Серебряный змей в корнях сосны

– И какая, – хохотнул Морикава. – С очень непростой жизнью. Моя жена очень любит стихи, постоянно мне что-то зачитывает. Вот, стараюсь не показаться ей скучным.

– Женщины любят стихи? – простодушно спросил Куматани, чем вызвал улыбку даже у Сасаки, что говорить о Морикаве.

– Стихи – это слова, которыми говорит сердце, Кента-кун. Однажды ты тоже, как я когда-то встретил свою Саюри, встретишь женщину, вместе с которой будешь любоваться луной и сочинять хокку под сенью цветущих слив.

И он с теплотой продекламировал:

– Изменчивы сливы! В ночь опадут лепестки, Лишь ты со мной.

Хизаши только что не взвыл. Пока эти двое при молчаливом попустительстве третьего упражнялись в стихосложении, руки Хизаши медленно превращались в ледышки. И первым, кто обратил на это внимание, оказался именно Куматани Кента.

– Я запомню ваши слова, учитель. А теперь давайте ускоримся, чтобы не заставлять вашего друга ждать.

С этого и началось их раннее путешествие – с письма некоего господина Янагиба, в котором тот просил старшего сына своего старого друга помочь в одном деликатном деле. Дело это касалось недавно построенного замка Мори – сооружения масштабного, потребовавшего нескольких лет упорного труда строителей, и в своем роде уникального, ведь лорд Киномото лично занимался эскизами внутреннего убранства хозяйских покоев и церемониального зала. Даже чертежи сам делал! То-то же Сасаки так рвался посмотреть на него изнутри.

– Так все же, – спросил Хизаши, чтобы не скучать, – в чем дело? На что жалуются люди?

– На то же, на что и обычно. Кто-то видел призрака, кто-то слышал плач и вздохи в пустых коридорах. Якобы кто-то бродит по ночам, а во время строительства каждый день погибало по человеку, а в день завершения работ пропала целая группа рабочих из окрестной деревни. Лорд Киномото уехал по делам в столицу, толком и не побыл в замке, а пока сюда перевезли женщин и прислугу. Лорд скоро вернется, так что у нас не так много времени, чтобы сделать выводы.

– Люди всегда мрут от тяжелого труда, – заметил Хизаши, не особо впечатленный. – А призраки – это вроде бы не дело для экзорцистов.

Морикава бросил на него неодобрительный взгляд.

– И тем не менее любые человеческие жизни важны, поэтому мы исполним просьбу Янагибы-сана. Для вас, ребята, это хорошая возможность попрактиковаться не только на каппах из старого пруда.

Хизаши молча опустил взгляд, глядя на побелевшие от холода пальцы.

«Любые человеческие жизни важны», – сказал Морикава-сэнсэй.

«Что ёкаи, что люди – все заслуживают уважения», – сказал Куматани Кента.

Такие похожие фразы, но такой разный в них заложен смысл.

Впрочем, утренний холодок быстро выдул из головы лишние мысли, а там и за деревьями мелькнула темная озерная гладь. Дорога проходила очень близко к ней и по возвышенности, оттого вскоре удалось рассмотреть легендарное озеро Онгаку во всей его печальной красе.

Форму оно имело почти идеально круглую. В воде отражались серые облака, потому она и казалась такой темной и неприветливой, а у берега к тому же еще и поросло водорослями, похожими на распластавшихся дохлых раздавленных змей. Должно быть, озеро в ясную ночь и впрямь выглядело зловеще, самое то для того, чтобы стать персонажем кайдана [48] . Хизаши смотрел на воду так долго, как мог, пока дорога не сделала петлю и не вышла к холму, на котором возвышалась видимая издалека многоярусная цитадель замка Мори.

48

Кайдан – фольклорный жанр в Японии, рассказы о страшном и сверхъестественном.

– Добрались, – сказал Морикава и пришпорил свою унылую лошадку.

На фоне мрачного серого неба хищный разлет многоярусных крыш главной башни замка способен был вызвать трепет даже у самого бесстрашного человека. Виною ли тому пасмурная погода, но силуэт тэнсю [49] походил на голодную птицу, устроившуюся на вершине холма и высматривающую добычу. Хизаши не рискнул смотреть особым зрением, чтобы не привлечь ненужного внимания со стороны учителя, но сделал мысленную зарубку попробовать сразу, как только появится возможность.

49

Тэнсю – главное строение замка, цитадель. По ней судили о богатстве и могуществе владельца замка.

По традиции территория замка была заключена в периметр глинобитного ограждения, не слишком высокого, но вполне способного надолго задержать врага. Холм сам со себе был высоким, с крутыми склонами, следом за первой стеной виднелась вторая – более извилистая, опоясывающая холм неровным кольцом, словно шелковый пояс, брошенный рассерженной красавицей. И вот уже за этой преградой возвышалась цитадель – место, где будет жить лорд Киномото вместе со своей семьей и наложницами.

Когда приблизились ко рву, ограда почти полностью скрыла обзор, отбросив тяжелую тень на узкий мост, ведущий к обитым железными полосами и шипами воротам. Морикава-сэнсэй велел спешиться и повел учеников по мосту.

– Янагиба-сан хоть и не совсем чужой мне человек, но я прошу вас помнить о манерах и не забывать, что вы представляете великую школу Дзисин перед этими людьми. Будьте вежливы и осмотрительны в словах и действиях, – напутствовал Морикава. – Если заметите что-то по нашей части, немедленно сообщайте мне. Не нужно самодеятельности, мы лишь пришли посмотреть.

Он только договорил, как заскрипели петли, и створки ворот начали медленно распахиваться. Хизаши невольно затаил дыхание, словно стоял перед священными золотыми вратами небесного царства Такамагахара, ведь тогда его терзала та же тревога, что и сейчас. Они пришли в нехорошее место, каким бы красивым и богатым оно ни оказалось.

– Как они поняли, что мы пришли? – спросил Куматани. Учитель указал на одну из двух башенок, расположенных по обеим сторонам от ворот.

– Это сторожевые башни, они называются ягура или суми-ягура. Оттуда стража нас и заприметила. Вблизи горы Тэнсэй довольно спокойно, но замок на то и замок, чтобы как следует защищать своего хозяина.

Хизаши поднял голову и увидел стаю ворон, кружившую над воротами. Одна птица опустилась на них и моргнула блестящим черными глазом, глядя точно на Хизаши.

– Эй, – Сасаки тронул его за плечо, – идем.

Морикава прошел под навесом ворот, а за ним и ученики оказались в темном каменном коридоре. Светлый прямоугольник выхода был совсем рядом, но в то же время вдруг показалось, что это ловушка, что узкая длинная кишка в камне никогда не закончится. Хизаши поежился и тут почувствовал ледяное прикосновение к затылку. Оно длилось лишь краткий миг, но все тело от него покрылось мурашками.

Куматани обернулся и кинул на него внимательный взгляд, и в полутьме его глаза цвета лесного мха показались почти черными со всполохами багрянца.