Серебряная лоза

На мокрой сетке висела покосившаяся табличка — дерево потемнело, краска облупилась. Хитринка предположила, что там написано название города. Хотя это могла быть и надпись «Вход воспрещён», и что угодно другое.

В узкой деревянной будке перед воротами сидел стражник за стойкой. Опершись щекой на ладонь, он рассеянно глядел перед собой. Рядом в обрезанной жестяной банке тлел и дымился окурок.

— Я первый, — ещё раз повторил Карл. — Стойте тут, за столбом, а лучше отойдите подальше. Ну, надеюсь, встретимся по ту сторону стены.

И он решительно зашагал вперёд.

Вскоре Карл поравнялся с постом и перебросился парой фраз с охранником. Затем пошёл было дальше, но тут страж, хлопнув себя по лбу, окликнул путника. Карл вернулся, достал из-под рубахи какую-то вещь на цепочке, показал. Пропуск, наверное.

Стражник вытащил из-под стойки увесистый том, пролистал, схватил окурок и ткнул в страницу. Тут же замахал на дымок руками и поспешно выставил книгу наружу из-под навеса, под дождь.

Карл рассмеялся — это было слышно даже здесь.

Постовой залился краской, отыскал карандаш, что-то записал на страницах и махнул рукой. Карл, всё ещё смеясь, вошёл в ворота.

— Идём, идём! — заторопила Марта. — Я уже мокрая вся!

Для верности они выждали ещё пару минут, а затем побрели по раскисшей дороге. Хитринка ужасно жалела, что избавилась от старой накидки: залатанная и выцветшая, та хотя бы защищала от дождя, не то что шляпка, купленная у старьёвщика.

— Добрый день, — сказал Прохвост охраннику, и тот поднял глаза. Если бы они прошли молча, наверное, и не заметил бы.

— Кто такие, куда путь держите?

— Злорад, Плутня и Матильда, — ответил за всех Прохвост. — Идём в гости к дядюшке.

Стражник мельком поглядел на пропуска, достал промокшую книгу с прожжённым пятном посередине листа, кое-как вписал имена карандашом, царапающим влажную бумагу.

— Ну, проходите, — вздохнул он. — Да по улицам не особо шляйтесь, неспокойно сегодня.

— Почему это неспокойно? — тут же спросила любопытная Марта, но Прохвост потянул её за шиворот.

— Не отвлекай человека от работы, сами разберёмся.

И когда отошли, добавил вполголоса:

— Пропустили — и отлично, уходить нужно скорее. Будешь долго крутиться у стражника перед носом, он ещё заподозрит неладное. Мы и так по чужим пропускам.

Карл ожидал в ближайшем переулке, стоя у стены.

— Пробрались? Ну, двигаем дальше. Нам к северо-восточной башне.

Дома в городке оказались невысокими, самое большее в два этажа. На крыше каждого были установлены баки.

— Это для чего? — спросила Марта, указывая пальцем.

— Для сбора дождевой воды, наверное, — ответил ей Прохвост. — У нас на болотах тоже бочки у каждой хижины.

— Угу, — кивнул Карл. — Не каждый город теперь может похвастать наличием реки, да и не каждая река годится на то, чтобы её водой пользовались. Я и сам в дождь выкатываю бак из сарая. Хорошо хоть дожди ещё часто идут.

Улицы в городке оказались узкими, но чистенькими, аккуратно вымощенными битым кирпичом. У северной стены возвышались прозрачные, с металлическими рёбрами тела теплиц, выглядывая над низкими крышами домов.

Дома носили следы побелки, пережившей зиму и пока не подновлявшейся. На главной улице всё было не так плачевно, но в переулках мелькали брошенные, потемневшие здания с заколоченными, а то и выбитыми стёклами. Стена одного и вовсе рухнула.

Лишь раз или два им навстречу попались прохожие. Бедно одетые, они торопливо шли в сторону теплиц.

— Кажется, это место, — задумчиво произнёс Карл, почёсывая затылок. — Ох, и во что только я ввязался!

Впереди темнело солидное каменное строение, напоминающее скорее хранилище, чем жилой дом. На первом этаже была открыта лавка. Там горел свет, и сквозь чисто вымытое стекло виднелась скучающая девица за прилавком, ряды бутылок за её спиной, пара бочонков у стойки и пустующие столики, один из которых протирала женщина средних лет.

К левому боку здания прилепилась пристройка, совсем крошечная, и ступени вели вниз. Несмотря на дневное время, мигали светом круглые лампочки вывески. Под буквами были нарисованы чёрные усы с подкрученными кончиками.

Карл спустился первым, едва не поскользнувшись на мокрых истёртых ступенях, и остальные пошли следом. Хитринка и сама бы не удержалась на ногах, если бы Прохвост не держал её так крепко под локоть.

Внизу хоть и горел свет, но такой тусклый, что глаза привыкли к нему не сразу. Хитринка, моргая, вертела головой, пытаясь хоть что-то разглядеть. Здесь тоже был зал со столиками, но побогаче, под мшисто-зелёными тяжёлыми скатертями. У стены — деревянный помост. Из дальнего конца помещения к ним уже направлялся человек в тёмном костюме.

— Сожалею, но мы ещё закрыты, — вежливо сказал он. — Или вы по другому вопросу?

— Мы ищем папашу Ника, — ответил ему Карл.

Человек едва заметно склонил к плечу светлую голову с тщательно уложенной, волосок к волоску, причёской.

— Как вас представить?

— Да как распоследних болванов, которые даже не знают, зачем они здесь. Или как друзей Каверзы. Сам решай, что лучше.

— Пожалуйста, располагайтесь, — с невозмутимым лицом сказал незнакомец. — Я скоро вернусь.

Он ушёл, плотно прикрыв за собой дверь тёмного дерева с непрозрачным стеклом. Раздался грохот — это Марта потянула стул, чтобы усесться. Сиденье обтягивала ворсистая ткань в тон скатертям и занавесу у сцены. На спинке тоже была мягкая овальная вставка, окружённая резьбой.

— Не садись... — начал было Прохвост, но запоздал. — Ты же вся мокрая, — закончил он огорчённо.

— Так ведь он же сам предложил сесть, — весело ответила Марта, болтая ногами. — Кто же ему виноват. Садитесь тоже!

Но остальные предпочли постоять. Впрочем, незнакомец скоро вернулся.

— Пожалуйте за мной, — попросил он.

И они пошли следом, только прежде Карл поднял упавший с грохотом стул, с которого неудачно спрыгнула девчонка. Сама она ничуть не смутилась, Карл вроде бы тоже, потому извиняться пришлось Прохвосту. Но работник этого заведения, или кто он там был, не подал и виду, что случившееся хоть как-то его огорчило.

Лестница теперь вела наверх, и они, должно быть, оказались внутри большого здания, только с противоположной от входа стороны. За ступенями тянулся коридор без окон, освещённый смешными лампами, похожими на факелы в медных стойках. Шаги глушил толстый зелёный ковёр, пружинящий под ногами, как кочка в трясине. По левую руку шли двери, и было их больше, чем пальцев на руке. Справа двери встречались реже.