Серебряное перо

– Но есть одно обстоятельство, - прервала её Луна.
– Не обижайтесь, но я не уверена, что вы достаточно хороши для подобного случая. Поэтому я вынуждена попросить вас сыграть нам что-нибудь.

– Но у меня нет инструментов…

– Не проблема. На чём вы играете?

– Виолончель. Умею и на скрипке.

– Скрипка так скрипка, она нам подходит больше, - кивнула Луна.

Её рог ярко засветился и вдруг прямо перед Октавией из ниоткуда появилась изящная скрипка, лежащая в открытом чёрном футляре вместе со смычком. Пони неуверенно посмотрела на аликорнов - Селестия едва заметным движением кивнула ей и Октавия поднялась на задние ноги. Протянув копытца, она взяла скрипку и смычок, а футляр, удерживаемый магией Луны, опустился на пол.

– Что вам сыграть?
– спросила Октавия.

– Что хотите.

Октавия на секунду задумалась. Затем вытянула переднюю ножку, нешироко расставила задние и стала наигрывать медленную, но красивую мелодию. Звуки её музыки, нерезкие, ритмичные, словно волны моря или летящие по небу облака, заполнили залу. Луна продолжала смотреть за кобылкой с каменной мордочкой и тогда Октавия закрыла глаза, всецело отдавая себя музыке. Смычок задвигался по струнам быстрее, мелодия увеличила свой ход, звуча громче и сильнее, словно бы на море поднялось волнение, а облака погнал ветер. Ей стало жарко - быстрым движением и при этом продолжая играть, пони расстегнула пуговицу на рубашке, ослабила бабочку. Мелодия охватила её. Подчиняясь ритму, Октавия сделала полуоборот, беззвучно переставляя копытца, затем развернулась ещё раз и вдруг, потеряв последнюю ниточку реальности, закружилась в танце, не останавливаясь ни на секунду. Музыка лилась настоящим водопадом. Октавия двигалась то быстрее, то медленнее, осторожно переставляя копытца или быстро скользя по полу, её заколка упала на пол, но пони лишь лёгким движением раскинула собранную в причёску гриву. Шаг влево, шаг вправо, поворот, шаг влево, шаг влево, быстрый разворот на месте, шаг вправо, шаг вправо - она закружилась, скрипка зазвучала ещё громче и вдруг музыка стала затихать. Остановившись на месте, Октавия доиграла мелодию и открыла глаза.

Луна поднялась с места, смотря на неё пустыми глазами. Сердце Октавии упало куда-то в копыта. Опустив передние ножки с инструментами, пони, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, смотрела, как Луна поднимается со своего места и идёт к ней. Но что это? Внезапно взгляд кобылицы изменился. Октавия ещё не до конца поверила в происходящее, когда Луна подошла к ней и обняла, притянув к себе.

– Это было замечательно, - прошептала она ей на ухо.
– Вы нам подходите, Октавия Мелоди.

Только после этого она отпустила её, взяв магией смычок и скрипку.

– Тогда предлагаю обсудить дальнейшие наши планы, - сказала Селестия, продолжая улыбаться. Её рог ярко засветился и окутанная сиянием новая чашка опустилась на край стола.
– Присаживайтесь сюда, Октавия.

– Благодарю вас, - поклонилась Октавия и опустилась на все четыре копытца. И быстро отвернулась, потому что боялась расплакаться, как жеребёнок. И только почувствовав, что волна слабости прошла, она направилась к принцессам…

========== Прыжок с моста ==========

Хорошо, когда идёт дождь… Можно плакать, и никто не заметит этого… А когда ещё и темно - можно плакать и не бояться, что тебя узнают.

Так думала Октавия, сидя на деревянном мосту через реку и подняв мордочку к затянутыми серыми тяжёлыми тучами небу, прикрыв глаза и приоткрыв рот. Холодные капли дождя уже совершенно вымочили её шёрстку и гриву, она промокла и замёрзла, но не уходила. Её бантик, сорванный с шеи, лежал в луже неподалёку. Может, завтра какой-нибудь пони найдёт его и поднимет тревогу… Её станут искать и может быть, найдут… Как будут плакать эти поклонники её музыки, как расстроиться Винил Скрэтч, может, даже сама Луна, Селестия и Твайлайт придут прощаться с ней. Но она уже всё решила. Отступать нельзя, да и не хочется. Она всегда была очень упрямой…

Она вспомнила стук копыт и радостные крики зрителей после своего первого концерта. Вспомнила первый подаренный ей букет. Он стоял в хрустальной вазе, а когда завял, пони осторожно собрала лепестки цветов, высушила их и убрала в книжку, которую до сих пор хранит у себя под подушкой. Вспомнила она и свою встречу с Винил. Их весёлые и порой кровопролитные споры насчёт музыки классической и музыки “энергетической”. Как она внезапно пристрастилась к тяжёлому року, а затем застукала Винил за прослушиванием своих выступлений. Но всё это было давно. Сейчас даже лучшая подруга не могла помочь ей выйти из глубочайшей депрессии. Она принимала цветы от поклонников, ставила их в вазы и забывала, уже не восхищаясь их дивным ароматом и не питая такого чувства радости и удовлетворения, что когда-то получала. Она не выдумывала новых мелодий, уже забыв те приступы вдохновения, когда она в порыве настоящего безумия разбрасывала старые листки с записями, ища смычок и скрипку… Она больше не стояла по два часа у зеркала, и не играла с жеребятами на улице, которые часто просили “тётю Октавию” исполнить им какую-нибудь мелодию и на что Октавия отвечала всегда лишь одним - своей дивной музыкой, даже если ради этого ей приходилось бегом возвращаться домой за своей скрипкой. Она стала носить дорогие украшения и прекрасные платья, но даже это не могло заполнить ту пустоту, что воцарилась в её душе и в конце концов она отказалась от услуг Рэрити, чтобы хоть чуть-чуть чувствовать себя раскованнее… И ничего.

Поэтому она и пришла сюда. Под яростно хлеставший дождь и сильно дувший ветер, взрыхливший её гриву и обязательно бы закинувший её на глаза, если бы она не намокла настолько, что её было трудно поднять и покрытым вязкой грязью копытом… Октавия просто устала. Она всегда была сильной. Но сейчас она сдалась. Окончательно.

Пони не спеша поднялась и подошла к перилам моста. Встав на задние ноги, она перегнулась через них. Бушующая вода быстро уносила обломанные ветки, листья и всякий другой сор куда-то в сторону… Речка в этом месте была очень глубокой. Ну, не очень, но достаточно для неё. Главное не испугаться и заставить себя продержаться до конца. А там - конец всему. И её одиночеству. Жаль только Винил…

Пони снова закрыла глаза, пытаясь вспомнить всё в своей жизни, от начала до этого момента. Маленькая заплаканная кобылка идёт за отцом, тащившего тяжёлую виолончель… Уроки в музыкальной школе. Освоение ею ещё и скрипки… Вновь первый концерт. Затем ещё и первый концерт со скрипкой… Восхищение. Аплодисменты. Цветы, подарки, воздушные поцелуи… Концерты, деньги, возможность устраивать благотворительные концерты, ужины со знатными джентельпони, с грифонами и самими принцессами. И всё равно оно - одиночество. Даже Винил уже сумела от него избавиться, а она…

А она стояла на перилах моста, подставив мордочку нещадному ветру и смотря в воду. Хватит ли ей глубины, чтобы погрузиться с головой? Она решительно отбросила все сомнения. Так или иначе, она покончит с этим. Уж лучше навечно уйти, чем остаться одной. Там её ждут…

– Эй! Ты что там делаешь?!

Кто-то идёт! Всё, решайся! Она слышала стук копыт… Когда уже летела в воду. Погрузилась, но тут же вынырнула, отплёвываясь. Вода заливала рот, нос, уши, попала в глаза. Дура! Она забила копытами по воде, когда сильное течение подхватило её и понесло куда-то. Она открыла рот, судорожно глотая воздух, но снова захлебнулась водой. Ты же сама этого хотела? Получай сполна! Она абсолютно и сразу лишилась сил, поминутно скрываясь под водой и едва только выплывая, как тут же вновь погружалась, не успевая глотнуть воздуха и получая дождевой и речной водой в мордочку. Сознание пони стало гаснуть… Она уже ничего не понимала, остался лишь страх, ледяной лапой сжавший сердце, страх перед тем, что сейчас с ней произойдёт… И вдруг к страху прибавилась ещё и боль в крупе, затем в левом и правом боках, когда её с двух сторон сжали чьи-то сильные копыта, ещё и магией подтолкнув куда-то вверх. Она забилась, но этот кто-то не отпускал её и словно бы толкал… Толкал и толкал, пока наполовину не выкинул на берег. Она с трудом поползла вверх, подальше от воды - в круп снова ударили чьи-то мощные копыта, она вскрикнула от боли, но этаким нестандартным способом её как раз и выкинули наверх, на согнувшуюся под нею мокрую траву.

Она широко раскрыла глаза, перевернулась на живот и закашлялась, выплёвывая воду. Кто-то упал рядом с нею, тоже закашлял.

– Ты что, с ума сошла?
– произнёс мягкий и твёрдый голос, едва они оба откашлялись.
– Ты… Зачем это…

– Я… Я не знаю…

Она с трудом повернулась. Рядом с ней лежал жеребец-единорог. При свете его слабо сияющего рога Октавия увидела, что его короткая и вымокшая шёрстка имеет тёмно-зелёный окрас, сбившаяся грива тёмно-розового, а превратившийся в мочалу хвост - светло розового цвета. Глаза у жеребца были небесно-голубого цвета.

– Не знаешь, из-за чего решила утопиться, да?
– спросил жеребец. Октавия слабо кивнула, стуча от холода зубами.
– Да ты совсем замёрзла, кобылка! А ну-ка вставай!

– Н-н-не мо-о-огу… - проговорила поняшка.

– Что же мне с тобой делать?
– улыбнулся единорог, тяжело поднимаясь с земли и по-собачьи затрясся.
– Как тебя звать-то?

– О-о-октавия.

– А я Альт, - единорог посмотрел на меня.
– Ты что, вправду не можешь встать?

Октавия снова перевернулась на живот и попробовала подняться на трясущихся слабых ногах. Ничего не вышло - она едва приподнялась, как снова плюхнулась мордочкой в траву.