Серебряный ятаган пирата

– Маргарита Сергеевна! – молитвенно воздел руки Цветков. – Умоляю! Ни слова о том, что вы в курсе…

– Оставьте! Я не истеричка, – поморщилась Суворина. – Алло, Наташа? Здравствуй, милая! Как дети? Хорошо! Тут такое дело: немедленно бери такси и отправляйся к нашему другу господину Васнецову. У него вилла под Парижем, помнишь? Мы там были в прошлом году. Ты меня поняла? Немедленно! И если через час Васнецов не позвонит мне и не скажет, что вы уже у него в доме, то можешь считать себя уволенной! И еще: если ты, сука блудливая, кому-нибудь из своих кобелей расскажешь, куда съезжаешь из гостиницы, то я тебя, тварь этакую, лично четвертую! Поняла? Так, собирай вещи, корова! Время пошло!

Суворина швырнула телефон на стол, закрыла глаза и, тяжело дыша, откинулась на спинку кресла. Впрочем, пауза тянулась не больше полуминуты. Суворина решительно выпрямилась и окинула нас строгим взглядом.

– А что стоим? – сухо осведомилась она. – Давайте оформим договор, все необходимые бумаги… если надо, я немедленно вызову нотариуса – и вперед, в Париж! Загранпаспорта, я надеюсь, у вас есть у всех?

– А визы? – напомнил Цветков.

– Утром поедете к моему адвокату. Как только откроется консульство на Марксистской, он проведет вас туда без очереди, и его человек в консульстве немедленно сделает вам краткосрочную визу. Улетите в Париж ближайшим рейсом. Сейчас я напишу на бумаге: что надо сказать таксисту, чтобы он отвез вас на виллу Васнецова. Васнецова о вашем приезде и полномочиях я предупрежу по факсу. Вопросы?

Вот это женщина! Прям как мой командир в армии!

* * *

Машина, запущенная среди ночи госпожой Сувориной, завертелась с такой скоростью, что я осознал себя, только когда уже сидел между Цветковым и Тавровым в кресле аэробуса «А-320» авиакомпании «Эр Франс». Где-то в половине пятого дня по Москве самолет взмыл в воздух из Шереметьево-2 и понес нас в Париж – город д’Артаньяна, Робеспьера и Ширака; город уличных художников с мольбертами и уличных преступников на мотоциклах; город, который, по уверению Генриха Четвертого, «стоит мессы» и визит в который нам с готовностью оплатит госпожа Суворина, если это вдруг понадобится.

Раньше я себе и представить не мог, что визу в Францию можно оформить за пару-тройку часов. Оказывается, не только у нас, но и в неподкупной Европе всегда можно решить проблему при помощи денег. А что нельзя решить за деньги, то можно решить за большие деньги. Госпожа Суворина, невзирая на потери от разъезда с мужем, имела эти самые «большие деньги». И потому мы сейчас мчались в Париж на высоте десять тысяч метров в салоне первого класса, попивая халявные алкогольные напитки.

* * *

В аэропорту имени Шарля де Голля нас встретил шофер Васнецова. Цветков немедленно по мобильнику уведомил Суворину о нашем прибытии. Выслушав от нее дополнительные инструкции, Цветков отрывисто бросил шоферу:

– Имя, фамилия.

– Петров Игорь Данилович, – ответил тот, несколько опешив от командного голоса Цветкова.

– Правильно, – сухо отозвался Цветков. – И приметы соответствуют описанию. Теперь покажи плечо.

– Штаны снимать? – раздраженно осведомился шофер.

– Если у тебя плечо там, то снимай, – равнодушно согласился Цветков. – У тебя особая примета: на плече шрам от ножевого ранения в виде дуги сантиметров десять длиной. Показывай, или мы с тобой никуда не поедем.

Шофер вздохнул, снял пиджак, расстегнул рубашку и обнажил плечо. Разумеется, попытка гей-стриптиза в не предназначенном для оного месте не прошла незамеченной: на нас с подозрением уставился полицейский, а группа корейских туристов радостно защелкала фотоаппаратами.

– Все в порядке, можете одеваться, – разрешил Цветков тоном участкового терапевта. Шофер принялся застегивать рубашку, улыбнувшись полицейскому и показав язык корейцам, чем вызвал у них еще более бурный восторг.

* * *

Через пару часов мы прибыли на виллу Васнецова. Вилла представляла собой солидную двухэтажную постройку середины девятнадцатого века с кокетливой резной башенкой. Перед виллой раскинулся небольшой, но ухоженный сад с прекрасной лужайкой в английском стиле. Посреди лужайки был матерчатый навес вроде тех, под которыми летом ставят столики и торгуют пивом. Под навесом, невзирая на довольно прохладную погоду, сидели трое мужчин в костюмах и пили кофе. Мы подошли к ним и представились. Один был владельцем виллы Васнецовым, двое других оказались людьми мужа Сувориной: начальник службы безопасности Бурцев Евгений Евгеньевич и сотрудник этой же службы, представившийся просто как «Костя».

– Господа! Прошу меня извинить, но я вас вынужден покинуть, – сообщил Васнецов. – Будьте как дома. Ужин в девять, я дома не ужинаю. Всего хорошего!

Васнецов ушел, а мы прошли в дом и расположились в бильярдной, где был накрыт столик с выпивкой и закусками.

– Ну что же, господа! – обратился к нам Бурцев, окидывая каждого из нас пристальным взглядом. – Изложите цель вашего визита и план ваших действий.

– Мы действуем, как вы знаете, по официальному поручению Маргариты Сергеевны Сувориной, – сказал Цветков. – Дело в том, что существует реальная угроза безопасности ее детей. Согласно полученным от нее инструкциям, мы уполномочены доставить детей в Марсель и передать их с рук на руки господину Шарину Ивану Владимировичу лично. Вот, собственно, и все.

– Давайте подробнее про «реальную угрозу», – предложил Бурцев.

Цветков рассказал о нападении на дом Сувориной. Бурцев скептически улыбнулся и снисходительно обратился к Цветкову:

– Вы явно опытный в таких делах человек. Я так думаю, что до полковника ГРУ вы не в штабе дослужились. Да и ваш напарник господин Тавров погоны милицейского полковника, очевидно, не в ДПС выслужил. Неужели вам не показалось подозрительным, что нападающие легко проникли на охраняемую вооруженной охраной виллу, связали четверых охранников, прислугу и хозяйку дома?

– Оказывать сопротивление в таких случаях нецелесообразно, – вмешался Тавров.

– Вот именно! – согласился Цветков. – Почему вас это настораживает?

– Само по себе это не настораживает, – ответил Бурцев. – Но почему госпожа Суворина, полагая, что ее дети во Франции находятся в опасности, велела вам доставить детей не домой, а на яхту, принадлежащую фактически уже бывшему мужу?

– Потому что, как мы имели возможность убедиться, дом оказался небезопасен! – напомнил Цветков.

– Да, весьма убедительно, – с усмешкой согласился Бурцев. – А теперь позвольте рассказать, как ситуация представляется Ивану Владимировичу. Мы везем детей в Марсель, и тут вы обращаетесь к ближайшему полицейскому с жалобой, что вы являетесь жертвой насилия, точно так же, как и несчастные дети, которых силой должны доставить на яхту их жестокого и коварного отца. Все это подкрепляется переданной через российское посольство жалобой госпожи Сувориной. Меня и Костю задерживают по обвинению в похищении, вынуждают дать показания против господина Шарина как организатора похищения своих собственных детей, – и дальше госпожа Суворина устраивает полноценный бракоразводный процесс, имея все козыри на руках! Согласитесь, что эта версия выглядит гораздо более убедительной.