Серебряные тени

Прикосновения ее пальцев к моей груди были нежными, но им удалось передать мощь и необходимость, что вызвало шок во мне. Что-то подсказывало мне что страсть, которая горит в ней сейчас была обусловлена большим, чем наше обычное влечение, у нее возник голод, голод, рожденный месяцами отчаяния и изоляции.

Я откинул её голову назад так, чтобы мне было удобнее целовать ее шею, погружая свободную руку в ее волосы, запутывая их. Она сделала небольшой вздох удовольствия и удивления, когда я задел ее кожу зубами, хотя я был достаточно осторожен, чтобы не сделать большего, чем просто подразнить.

Медленно, насмешливо, я скользнул рукой по ее бедру, наслаждаясь тем, как она чувствовала и реагировала на мое прикосновение. Я, наконец, добрался до молнии на спине и попытался стащить ее вниз - одной рукой это было труднее сделать, чем я ожидал.

Она открыла глаза, чтобы посмотреть на меня с наслаждением и желанием.

– Ты мог бы просто мысленно убрать платье .

– В этом есть удовольствие?

Я продолжил, чувствуя торжество, когда поймал молнию. Я расстегнул её до конца и начал снимать платье.

– О, Адриан,- выдохнула она- Ты понятия не имеешь, сколько…

Мне не нужно было спрашивать, что прервало ее. Я чувствовал это по тому, как она исчезает в моих руках: Она просыпалась.

– Не уходи, - тщетно повторял я. Я не мог остановить ее физически, во мне появился страх, который отразился в моем голосе. – Я боюсь, что если ты уйдешь, я никогда не увижу тебя снова.

Однако по выражению ее лица я понял, что она знала все мои страхи.

– Мы будем вместе уже очень скоро. В реальной жизни. Центр устоит. – Она становилась все более прозрачной и растворялась прямо на моих глазах. – Иди спать. Найди Карли и Кита.

– Найду. А потом я найду тебя, клянусь.

До того, как она ушла, я успел разглядеть слезы, сверкающие в ее глазах.

– Я знаю, так и будет. Я верю в тебя. И всегда верила.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Она ушла.

Я проснулся на диване, чувствуя такую пустоту и отчаяние, что они во много раз превосходили простую физическую неудовлетворенность.

Ее сердце и разум были необходимы мне также сильно, как и ее тело. Я нуждался в ней, и ее отсутствие вызывало боль в груди, которая не отпускала меня. Все, что я мог сделать, это крепко обнять себя, представляя, что в моих объятиях Сидни.

Маркус показался ярким ранним утром следующего дня, так что наша поездка началась неплохо – за одним исключением. Мы не могли договориться, на каком автомобиле поедем.

– Твой, скорее всего, краденый, - сказал я.

Он закатил глаза.

– Этот не краденый. И это Приус.

– Еще больше оснований не выбирать его.

– Мы можем добраться на нем до Темпе, даже не останавливаясь для заправки, в отличие от твоего.

– Стиль стоит дополнительных остановок, - не унимался я.

– Стоит ли лишний раз задерживаться на пути получения ответов, которые могут помочь Сидни?

Это было его козырем, и он знал об этом.

– Хорошо,- проворчал я - Мы возьмем твой хромой, но очень экономичный автомобиль.

Несмотря на наши прошлые разногласия (например, когда я пытался побить его в нашу первую встречу) Маркус и я довольно спокойно доехали до университета Аризоны. Он не ждал от меня особой разговорчивости в пути, и это было прекрасно для меня.

Все мои мысли были о Сидни. В то время как Маркус отвечал на звонки своих осведомителей, что было частью его тайных дел.

Некоторые из них касались Сидни и Кита; некоторые из них были о других людях и миссиях, но все это звучало очень важно, даже если брать в расчет лишь половину того, что я услышал.

– У тебя так много всего происходит, - заметил я, когда мы пересекли границу Аризоны. – И то, что ты нашел время, для того, чтобы помочь Сидни, имеет огромное значение. Похоже, она не единственная, кторассчитывает на тебя.

Он улыбнулся.

– Сидни особенная. Я не думаю, что она знает, скольким людям она помогла сделав эти чернила. Это важно для них знать, что алхимии не смогут развратить их разум - по крайней мере, с помощью татуировок. Я в долгу перед ней, за это помогу ей, и…

– И что?-спросил я, видя его мрачное выражение лица.

– Всякий раз, когда кто-то делает нечто невероятное, как это сделала она, и попадается, как она, я всегда думаю, что это мог быть я. В этом случае, помощь себе я расценивал бы как трату времени, которую я, вероятно заслужил.

– Сидни смотрит на это по-другому, - сказал я ему, вспоминая ее ненормальные планы помощи другим заключенным. – Она счастлива просто делать это и считает это своим собственным риском.

– Знаю, - произнес он. – И потому становлюсь еще счастливее, помогая ей.

Мы приехали к полудню. Это был разгар академического дня, но начиналась летняя сессия, так что в кампусе было меньше народа, чем могло быть. Разведочная команда Маркуса сообщила ему, что Карли училась круглый год и была в общежитии для студентов.

В светлое время суток на нас никто не напал бы, и мы направились к её двери, которая была обклеена плакатами групп и митингов. После встречи с Зои, я не мог себе представить, что из себя представляла третья Сейдж, хотя я думал о ней как о тихой и кроткой, зная, что я сделал, Карли не доложит о Ките и Сидни.

Девушка, открывшая дверь была не такой, как я ожидал. Она была высокой и атлетического сложения, со стрижкой под эльфа и с небольшим гранатовым кольцом в носу. Но у неё были волосы и цвет глаз, как у Сидни, а также еще несколько семейных сходств, дающие мне знать, что перед нами нужный человек.

У неё была искренняя улыбка, немного потускневшая, когда она сконцентрировалась на мне. Она могла и не быть из семьи алхимиков, но она узнала мороя, взглянув только раз.

– В любом случае, я не хочу принимать в этом участие, - сказала она.

– Это о Сидни, - сказал Маркус.

– И она попросила спросить тебя о том, по-прежнему ли заставляет тебя колледж усваивать философию Цицерона в жизни.
– любезно добавил я.

На что брови Карли приподнялись, и спустя мгновение она вздохнула и, приглашая нас, открыла дверь. Две другие девушки, на вид первокурсницы, сидели на полу, и она посмотрела на них извинияюще.

– Эй, я должна срочно кое в чем разобраться. Мы можем закончить планирование сегодня вечером?

Когда девушки встали и обменялись комментариями, Маркус наклонился ко мне и прошептал: