Серебряная пуля

— Какой ты жестокий! — рассердилась Маруська.

— Не жестокий, а справедливый. Два года назад кто-то забрался в твою «Минутку» и вынес всю железную посуду. И если бы я не сообразил, что она находится в пункте приема металлолома, и не взял «жучка», который им заведует, за горло, то это воровство вылилось бы тебе в хорошую копеечку. Не догадываешься, кто были эти воры?

— Догадываюсь… — буркнула Маруська. — И все равно мне жалко его.

— Вольному воля… Может, ты и права. Пусть теперь его судит другой судья. Ладно, мне пора. Вот денежка. Спасибо, что спасла меня от голодной смерти.

— Я не тебя спасла, а дверь кафе. Иначе ты ее просто вынес бы.

— И то верно… Подставляй щечку. Видишь, моя благодарность не знает границ.

— Иди уже… подлиза.

Погода была чудесной, и жизнь показалась мне гораздо светлее и приятнее, чем с раннего утра. Но тут мне на ум пришел Чирик, и я помрачнел. Хорошо бы заглянуть в заключение медэксперта… Я был почти уверен, что смерть Чирика приключилась не только от водки. Может, поинтересоваться у Завенягина?

С какой стати? Не хватало, чтобы он начал подозревать меня в смерти еще и этого ворюги. Пусть его. По крайней мере, смерть Чирика послужила мне очередным напоминанием: бди, Алекс Богданов, бди днем и ночью, чтобы и тебя не понесли вперед ногами. Но самым паршивым было то, что я не мог даже попросить защиту. Мне нечего было предъявить ментам, кроме своих догадок и умозаключений.

А еще из головы у меня не выходила «просто Мария». Если ночью мои мысли были сосредоточены на другом, то сейчас ее образ будто нарисовался передо мной — светлый и прозрачный. Уходя, она не оставила мне номера своего телефона. Сказала лишь: «Я сама позвоню…» Мне не хотелось быть чересчур назойливым, и я сделал вид, что поверил ей. Но мне почему-то подумалось, что наша случайная встреча была первой и последней. К концу вечера Мария вдруг стала холодной и отчужденной. Неужели я сделал промашку, не предложив ей остаться на ночь?

Такое случается. Женщины народ мнительный. Видя мою инертность, она могла подумать, что не нравится мне. Тем более что я вел себя чересчур по-джентльменски. Но иначе я не мог. Ведь она была сестрой моего боевого друга. А после того как это выяснилось, наша встреча и вовсе превратилась в поминки. Тут уж стало не до веселья и тем более — не до кобеляжа.

— Парниша! Ау!

Голос над самым ухом заставил меня вздрогнуть.

Я оглянулся и увидел запыхавшуюся Милочку Кошкину.

— Уф! Еле догнала тебя… — Она достала из сумочки кружевной платочек и помахала им, словно веером. — Ты куда так торопишься? Никак чайник на включенной плите забыл?

— Почему ты так решила?

— Знакомая ситуация.

— Ошибаешься. Просто я позавтракал в «Минутке» и теперь хочу поваляться, чтобы жирок завязался.

— Небось Маруська для тебя накрыла дастархан как для самого дорогого гостя. Она давно на тебя глаз кинула, это все знают. Маруське давно замуж пора, но, увы, ей попадаются только ветреники — такие, как ты.

— Между прочим, я не замечал, что Маруська имеет на меня виды.

— А это потому, что все мужики тупые. Вас нужно брать за рога, как баранов, и вести под венец. Иначе вы никогда не отелитесь и не сподобитесь на решительный шаг. Мужику проще прикинуться дурачком, чем брать на себя ответственность за семью.

— Да ты, Милка, философ. Книжки, случаем, не кропаешь?

— Времени нету. Бегаю за такими, как ты, чтобы копейку заработать. Почему не звонишь? Ведь обещал.

— По поводу?..

— Вот! Я же говорила, что мужиков нужно брать за рога. Повод у нас с тобой один, к сожалению, — продажа квартиры, доставшейся тебе в наследство.

— Не продается! — отрезал я решительно.

— Алекс, ты в своем уме?! Знаешь, сколько за нее дают?

— Не знаю и знать не хочу.

— Хамите, мальчиша. Когда я озвучу сумму, ты выпадешь в осадок. Я раскрутила клиента на всю катушку. Потом оценишь. Ну что, говорить?

Милка выдержала театральную паузу и выпалила:

— Двести пятьдесят тысяч! Чистыми! Евро! Это же… ну просто кайф!

Я был поражен. Деньги и впрямь были огромные. На одни дивиденды от этой суммы можно жить припеваючи до самого «дембеля» — когда в доме сыграют похоронный марш. Я спросил:

— И кто этот богатенький милостивец?

— Какая тебе разница? Такие деньжищи…

— А все-таки?

— Пока не знаю. Мне этого человека не представили. Я работаю с его доверенным лицом. Это адвокат, фамилия Пистемеев. Пока суть да дело, пока ты там телился и не звонил, мне пришлось изворачиваться и врать, что сумма тебя не устраивает. Представь себе, Пистемеев связался со своим клиентом, и тот согласился на мои условия, не торгуясь!

Мне все стало ясно. Квартиру хочет купить Воловик. Решил действовать не мытьем, так катаньем. Видимо, он уверен, что свой медальон-амулет Африкан спрятал где-то в квартире. Может, и впрямь продать? В нашем городе двести пятьдесят тысяч евро за нее точно никто, кроме него, не даст — у нас, чай, не Москва, — а вторая квартира мне и на фиг не нужна. И потом, купив наследство Африкана, Воловик, возможно, успокоится и прекратит наезжать на меня.

Однако дорого же он ценит этот амулет… Что в нем необычного? Конечно, все это как-то связано с мистикой, но не до такой же степени, чтобы отвалить за него такие сумасшедшие деньжищи. Ведь и дураку понятно, что Воловик платит не за квартиру, а за эту вещицу. Которая, по идее, должна находиться в тайнике. А если ее там нет? Если вообще нет никакого медальона? Что тогда?

Тут и гадать нечего — Воловик попытается вытрясти вожделенный амулет из меня. Ведь он никогда не поверит, что я даже понятия не имею, как выглядит этот медальон.

Короче говоря, куда ни кинь, везде клин. Как ни выбирай, а плахи не миновать, образно говоря. Что ж, сыграем в эту игру. Умирать так с песней. А денежки пригодятся. Не мне, так моим старикам или родственникам.

— Я согласен! — сказал я решительно. — Только прежде мне нужно привести документацию в надлежащий вид. Это займет от силы два-три дня. Я постараюсь придать этому процессу надлежащее ускорение… сама знаешь, как именно.

— Лапуля! — завизжала Милка и повисла у меня на шее. — Я обожаю тебя! Ум, ум… — принялась она чмокать меня в обе щеки.

— Сумасшедшая! — Я еле оторвал ее от себя; на нас уже начали оглядываться прохожие. — Это же сколько тебе обломится от щедрот клиента, что ты так радуешься?

— Алекс, о таком гешефте я и не мечтала! Много.

— С чем тебя и поздравляю.

— Но ты точно не передумаешь?

— Все будет в ажуре. Денежки налом, бумаги подпишем прямо в банке. Так и скажи своему клиенту. Я не буду вышагивать по городу с такой огромной суммой в кармане.

— Он согласится! Главное, чтобы ты как можно быстрее управился с документацией.

— Теперь я в этом заинтересован.

— Все, я побежала! Алекс, ты душка. Женись на мне, мы будем потрясающей парой.

Вот мне сегодня везуха! Как говорится, не было ни гроша, да вдруг алтын. Второе предложение сочетаться законным браком, и это только до обеда. Интересно, кто еще в течение дня заявит права на мое холостяцкое ложе?

Я остался как богатырь на распутье; перед ним камень, а на нем написано: «Пойдешь налево… Пойдешь направо…» — и так далее. И куда бы дорожка ни вела, все равно драки не миновать.