Серебряная рука

— Но вы же прекрасно знаете, чье это было судно, — настаивает маркиза с заговорщическим видом. — Разве кто-нибудь станет оспаривать тот факт, что оно принадлежало именно Папе?

Хасан мог бы ей объяснить, что не всегда такие понятия, как право собственности и фактическое владение, совпадают, но он предпочитает поскорее отделаться от маркизы, повторив коротко и ясно, что никакого документа ей не даст. И вообще странно, что маркиз де Комарес намеревается представить в суды Испании и Рима свидетельское показание тех, кого он именует неверными и подлыми пиратами.

— Не вижу в этом никакого смысла, — говорит он.

Тут маркиза признается, что идея эта пришла в голову не маркизу, а ей, и пускается в долгие рассуждения о том, с каким почтением, уважением и чувством восхищения и признательности она относится к Краснобородым.

— Мне казалось, что просьба моя вполне законна и обернется ко всеобщему благу. Ведь вы, взяв на себя инициативу в переговорах, сможете избавиться от лишней невольницы.

Однако, поняв, что нужного ей документа получить все равно не удастся, маркиза меняет тему и просит о другом одолжении. Очень обеспокоенная судьбой племянницы, она хотела бы найти для нее покровителя. Уж кому-кому, а принцу Хасану она может ее доверить.

Но и здесь маркизе не везет. Похоже даже, что ее просьба вызвала раздражение, тем более непонятное, что принц и Анна проводят так много времени вместе.

Поняв, что беседа окончена, Шарлотта-Бартоломеа, стараясь не выдать своего разочарования, уходит, расточая улыбки принцу, стоящим у дверей стражам, заглянувшему в комнату Осману, слугам, принесшим прохладительные напитки, и даже мебели. А выйдя из помещения, вкладывает всю свою злость и разочарование в громкий стук каблуков странной, напоминающей шлепанцы на высокой подошве обуви по каменным плиткам галереи, которая окаймляет летний сад.

«Выходит, я ошиблась! — думает она с гневом и обидой. — А мне казалось, что он к ней неравнодушен. Да, любовь — поистине редкая штука!»

Осман возмущен. Он никогда не мог окончательно примириться с выходками этой старой интриганки, от которой всем один только вред.

«Она, вероятно, принимает нас за своих писаришек! Эта женщина верна себе до последней минуты. За неприятность, которую она устроила Аруджу, ее следовало бы на кол посадить. Но нахалке всегда везет», — думает старик.

Везет, между прочим, и маркизу. Неизвестно почему, Баба питает к супругам странную слабость. Чета Комарес не отдает себе отчета в том, что во дворце их держат только благодаря особому расположению Арудж-Бабы, который в любую минуту может вышвырнуть их в бани, где они разделят участь обыкновенных рабов. Обыкновенных — это просто так говорится, ибо в банях содержатся и попавшие в плен важные персоны из разных стран. Но и у Аруджа терпение может лопнуть.

3

Спустя несколько недель маркиз и маркиза де Комарес имеют возможность в этом убедиться. Едва проснувшись, они видят у себя в комнатах надсмотрщиков из бань. Быстро собрав знатных пленных, они уводят их с собой. Оказывается, испанцы опять затягивают вопрос об уплате выкупа, отделываясь ставшими уже привычными отписками. И Арудж-Баба наконец не выдерживает. Если через две недели все не будет решено окончательно, маркиза и маркизу выставят на торги, назначив за них цену, соответствующую их физическим возможностям. Тут уж им не помогут ни титулы, ни родственные связи!

Осман спешит с этим известием к своему любимому сыночку и потирает руки, представляя себе, как Комарес чистит портовые нужники.

Спустя два дня и две ночи, на рассвете третьих суток, Осман поднимается в обсерваторию, откуда принц Хасан наблюдает за звездами.

— Послушай, Хасан, все так получилось, как я и говорил.

Хасан отрывает взгляд от Вселенной и, ничего не понимая, смотрит на Османа.

— Комарес уже чистит нужники в порту!

Да, Арудж-Баба иногда бывает поистине справедливым!

Маркиз де Комарес, говорят, оскорбил главного надсмотрщика в банях, и вот его опять наказали. От Бабы, правда, прямого приказа не было, потому что он сейчас далеко от дома, но царство-то принадлежит ему, так что именно Аруджа смертельно ненавидит маркиз. А маркиза де Комареса, наоборот, ненавидит его собственная супруга.

— В том, что случилось, виноват ты сам. Надо было добиваться выкупа вовремя. Но смотри на это философски, подыграй им! Сделай вид, будто ты понимаешь все как шутку, — твердит маркиза мужу.

Шарлотта уверена, что, когда имеешь дело с Аруджем, у которого такой трудный характер, нужно действовать хитро и ждать, когда с него сойдет дурь. «Это же не человек, а вулкан», — думает маркиза с улыбкой.

Ей так хорошо жилось во дворце, и вот из-за капризов муженька дворец пришлось покинуть. Шарлотта-Бартоломеа, похоже, не отдает себе отчета в том, что Арудж-Бабе наскучила именно она со своими играми и пристрастиями, и думает, будто ее кавалер исчез как мираж из-за скупости маркиза: «Раз должен, плати, и дело с концом, нечего увиливать. Хотел отыграться за мой счет, но моего приданого Комаресу не видать».

После того как маркиза отправили отбывать наказание в порт, у его супруги появилось время подумать о себе самой. День торгов уже близок.

В банях много женщин. Маркиза знакомится с ними, ей все интересно знать. Прошли те времена, когда она держалась надменно, избегая людей незнатного происхождения. Впрочем, она поняла, что, общаясь с ближними, можно сохранять определенную дистанцию.

Говорят, быстро и хорошо раскупают женщин приятной наружности, способных угождать хозяину как работой по дому, так и в постели и способных производить потомство. Многие покупатели со средним достатком ищут здесь себе наложниц. Однако большую часть пленниц приобретут богатые и знатные люди для своих гаремов — одних для любовных утех, других для выполнения разных более или менее трудных работ. Но как именно будет производиться отбор?

Шарлотта-Бартоломеа совершенно уверена, что попадет в гарем, и притом исключительно для удовлетворения любовных прихотей хозяина. Да и как может быть иначе, что еще она может делать? Маркиза никогда не была, да и не могла быть, не только простой прислугой, но даже камеристкой. Шарлотта-Бартоломеа не умеет ни шить, ни прясть, ни доить коров, коз и овец, а что касается верблюдиц, то она не знает даже, где у них вымя. Не умеет она также ни ткать, ни вышивать. Вот только читать и писать она здесь научилась, и то еле-еле. Несмотря на густые волосы и пышные формы, маркиза — она и сама это понимает — далеко не розанчик. И детей у нее не было. Зато, благодарение Богу, она всегда была дамой, и какой дамой! Хотя здесь, конечно, имя ее никому не известно: паше, который вздумал бы выложить за такую покупку целое состояние, пришлось бы наводить о ней справки. Нет, скорее всего, она попадет в число тех, кого сначала подвергают испытанию.

Естественно, что попасть в чей-нибудь роскошный гарем заманчивее всего, и потому в банях ходят слухи, что невольниц, за редким исключением, подвергают испытаниям с целью установить, обладают ли они необходимыми качествами.

Маркиза боится, что в любовных делах окажется самой неопытной. Этот проклятый Комарес не научил ее ровным счетом ничему. Тут у маркизы вырывается печальный вздох: Арудж-Баба — вот кто мог бы стать для нее подходящим учителем, но судьба играет человеком, против нее не пойдешь. Баба далеко. Однако Шарлотта надеется достойно выдержать испытание и продолжает собирать необходимые сведения, чтобы произвести неплохое впечатление на покупателей.