Серебряная осень

— Маруся, цела?

Маша уже поднималась, но по бледному лицу было видно, что ментальный удар даром не прошёл. Возможно, и я перенёс его легче лишь потому, что действие Машиной пробирки ещё не до конца выветрилось. А если бы я её не выпил? Сожрали бы нас прямо здесь.

— Чччто это было? — растерянно спросила девчонка, глядя на распростёртое чёрное тело.

— Если б я знал, — пробормотал я больше для себя, чем для неё. — Никогда о таком даже не слышал…

— Это… эта кошка сделала? У меня ощущение было, что засыпаю…

— Кошка… Упаси Бог от такой кошки. Маш, со мной то же самое сейчас было. Просто силы остались выстрелить. К счастью.

Осмотрелся вокруг ещё раз, уже внимательнее — правда, предварительно отойдя от зверя и оттащив почти не сопротивляющуюся Машу ещё шагов на десять — нет, вроде больше никого не видно. Пронесло.

«Тебя бы так пронесло», — съязвил злорадный внутренний голос фразой из старого анекдота. Нет, без этого обошлось. Но на будущее — если увижу ещё раз подобное, стрелять буду сразу, даже не раздумывая. Ибо кирпичей отложил — на особняк хватит.

Кстати. Стрелять. Сейчас, раз уж мы всё равно взбаламутили тишину, самое время попрактиковаться Маше.

— Очухалась? — поинтересовался я у неё. Получилось грубо, да и чёрт с ним.

— Да, — ответила Маша излишне молодцевато и с вызовом. Значит, не совсем очухалась, ну да ладно.

— Тогда вытаскивай второй пистолет. И достреливай эту, как ты выразилась, «кошку» шестиногую.

Девчонка попала в тушу зверя четырьмя пулями из семи. Но больше всего меня удивило даже не это, и не то, что с «макаром» она управилась почти без моей помощи — ах да, она ж стреляла раньше из пневматики… Удивила решимость и даже злость на её бледном лице, а ещё то, что она сделала это, не задавая лишних вопросов и вообще не распуская сопли.

Похоже, Маша поняла наконец–то, что с волками жить — по–волчьи выть.

Тьфу ты. Опять эти волки… Терпи, Волк.

— Ну как?

А интонации всё те же, но вызова уже меньше. Привыкает.

Я молча помог девчонке поменять магазин, показал, как ставить на предохранитель, и сунул пистолет ей в кобуру. Только после этого резюмировал:

— Молодец, Маша. Скоро можно будет тебя одну за город отпускать…

— Да?

— Нет, конечно. Но я перед собой вижу явно не ту испуганную девчонку, что мы на днях подобрали на Болоте.

— С кем поведёшься — так тебе и надо! — вот почему–то я совершенно не удивился, когда Маша после этой фразы показала мне язык.

— Ладно, пойдём… Но я не шучу — ты и правда молодец.

Зверь издох — вот теперь видно, глаза остекленели, не дёргается. Неслабо — три пули из СКС, одна серебряная из ТТ, и ещё четыре Машиных… Ближе пары метров я подойти не рискнул, да и то смотрел, наставив на сдохшего зверя ствол карабина.

Дальше шли, откровенно озираясь по сторонам. Впрочем, меньше чем через километр дорога стала изгибаться вправо, к реке, чтобы пройти под старым железнодорожным мостом.

— А если перейти по мосту на ту сторону, мы ведь попадём в этот… Гидрострой? — вдруг спросила Маша.

— Да, — не замедляя шага, согласился я. Впрочем, Маша же здешняя — она эти места должна знать лучше меня, хоть и немного в ином антураже.

— Там по дороге есть такие места, как Пороги?

Ах вот к чему она клонит… Умно, умно. Активных рассадников нечисти на той стороне вроде как не зарегистрировано — я там не бывал, но в инструктажах на Базе вроде это не упоминалось. Это направление, южное, с Гидростроя не освоено — деревеньки в основном находятся к востоку и к северо–востоку, но… но подойти к нему с этой стороны однозначно можно.

— Предлагаешь обойти Пороги и военчасть по тому берегу?

— Ну да, — кивнула девчонка. — Нам ведь только мост перейти, и мы уже в…в… Гидрострое.

Название–то ей явно непривычное, она скорее всего к старому названию города привыкла.

Вот, кстати, молодец Маша. Мысль здравая — по крайней мере, обойдём аномальные места. А из Гидростроя можно вполне найти оказию в Вокзальный — по–нормальному, с охраной. Завтра суббота, рынок будет, народ съедется… Правда, на работу я откровенно не успеваю, мне сегодня вечером на смену. Но если попадём в Гидрострой — как минимум я смогу связаться с Большаковым.

Значит, решено.

С одной оговоркой — если по мосту можно пройти.

Глава 19

Ненавидите ли вы старые ржавые мосты так же, как ненавижу их я?

Если живёте здесь — то вполне возможно…

Железнодорожный мост явно раньше был в том числе и пешеходным — ну неудивительно, тут точно другой переправы через реку поблизости нет. Пешеходная дорожка, когда–то покрытая рифлёными металлическими листами, шла с левой стороны — в былые времена вполне приличная и огороженная перилами. Вот только к настоящему времени количество листов на ней изрядно поубавилось — на самом деле, растащить их могли вскоре после катастрофы. Например, обшивать борта машин — вообще милое дело, зачарования–то далеко не сразу появились, да и бандитизм в этих местах, как я понимаю, поначалу был гораздо активнее, чем сейчас. В результате бывшая пешеходная дорожка превратилась в череду балок, по которым можно разве что прыгать через дыры чуть ли не метровой длины. Над землёй, которая в паре десятков метров внизу.

Жаль. Пришлось перебраться на железнодорожный путь — пару хорошо проржавевших рельсов, которые не сняли скорее всего из–за исключительной тяжести. Это не листы, их вывезти не так просто… Рельсы, которые уже хорошенько «повело», лежали на сомнительного вида шпалах, поставленных довольно–таки редко, в дырах между ними виднелась всё та же земля. Ну, по крайней мере, это лучше, чем идти пешком через Пороги и военчасть. Будем надеяться — выдержит.

Мост выдержал.

Я шёл впереди, местами вставая не четвереньки, когда голова начинала совсем уж откровенно кружиться: надо признать, высота, особенно над водой — откровенно «не моё». Маша следовала в паре метров, настрого проинструктированная орать, если что. Хотя, мне кажется, инструктаж был явно излишним. Верёвка меж нами дала б некоторую уверенность, но где её взять, эту верёвку?

Конечно, мост не ходил ходуном — как–никак конструкция монументальная, при советской власти строили качественно, построено–то точно не позже семидесятых. Но почти 40 лет без ухода… Ржа сыпалась от каждого прикосновения, шпалы проседали под ногами, некая вибрация ощущалась нутром. Вдобавок временами подкатывало ирреальное чувство — мы тут ползём по путям, а ну как поезд, даже отскакивать некуда. Да какой, к чертям собачьим, поезд?

Вероятно, это были самые длинные триста метров в моей жизни. И очень порадовала Маша — пискнула всего один раз, когда поскользнулась на железяке и долбанулась коленом. Есть характер у девчонки, однозначно есть, даже без всяких колдовских штучек… А сам я, кажется, отбил себе всё. Лучше уж по грязище, чем по этим железякам.

Вот и добрались. Метров десять осталось.

— Стоять! Не шевелиться, мать вашу! Оружие держи, чтобы я видел!

Будь я на ровной земле — рухнул бы как подкошенный и откатился в сторону. Но тут, на мосту, да ещё и с Машей… вот зараза. Оглянулся на девчонку — та так и застыла, правда, с четверенек уже поднялась, как и я.

А вон они — слева от моста какие–то облезлые полуразрушенные постройки, до них метров сто, а может, и меньше. Блин, есть же бинокль с собой, следовало осмотреть их, ещё пока мы посреди моста были. Виден в окне только один, оружие вскинуто — не разобрать, какое. Грамотно окликнули — как раз тогда, когда особо не получится делать резкие движения. Скорее всего, засекли нас уже давно.