Серебряные крылья

Женщина зло сверкнула глазами и заговорила уже совсем по-другому. В ее голосе плескались ярость, боль и безысходность.

– - Да что ты знаешь? Ты видел лицо ребенка, обгоревшего в пожаре, потому, что его мать в охапку схватила шубу, шкатулку с побрякушками и новый комм-линк, вместо него? Или мальчика пяти лет, которого родители продали в бордель - развлекать извращенцев за две дозы синтетического наркотика? Может смотрел в глаза трехлетней малышке, которой родной отец сломал обе руки, ногу и четыре ребра за то, что она случайно опрокинула на пол бутылку то ли пива, то ли чего-то покрепче? Эддары на самом деле ничего такого уж страшного и не совершили. Просто отказались от нежизнеспособной дочери. Все просто и честно. Цивилизованно, можно сказать. Нет, таких, как Диана - неискалеченных собственными родителями не так уж и мало. Примерно две трети или около того. Мы все же живем в правовом государстве. И причинение детям моральных или физических страданий чаще всего несет юридические последствия. Вирэн - это не единственный ребенок, которого бросили без защиты и поддержки те, кто должен был обеспечить ей нормальное детство. Вадим, пойми меня правильно и не принимай на свой счет. Я, правда, считаю, что ей повезло с тобой. И не сомневаюсь: вы оба будете счастливы. Уже счастливы. Но посмотри на саму ситуацию как бы со стороны. Девочка. Без семьи, без профессии, без денег и жилья оказывается один на один с враждебным миром. Уровень адаптации у нее также оставляет желать лучшего. Скажи мне, как ей выжить? Если она красивая, умная, упорная, то шанс выкарабкаться из нищеты у нее появится. А если она дурнушка, не блещет умом или просто сломлена грузом свалившихся на нее проблем? Она попытается найти человека, готового помочь ей. То есть выскочит замуж. Вероятнее всего за первого, кто предложит. Выбирать лучшего из лучших могут позволить себе только такие, как Диана. Сильные, самодостаточные. А подобных ей гораздо меньше, чем должно быть. Нет, большая часть таких юных жен вполне счастливы. Живут, растят собственных детей. И все бы ничего, но остальные становятся жертвами домашнего насилия -- годами терпят унижения просто потому, что им некуда пойти, не у кого попросить защиты. Или всеми силами пытаются обрести короткое забытье в алкоголе или наркотиках. А кто вырастает из детей, которые изо дня в день смотрят на то, как отец избивает их мать?

– - Те, кто потом будут считать это нормальным, -- глухо отозвался майор.

– - Именно! Эти дети, став взрослыми будут строить семьи по образу и подобию тех, в которых росли сами.

– - Тогда детей из таких семей нужно изымать.

– - Да?
– Катрина фыркнула, как рассерженная кошка.
– И что с ними делать? Система Миссий Милосердия в этом плане ненамного лучше. Просто поверь. Я знаю, о чем говорю. Поэтому ювенальный суд предпочитает не лишать родительских прав тех родителей, которые не причиняют явного физического или морального вреда своим детям.

– - Явного?
– мужчина был явно озадачен.

– - То есть если они не избивают детей так, что на их телах остаются следы. Или если нет запротоколированной попытки суицида, причиной которой ребенок назвал своих родителей.

– - Это же ужасно.

– - А я, о чем?
– Катрина Андраши нервно засмеялась.
– - Прости, что набросилась на тебя. Просто у меня сейчас не самое простое время. Нервы не к черту.

– - Предсвадебная лихорадка?

– - Ну, и это тоже. Мы ведь с Рудольфом только недавно начали жить вместе.

– - Трудно? Ну, я имею в виду жить с кем-то?

– - Да.

– - Но когда любишь...

– - Это все равно тяжело, -- хмыкнула женщина.
– Но это так... ерунда, на самом деле. Почву из-под ног выбивает общество в целом, и сборище придурков, именуемое правительством в частности. Вот уже полгода я не могу провести ни одну инициативу. Словно на бетонную стенку натыкаюсь. У меня руки опускаются. Хочется бросить все и... не знаю. Уехать.

– - Ты просто устала. Но помни, что вас ждет свадебное путешествие. Отдохнешь. Развеешься.

– - Да, наверное, ты прав. Сейчас столько всего навалилось. Нужно сменить обстановку. Я скоро приду в себя.

– - Минутная слабость?
– Аверин понимающе улыбнулся.

– - Я не имею права быть слабой. Стоит только немного дрогнуть эти чертовы консерваторы, пойдут в атаку и попытаются разрушить все то, что мы с таким трудом построили. И, Вадим, как же хорошо, что ты теперь с нами. Но мой тебе совет. Как другу. Не торопись ввязываться в эту кабалу. Подожди месяц. Может два. Пусть Диана встанет на ноги и начнет вести относительно нормальную жизнь.

– - Думаешь, это произойдет так быстро?

– - Предполагаю, что да. Таний либо ломает детей, либо делает их совершенно несгибаемыми. А она была одной из лучших там. Ты, вообще, представляешь, каково девочке заниматься наравне с ребятами, которые старше ее на полтора-два года? Твоя невеста привыкла бороться и преодолевать себя.

– - У нее была цель. И она к ней шла. Сейчас все по-другому.

– - Ты не знаешь Рудольфа. Цель он ей вернет. Не беспокойся. И, спорить готова. Эти двое сейчас жарко обсуждают какую-нибудь постановку. Вероятнее всего 'Русалочку'. Мой любимый помешался на этом проекте примерно так же, как на Диане Вирэн.

– - А не ревнуешь ли ты сама, Кати?

– - Если только чуть-чуть. И хотя никогда не желала бы оказаться на ее месте, немного завидую, тому трепету, с которым Рудольф к ней относится. Он ведь не один год следил за ее успехами. Что-то его в ней зацепило, когда та была еще совсем маленькой. Наверное, родственную душу почувствовал.

– - По-моему ты лукавишь, Кати, -- протянул Вадим, отпивая глоток кофе.
– Ревность в тебе цветет буйным цветом. Признай, ты бы обрадовалась, новости о том, что Дана - его дочь.

– - Нет, я не ревную.
– - женщина грустно покачала головой.
– По крайней мере не в том смысле, который ты вкладываешь в эти слова. Я не считаю Диану своей соперницей. Не думаю, так же, что она может быть опасна для моего брака, как сейчас, так и в будущем. Да, их стальным тросом свяжет одержимость танцем. Они будут понимать друг друга без слов. Но между ними всегда будут двадцать пять лет разницы в возрасте, ты и я. Плюс ко всему, Рудольф хочет вне своей работы жить, как обычный человек. А разве смогут построить нормальную семью два оторванных от жизни фанатика балета? Вряд ли.

– - Тогда в чем же дело?

– - Не знаю. Наверное, хочу, чтобы он больше времени проводил со мной, чтобы мы разговаривали, чтобы в его мыслях на первом плане была я. Знаю, звучит эгоистично. Потому что я сама не готова сделать Рудольфа центром своей вселенной.

– - Скажи ему о том, что хочешь больше времени проводить с ним. Если он тобою дорожит, то постарается выкроить время для тебя. Нет, я серьезно. Не нужно играть в жертву. Хочешь чего-то, просто расскажи об этом своему будущему мужу. Он ведь не телепат - мыслей читать не умеет. Бедняга, вообще, может не догадываться о некоторых твоих потребностях. Ты ведь не ребенок. Должна это понимать.

Катрина натянуто улыбнулась и подхватив свою маленькую сумочку, встала из-за стола и явно уходя от этого разговора, предложила:

– - Пойдем к Диане, пока Рудольф совсем ее не замучил. Ей ведь нужно больше отдыхать.

ГЛАВА 12

В палате они застали идиллическую картину. Девушка и мужчина, спорили. Яростно. Практически ожесточенно. Их глаза сверкали, а на лицах обоих горел лихорадочный румянец. И, конечно, сосредоточенные друг на друге они не заметили своих любимых, застывших в дверях.

– - Вас обвинят в подражании Майлзу Эйприлу, -- голос Дианы сочился сарказмом.
– Если повезет. Если нет -- сравнивать начнут с Викторио Соэли.

– - Но в моем спектакле все будет по-другому, -- жарко парировал Рудольф. Он сейчас менее всего походил на степенного мужчину средних лет у которого на висках пробивается седина. С него словно бы слетели эти двадцать разделяющих их лет. Казалось, рядом с Дианой сидел ее ровесник.

– - Музыка другая. Хореография другая. Декорации другие. А сюжет тот же. Вплоть до последнего штриха. Нам нужна новая трактовка. Штрих, который изменит все, позволит взглянуть на эту историю по другим углом.