Серебряный берег

— Да, мадемуазель, — приблизился тот.

— Что это за картина?

Я ожидала, что он удивится, когда заметит наше сходство, но мужчина бросил мимолетный взгляд на картину, а потом невозмутимо, как заправский экскурсовод, ответил:

— Это полотно написано примерно в середине восемнадцатого века. Оно принадлежит кисти одного французского художника. Пьера Моро. Вряд ли вы о нем слышали, ведь он занимался в основном такими семейными портретами и не приобрел широкую известность. Сейчас работы его авторства находятся в частных коллекциях.

Версия с заказом портрета разлетелась вдребезги. Этому полотну лет в несколько раз больше, чем мне. Хотя имя художника я действительно слышала впервые, но это было не так уж важно.

— А кто на ней изображен?

— Граф и графиня де Гриз.

— Де Гриз? — переспросила я.

— Да. Это титул семьи месье Бриана. Был получен ими еще в двенадцатом веке от короля Ричарда Львиное Сердце. Впрочем, я думаю, что месье Бриан уже рассказывал вам об этом.

— Значит, это предки Бриана? — удивилась я. — И женщина тоже?

— Совершенно верно. Это графиня Маргарита де Гриз. Она жила здесь в восемнадцатом веке.

— Маргарита? — прошептала я.

Маргарита…

Меня как будто ударило током. Я ведь до сих пор помнила те самые сны: и имя, и голос мужчины, произносивший его с такой щемящей нежностью. Какое странное совпадение.

— Да, — кивнул Антуан. — По воспоминаниям современников, мадам Маргарита была невероятно красивой, доброй и умной женщиной. Их с господином графом брак был заключен по большой любви, но, к сожалению, продлился лишь четыре года.

— Почему? — спросила тихо.

— Маргарита трагически погибла. Ее супруг был убит горем и так больше никогда и не женился.

— Надо же…

Я перевела взгляд на картину. Оказывается, эти люди жили здесь двести лет назад. Но такое сходство. Ладно Бриан, он имеет полное право быть копией своего сколько-то там «пра» дедушки. Но женщина… Почему мы так похожи? У меня французской родни точно никакой нет. Мои предки по маминой линии — родом из-за Урала, а папины — из Архангелгородской губернии, как Ломоносов.

Хотя… Может сходство вообще кажется. Вон Антуан спокойно смотрит и никак не реагирует. Ну да, у меня довольно стандартная европейская внешность. Чем-то похожи, конечно. Но даже в интернете пачками попадаются фото из серии «знаменитости и их двойники из Средневековья». Вот и мне так повезло. Хотя интересно, что за женщина была, эта Маргарита.

Узнать еще что-нибудь интересное о Маргарите де Гриз я не успела, потому что в гостиную вошел Бриан.

— Антуан? Почему вы здесь? Я же просил проводить Мари в библиотеку.

Невооруженным взглядом было видно, что мужчина недоволен. Наверное, мне нельзя было сюда заходить. Стало как-то неловко.

— Я решил, что мадемуазель Мари будет удобнее здесь, — с каменным лицом ответил дворецкий.

Да, такого ничем не проймешь.

— Впредь будь добр делать то, что я скажу, — хмуро бросил Бриан. — Чтобы мне не пришлось разыскивать вас по всему замку.

— Разумеется, месье, — слегка поклонился Антуан и степенно направился к выходу.

А мужчина подошел ко мне.

— Прости, что тебе пришлось ждать, — улыбнулся он, подавая мне руку. — Из-за разницы в часовых поясах не смог разобраться со всеми делами вовремя.

— Не страшно, — покачала я головой.

Вроде бы конкретно на меня Бриан не злился, но показалось, что даже плечи облегченно расправил, когда мы вышли из комнаты. Интересно, это из-за картины или он просто не любит, когда кто-то вторгается на личную территорию? Я слишком мало знаю этого мужчину. Но, в любом случае, мне не хочется, чтобы вечер начинался с разлада.

— Не сердись на Антуана, — тихо попросила я, — я больше не буду заходить туда, куда не нужно.

Сказала и поняла, что при этом гладила пальцами мужское запястье. Как-то это уже перебор, по-моему. Даже для весьма открытых к контактам французов,

— Я не сержусь на него, не переживай, — усмехнулся Бриан, будто и не замечая мое смущение. — А на тебя тем более. Просто был немного недоволен тем, что пришлось побегать по замку разыскивая вас.

— Можно было просто позвонить, — хитро прищурилась я.

— Не сообразил.

Не сообразил? Ну ладно, может я действительно зря ищу в его словах второе дно.

— Я вижу, тебе нравится живопись? — спросил Бриан, когда мы уже устроились за столом.

— Нравится, — честно ответила, нарезая на кусочки спаржу в соусе. — Но не дикие выверты фантазии супрематистов, кубистов и прочих абстракционистов, а что-то реалистичное, живое, настоящее. Особенно природа. Я даже одну из курсовых писала по творчеству Айвазовского.

— Рискну предположить, что ты и сама пробовала рисовать.

— Пробовала, — я удивленно посмотрела на мужчину. — Как ты понял?

— Просто угадал, — тот спрятал улыбку за бокалом вина.

— Мне нравилось рисовать в детстве. Я даже полгода ходила в изостудию. Но лет в девять или десять, катаясь на коньках, сломала руку. Правую.

— Сочувствую, — вздохнул Бриан.

— Родители работали и ребенка сплавили к бабушке с дедушкой. Дедушка у меня очень известный в узких кругах искусствовед и эксперт. Он собрал огромную библиотеку и, оказавшись у него на несколько месяцев, я читала. Читала и читала. Наверное, именно после этого решила пойти по его стопам. Ну а рисование… Писать левой рукой я кое-как научилась, а вот с рисунком было сложно. Ну и мой интерес как-то растерялся под наплывом других увлечений. Конечно, реставратору картин тоже важно умение рисовать, но собственных полотен у меня нет. Даже те, что рисовала в университете, осели где-то в его архивах.

— Жаль, — тихо произнес мужчина, пристально глядя на меня. — Мне кажется, из тебя вышел бы отличный художник.

— Почему ты так считаешь? — смутилась я.

— Ты умеешь искренне радоваться настоящей живой красоте.

— Скажешь тоже, — пробормотала я, опуская глаза.

— Скажу. Мы знакомы всего несколько дней, но я уже много раз замечал, как сияют твои глаза, когда ты смотришь на море, на цветы в саду, даже на мой замок. Такая искренность дорогого стоит.

— Просто я не умею скрывать эмоции, — схватив бокал с вином, сделала глоток, чтобы прогнать неловкость.