Серебряные тени

Она вызвала Прыгуна из его инертного состояния, и слезы полились из ее глаз, когда он превратился из твердой блестящей статуи в унылое, слабое и маленькое существо, которое было почти таким же тощим, как и она сама.

Она прижала его к груди и начала его качать, говоря ему все те бессмысленые вещи, которые люди говорят, чтобы успокоить домашних животных и маленьких детей.

Она говорила ему, снова и снова, что теперь все будет в порядке, я был уверен, что она успокаивала не только его, но и себя.

Она продолжала ломать маленькие кусочки от своего сэндвича с индейкой для него и тогда, я, наконец, понял, что происходит.

– Эй, эй, - сказал я.
– Оставь себе что-нибудь.

– Он так голоден, - сказала она.
– Он даже не может подать этот маленький жалкий пищащий звук, который он обычно издает, когда хочет есть.

– Эта маленькая футболка все еще слишком большая для тебя. Заканчивай свой сэндвич, и он сможет получить мои корочки.

Она неохотно передала его мне, и я мог поклясться, что Прыгун посмотрел на меня, лишенный ее внимания. Я любил малыша тоже, но он не мог получить еду от Сидни.

Она съела остаток своего сэндвича под моим бдительным наблюдением, но не стала брать конфеты, которые я купил, независимо от того, как бы я не настаивал.

Если честно, то я хотел бы видеть как она съест их все, но знал, что она не станет употреблять большого количества сахара и жира сверх того, что ей сейчас нужно.

Хоппер заснул после этого, и я думал, что Сидни не помешало бы тоже поспать. Вместо этого она пригласила меня в спальню и потянула меня на кровать вместе с ней.

– Ты уверена, что тебе не нужно отдохнуть?
– спросил я.

Она обвила руками мою шею.

– Мне нужен ты.

Наши губы встретились в нашем первом реальном поцелуе с тех пор, как она была похищена. Это заставило меня пылать, напоминая, насколько мучительно сильно мне ее не хватало. Я действительно имел ввиду то, что я сказал ей: Не имело значения, насколько сильно она похудела.

Для меня она все еще была самая красивая девушка в мире, и не было никого, кого бы я хотел так сильно. Мало того не было никого больше, чье присутствие рядом со мной я бы считал правильным.

Даже после нашего ухода из Долины смерти и расположения нас в таких неопределенных условиях я чувствовал приятную уверенность в том, что вместе мы можем достигнуть всего, чего захотим.

Я покрыл поцелуями ее шею и мысленно забрал то, что я сказал об экономии геля для ванны.

Жасмин смешиваясь с ее собственным естественным запахом был опьяняющим, гораздо лучше, чем любой из запахов духов, которые я когда-либо дарил ей. Ее ноги были как шелк под моим прикосновением, и я был поражен тем, как быстро мое желание увеличилось, и еще более поражен, когда понял что и ее тоже.

Я волновался, что этого будет слишком много и слишком быстро, но, когда я снова попытался отговорить ее, она только притянула меня ближе.

– Ты не понимаешь, - пробормотала она, когда одна из ее рук прошлась по моим волосам.
– Ты не понимаешь, как сильно мне это было нужно, как ты мне был нужен, чтобы помнить, что я жива и любима. Они пытались отнять тебя от меня, но я никогда тебя не забывала. Я никогда не забывала тебя, Адриан, и теперь, когда ты здесь, я …

Она не смогла закончить, да она и не должна была. Я точно знал, что она имела в виду. Мы снова поцеловались, ощущение поцелуя, который связывал нас, было гораздо большее, чем просто физическое. Я пытался стащить ее рубашку, когда она вдруг остановилась и спросила, затаив дыхание:

– Ты что-нибудь взял в магазине, не так ли?

Мой мозг был слишком запутан похотью и мыслями о ней, чтобы в полной мере осознать, что она говорила.

– Что? Я купил так много вещей.

– Защита, - сказала она обоснованно.
– Нет ли аптеки через улицу? Больший выбор там, чем в каком-либо другом месте.

– Я… Ох. Такие вещи. Э-э, нет. Я не взял. Думаю, я забыл.

До этого Сидни принимала таблетки, и мне действительно никогда не приходилось думать о предохранении.

Я думаю, что она предпочла действовать таким образом, на самом деле не доверяя никому, кроме себя, чтобы справиться с таким важным вопросом.

Я вздохнул.

– Разве я не получил очки за то, что больше был озабочен тем, как накормить тебя и одеть в яркие цвета, чем о том, чтобы затащить тебя в постель?

Она легко поцеловала меня в губы и улыбнулась.

– Ты получаешь много очков. Но, к сожалению, этого ты не получишь.

Я наклонился над ней и убрал золотые пряди волос с ее лица.

– Ты знаешь, как разбит я прямо сейчас? Я имею виду, я разочарован, очевидно … но в то же время, я отчасти влюблен в тебя еще больше за твою придирчивость, несмотря на все то, что произошло.

– В самом деле?
– она сдвинулась так, что я мог положить голову ей на грудь.
– Моя дотошная и осторожная природа это то, что ты любишь?

– Есть так много вещей, чтобы любить, тебя Сэйдж. Кому нужно их отслеживать?

Как печально, поскольку физическое ощущение было неожиданно прервано, так что я нашел себя купающмся в этом раннем ощущении блаженства, которое нашел рядом с ней. Хочу ли я заняться сексом? Конечно, но еще больше я хотел - ее присутствия, ее смех, ее душу.

Беспокойные гормоны в моем теле скоро успокоились, и я нашел для себя больший экстаз просто лежать у нее на руках. И когда после этого она вскоре задремала, у меня было чувство восполнить мое упущение и собраться в аптеку, возможно тогда, от того что она сказала, мне стало бы лучше.

Вернуть ее обратно в полном здравии было самым важным, и сейчас я был уверен что отдых и конфеты были лучшим способом помочь.

Что касается меня, я был слишком беспокойным. Часть заключалась в том, что я весь день был с ней. Другая часть, что как и раньше, мне это казалось сном.

Я любил лежать с ней в обнимку, но через некоторое время я осторожно выскользнул из постели и подогнул одеяло вокруг нее. Несколько мгновений я изучал ее нежным взглядом, затем выключил свет и выполз в гостиную, осторожно, чтобы не потревожить ее, закрывая за собой дверь.

Я обосновался на кушетке вместе с конфетами и включил телевизор, убавив громкость до минимума. Нужно было разобраться в запутавшихся мыслях. Я знал, Сидни, несомненно, придумала бы куда более умные планы, чем я, но не думать о будущем я тоже не мог.