Серебряные крылья

– - Мне они поверят. Если я своими глазами увижу Ильдара, запертого в этом вашем карцере.

– - Они скажут, что Дар сам себя в подсобке запер, чтобы оклеветать глубокоуважаемого директора, -- к ним подошел рыжеволосый веснушчатый паренек лет шестнадцати.
– Плавали - знаем. Насть, ты зря это затеяла.

– - Но я думала...

– - Чаплин тебе этого не спустит. А какой мстительной скотиной он является тебе, надеюсь, напоминать не надо?

– - Андрюша...

– - Думать - это, как я погляжу не твое. Лучше бы мелким косички заплетала. Все больше пользы было бы.

– - Юноша, я прошу вас воздержаться от оскорблений в адрес девушки, -- ледяным тоном обронил Вадим набирая на своем комме сообщение адвокату с просьбой приехать как можно скорее.

– Данные высказывания совершенно неприемлемы для воспитанного человека.

– - А меня некому было воспитывать, -- нагло заявил парень.

– - Это прискорбно. Однако ни в коей мере вас не оправдывает. Вам не шесть, а лет на десять больше. Мужчина не должен в подобном тоне говорить с женщиной. Запомните это.

– - А директора, значат, оскорблять можно?

– - Тоже не стоит. Оскорбления допустимы по отношению к равному или более сильному. И высказывать их необходимо глядя в глаза. Остальное - поведение дурака и труса. Это тоже советую запомнить. А теперь вы проведете меня в карцер. Мы выпустим Ильдара. И, уж поверьте, после этого администрации ванного учебного заведения станет не до мелкой мести паре воспитанников.

После этих его слов дети переглянулись и синхронно кивнули. Может дело было в том, что майор Аверен умен быть убедительным, а может в том, что старшие ребята из Миссии Милосердия святой Елены уже кое-что знали об этом человеке?

Уже через десять минут трое ребят, не рискнувших далеко отойти от Вадима наблюдали как господин Чаплин пытается представить все так, что его оклеветали, и терпеливо ждали приезда полиции.

– - Это провокация, -- в очередной раз взвизгнул директор.
– Кому вы верите?

– - Детям, -- невозмутимо ответил майор Аверин.
– Не сам же себя он запер в той душной кладовке?

– - А почему не сам?

– - Это чисто технически невозможно. Я осмотрел замок.

– - Значит, запер его кто-то из этих...

– - У меня нет оснований не доверять Ильдару.

– - Он вор и патологический лжец. Его ведь именно из-за этого определили именно сюда.

– - Мне было шесть, когда я украл ту булочку в магазине, -- вспыхнул мальчишка.
– Шесть!

Возмущенное восклицание юноши директор проигнорировал и с воодушевлением продолжил:

– - Господин Аверин, я понимаю, что вы - такая же жертва, как и я сам. Вас, непонятно пока еще, с какой целью ввели в заблуждения. Мне бы хотелось верить, что это всего лишь дурная шутка, но тот факт, что подобный наговор не первый в моей практике говорит о злонамеренности данного юноши. Он уже во второй раз выдвигает заведомо ложные обвинения в мой адрес. Ему по началу все верят. Ромалы, как никто умеют складно врать.

– - Вы расист?

– - Ни в коей мере! Но факты - вещь упрямая. Да и дыма без огня не бывает. А о его собратьях уж очень дурная молва ходит.

– - Расист, -- флегматично констатировал Вадим.

– - Вас ловко обвели вокруг пальца эти юные аферисты.

– - Господин Чаплин, прошу вас воздержаться от оскорблений в адрес детей.

– - Ну, как вы не понимаете?! Я вам пытаюсь глаза открыть! Этот... молодой человек ввел вас в заблуждение не только по отношению к нашей чудесной Миссии. Он вам соврал даже в такой мелочи, как собственное имя. Никакой он не Ильдар, а Илька Мухти. Что это, если не доказательство, его паталогической неспособности говорить правду?

– - Это мое имя!
– взвился юноша, делая шаг вперед.
– Будет моим, как только мне исполнится восемнадцать, и я смогу официально изменить имя данное мне при рождении на то, которое выбрал сам.

Вадим положил руку на плечо Ильдара и твердо сказал:

– - Успокойся. Тебе не нужно оправдываться или что-то доказывать.

– - Но...

– - Ничего из того, что я услышал не кажется мне таким уж страшным. Я в детстве... лет, наверное, до восьми даже и не догадывался, что перед тем, как что-то взять, нужно спросить разрешения. Меня непозволительно баловали в семье. А на счет имени тоже не переживай. Моя жена часто представляется Даной, а не Дианой. И что? Ее тоже в паталогической неспособности говорить правду обвинять будем?

Мальчишка немного повеселел и даже робко улыбнулся. А потом он тихо сказал:

– - Спасибо.

– - За что?

– - За справедливость.

Вадим иронично вздернул бровь. Где-то он уже слышал подобные слова. Именно это сказала ему курсант Вирэн в самом начале их знакомства. Интересно, как там его девочка? Не скучает? Он, конечно уже отправил ей сообщение о том, что по независящим от него причинам задерживается и просит обедать без него, однако ответа еще не получил. Впрочем, скорее всего дело было в том, что она, увлеченная своим балетом, просто еще его не увидела.

Полиция приехала через пять минут после того, как в здание Миссии Милосердия зашел адвокат со своим ассистентом. Мужчины представились, предъявили лицензии детям. Не потому, конечно, что ребята усомнились в их компетенции, а просто потому что их юным подзащитным все было интересно.

Разбирательство затянулось до позднего вечера. Механизм защиты прав детей от беспредела их опекунов, назначенных государством двигался со скрипом и первое время пытался остановиться. Но два юриста и один военный со связями в высших кругах не дали полиции спустить все на тормозах.

Катарина Андраши связывалась с другом детства трижды. Вадим отправил сообщение с кратким пересказом событий ей сразу после того, как вызвал такси. В процессе восстановления справедливости женщина решила поучаствовать лично, что послужило неплохим катализатором данного процесса. Но вот последний ее звонок майора Аверина очень сильно вывел из равновесия.

– - Ты только дослушай меня до конца, -- попросила ого уставшим голосом.

– - У нас проблемы?

– - Можно и так сказать. Я сейчас поругалась с Энио Эддаром.

– - Это...

– - Нет. Отца твоей Дианы зовут Фредерик. Энио - его старший брат. Ну, так вот. Этот Эддар курирует систему Миссий Милосердия и очень не любит, когда в дело всей его жизни влезают всякие идиоты. Это почти дословная цитата.

– - Ближе к делу, Кати.

– - Энио мне заявил, что связался с отделом образования и выяснил одну очень неприятную вещь. Заменить отстраненного директора буквально некем. По своим каналам я узнала о неофициальном звонке тот самый отдел образования. Смысл которого заключался в том, что нового директора рекомендовать они не должны, а любые кандидатуры, вызвавшиеся добровольно необходимо устранить любыми доступными средствами от убеждения до прямых угроз.