого ряда полок, встававших на место.

По алому ковру к ним приближался человек, который что-то нёс, прижимая к груди. Был он сед и плечи его согнули годы, но хвостатый сразу понял, что это и есть сам господин Ульфгар. Статуи довольно точно изображали его. Они только не могли передать редкий цвет глаз, светло-голубых, точно лёд, необычно молодых и ярких на бледном морщинистом лице.

Мастер тут же склонился в поклоне. Не распрямляя спины, покосился на мальчишку, дёрнул за рукав, и тот поспешно поклонился тоже.

— Довольно, — махнул рукой правитель. — Давайте сразу к делу. До меня давно доносились слухи, что в городе живёт одарённый мастер, а недавно мои стражи доложили, что и его ученик делает успехи. Хочу это проверить. Вот вам шкатулка, которую в детстве подарила мне мать. Она играет тридцать три мелодии, способна и на другое — вы сами разберётесь. Механизм, увы, поизносился. Я дам вам месяц, чтобы её починить. Справитесь — щедро награжу.

— Это такая честь для нас, господин Ульфгар... — забормотал мастер, бережно принимая шкатулку из рук правителя. — Сделаем всё возможное...

— Довольно, идите, — кивнул тот. — Да запомните: никому ни слова, и чтобы содержимое шкатулки не видел никто, кроме вас. Если пойдут сплетни, их источник для меня будет ясен, и награда ваша тогда окажется совершенно иной.

Мальчишке не терпелось обсудить всё это с наставником. Ещё бы, каков успех — из всех мастеров города выделили именно их! Но пришлось терпеливо ждать, пока они не покинут территорию дворца.

А там, у ворот, произошла неожиданная встреча.

— Гундольф! — ахнул мальчишка. — Это ведь ты?

Светловолосый крепыш в ладно сидящем тёмно-синем мундире, возвращающийся в замок с тремя спутниками того же чина, округлил было глаза, но тут же презрительно скривился.

— Я тебя, крыса, знать не знаю, — процедил он. — Чего лезешь, проблем захотелось?

— Должно быть, обознался, — ответил хвостатый, чувствуя, как в груди растёт обида.

А что он мог ещё сказать?

Глава 8. Настоящее. О незнакомцах и доверии

Марта уверенно шла впереди, остальные — за ней. Прохвост и Хитринка держались рядом, незнакомка шагала чуть в стороне, с насмешкой поглядывая на них.

— Что это за слова такие, про птиц? — спросила наконец Хитринка. — Что это значит?

— Забавные вы ребятишки, — широко улыбнулась Каверза. — Если не знаете, почему вы тогда с ней?

И она указала на Марту.

— А впрочем, — тут же добавила эта странная девушка, — не говорите. Мне наверняка ни к чему это знать. За стеной разойдёмся и будем считать, что никогда не виделись.

Марта тем временем остановилась.

— Вот это место, — сказала она, опускаясь на колени прямо в грязь.

Затем надавила на неприметный камешек, торчащий из стены, и раздался щелчок. Девочка прокрутила каменный осколок сперва на несколько оборотов вправо, потом чуть влево, после опять вправо.

Большой булыжник справа от камешка выдвинулся вперёд и оказался обманкой — дверью, ведущей в толщу стены. За ним чернел ход.

— С той стороны тоже дверь, — сказала Марта. — Придержите, а то темно, да не спешите за мной, я огляжусь сперва. Если кто будет идти, захлопните дверь, чтобы щёлкнуло. Никто чужой не должен знать, что здесь есть вход.