Серебряная осень
Шрифт:
Вернулся Юрка, повесил автомат на грудь:
— Всё тихо… Ну что, попробуем?
— Давай.
— Давайте не очень долго, хорошо? — попросила Маша. — Как–то тут… не по себе.
— Терпи, Маруся, — ухмыльнулся Юрка. — Сама с нами напросилась. Волк, пошли, — резюмировал он, доставая из машины топорик и монтировку.
Дом стоял традиционно — окнами к дороге, почти скрытый разросшимися кустами. Покосившийся забор совершенно развалился, да и дом выглядел неважно — с выбитыми окнами, дверь в сени открыта и перекошена, двор зарос ничуть не меньше, чем всё остальное вокруг… Крыша,
В этой высокой траве не видно змей — а ведь они скорее всего есть, просто мелкие, потому и датчик их не видит. Правда, мы оба в высоких берцах, нам они не страшны. Вот Маше в траву лучше не лезть.
Я закинул СКС на плечо, вытащил «беретту» и фонарик.
— Ну что, заходим?
— Давай… Подпол, по его словам, в комнате, что выходит на улицу.
Ну да. Это пятистенка, по сути двухкомнатный дом. Строят их по–разному, но подпол есть всегда — без него ни один дом не обходится.
Тьфу, некстати о домовых вспомнил. Ох уж эта Маша… Есть же поверье — если давно никто в доме не жил, в нём вполне может завестись что–то нечеловеческое. Вроде надо что–то сказать, когда в заброшенный дом входишь? Совершенно не помню.
Я повёл лучом фонаря. Сени захламлены какими–то досками, из них вела в комнату лесенка на три ступеньки. Дверь прикрыта. Откроется?
— Юр, смотри, вокруг, чтобы не обвалилось ничего. Попробую открыть…
— Есть, смотрю, — отозвался приятель.
Дверь открылась сравнительно легко. Вон видна комната, пустая и пыльная.
В глазах сверкнуло, и мир померк.
Глава 12. Маша
Ну зачем я с ними напросилась? Вот правда — зачем?
Мало того что я сюда попала, неизвестно куда… так теперь ещё и уехала в какую–то глухую деревню, где нас, наверное, всего трое на двадцать километров…
Маша, нахохлившись, сидела в машине — всё там же, на переднем сиденье. Мужики — вон они, шушукаются о чём–то перед входом в дом. Интересно, зачем они туда пошли? Скорее всего, ищут что–нибудь ценное — зачем бы ещё они потащились в эту глушь, да ещё и мимо нечисти…
Нечисть. Как странно. Как в страшной сказке.
Вспомнив Пороги, девушка вздрогнула. Наверное, это были всё же глюки, но какие яркие!
А что тут может быть ценного? Если верить тому, что уже говорили — деревня лет 30 пустует. Давно растащили всё…
Открыв дверцу, Маша вылезла из машины. Хорошо, что не сыро — кроссовкам, кажется, пипец. Не сейчас, так завтра развалятся. Тут хоть можно купить нормальную обувь? Надо было у девчонок в общаге спросить. Вот что мне там не сиделось, а?
Да потому что ты, Маша, такая шебутная и есть. И по заброшкам любишь лазать — хоть в компании, хоть даже и одна.
Ну да. А что, сидеть всё время на попе ровно? Потом и вспомнить будет нечего.
Девушка сунула руки в карманы дождевика — пальцы наткнулись на холодный металл нагана. Словно током ударило — да, это пистолет. Настоящий. Из него убить можно.
Я не хочу никого убивать!
Да и не надо, в общем–то…
Не вынимая рук из карманов, девушка обошла
машину, попинала зачем–то колесо. Подняла глаза — церковь возвышалась, нависая над ней, как стена. Взгляд почему–то остановился на резных наличниках окон — надо же, столько лет прошло, а они вон какие аккуратные…— Ну что, Маруся, скучаешь?
Маша обернулась — раздвигая уже примятую траву, от дома к ней шёл Юрка. Правда, выражение его лица было каким–то… странным. Маше оно решительно не понравилось.
— Вы что, уже всё? — машинально спросила девушка. Как–то быстро, и правда.
— Да почти, — ОМОНовец улыбнулся во весь рот, и Машу отчего–то затрясло. Нехорошая была улыбка.
— Серый там отдыхает пока, — сообщил бородатый, приблизившись вплотную. Снял с шеи автомат, небрежно бросил его на заднее сиденье машины. — Как ты насчёт любви?
— Что? — скорее просипела, чем сказала Маша, понимая, что голос сел.
— Ну ты тупая? Хотя, наверное, да, раз потащилась с Волком. Но не зря же я тебя сюда пёр… — ОМОНовец схватил Машу за левое предплечье — хватка у него была что надо, девушка еле удержалась от слёз. — Всегда хотел посмотреть, что умеют ваши, ОТТУДА… а тут такой случай.
Дальнейшее произошло очень быстро.
Курок Маша спустила автоматически, одновременно с рывком Юриной руки. Наган так и оставался в кармане, но это помехой не стало — выстрел прозвучал хлёстко, рыжий взвыл и схватился за левый бок обеими руками, оттолкнув Машу. В глазах потемнело, девушка рванулась в сторону, чуть не полетев по дороге кувырком, выдернула револьвер из кармана, задев чем–то и разодрав ткань дождевика…
И замерла.
ОМОНовец так и остался стоять, зажимая левой рукой бок. Правой он уже тянулся к кобуре на поясе. Вот расстегнул, вытащил пистолет… Озирается…
До него — метров пять, я посреди дороги, как на ладони, но…
Он что, меня НЕ ВИДИТ?
Маша осторожно потрясла головой. Рука болела, перед глазами продолжала висеть муть.
Попробовать пошевелиться?
Девушка осторожно шагнула в сторону. Юрка не отреагировал — хотя головой крутит вовсю, пистолет поднял на уровень глаз, морщится от боли…
Он и правда не видит меня! Как так получилось?
Маша сделала ещё несколько шагов в сторону — теперь она оказалась почти у Юры за спиной. Тот, матерясь, что–то распаковывал — наверное, хотел перевязать рану.
Так вот зачем он поддержал меня, когда я сказала, что хочу поехать… Извращенец чёртов. Ещё и подначивал всю дорогу, гад…
Девушка поняла револьвер на уровень глаз, совместила мушку с затылком рыжего. Неужели это так просто? Как тогда из пневмата по банкам — просто бах, и всё?
А где Сергей? Что с ним? А не убил ли он его?
Волной подкатила ненависть, и Маша, почти не осознавая себя, спустила курок — правда, отвела ствол в сторону.
Эффект превзошёл все ожидания.
Юрка крутанулся на месте, пальнул — впрочем, совсем не туда, где находилась Маша. Глаза у него были совершенно безумными. В следующий момент ОМОНовец метнулся за машину и присел там.
— Я пас! — заорал он несколько секунд спустя. — На это мы не договаривались!
Это он что, мне? Ну уж нет, я не отзовусь…