Серега и мясорубка

Неправду ляпнул тот, кто придумал, что под обстрелом не бывает атеистов. Один придумал, а остальные повторяют. Вы сначала полежите в окопе под артиллерийским или миномётным обстрелом, а потом говорите за себя конкретно, в кого или во что вы веруете. Серёга верил, что у него всё будет хорошо, поэтому был спокоен. Он лежал на спине, подложив руки под голову и любовался небом. А его подчинённый, который Динамо, лежал на боку, свернувшись в позе эмбриона и трясся. Во что он верил в этот момент, молился ли кому-то? Нашему герою на эти моменты было глубоко наплевать, ему было до себя. А про себя Серёга понял, что он адреналиновый наркоман. Вся эта движуха с обстрелом, спасением миномёта, реальные боевые задачи делают его жизнь ярче, значимее. Конкретно сейчас, если бы кто-то спросил, зачем он живет, Серёга смог бы дать уверенный ответ. А вот раньше, в Москве или Еманжелинске у Санталова не было ответа на этот вопрос. Да он старался и не задавать его себе, не задумываться о смысле жизни.

Зачем вообще придумали миномёты? В первую очередь, чтоб можно было закидывать снаряды, в данном случае они называются мины, в окопы к противнику. Мина штука такая, что падает не почти параллельно земле, как артиллерийский снаряд, а сверху как дождик. А еще миномет гораздо меньше и легче орудия того же калибра. Короче, довольно полезный девайс, но не тогда, когда он лупит по тебе. И это еще спасибо чуйке командира расчета, который не стал докидывать имеющиеся мины, а приказал в срочном порядке маскировать трубу и бежать в укрытие — как чувствовал. Или показалось что-то такое, вроде жужжания дрона. Вряд ли на самом деле мог услышать — с высоты в нескольких сот метров услышать его нереально.

В этом бою, если обстрел можно назвать боем, Серегин взвод лишился Землекопа. Дядька не то спрятался неудачно, не то забыл кинуть пару очков в удачу, но в результате затрехсотился — словил осколочное ранение. Ничего угрожающего жизни, тем более при своевременной перевязке, просто ранение мягких тканей. Но при этом больно, неприятно, потребовалась эвакуация бойца, взвод лишился одной лопаты. Ну и по-человечески жалко человека. Хотя из сослуживцев кто-то начал излагать в духе «повезло Землекопу». И за ранение заплатят, и в госпитале полежит за нормальные деньги, а время идет.

Как недавно прибывшему на передовую, Серёге было немного странно слышать эти сленговые словечки: двести, триста, всяческие производные от них типа «затрехсотился». Зачем? Ведь слово «ранен» короче. Но вот такая фишка, профессиональные и просто изолированные от общества группы всегда пытаются обособиться от прочих жаргонизмами, это прямо закон. А может, военные просто не хотят вслух говорить про своих сослуживцев фатальное «убит»? А так вроде не так страшно звучит — двести. И слово «накат» не такое грозное понятие, как штурм окопов врага.

Этот обстрел стал очень серьезным стимулом Серёге, чтоб рьяно взяться за изучение темы. Квадрокоптер, имеющийся в наличии, был всем хорош, вот только имелась одна нехорошая проблема: отказывался лететь вперед. То есть лететь он мог в любую сторону, но конкретно в самом нужном направлении терял сигнал и норовил или сесть прямо там же на землю, или вернуться домой. Серёга залез в форумы, даже вступил в переписку с кем-то, и причина стала ясна — его дрон упирался в помехи, глушащие сигнал. Кто бы мог подумать, у противника есть РЭБ!

Самый простой ответ на такую подставу был доступен и частично эффективен: он просто стал поднимать свой беспилотник на максимальную высоту, врубал максимальное приближение и так мониторил местность. Получалось не очень, но ведь получалось! А еще Серёга чуть не заболел дронобоязнью, такое периодически случается с бойцами на спецоперации. Основными симптомами болезни является боль в шее и слезящиеся глаза. Объясняется это просто — большую часть времени заболевший проводит, уставившись в небо в попытке найти в небе над собой вражеский коптер.

Говорят, что если сильно чего-то хочешь, то это случается. Сильнее всего Серёга хотел нормальный дрон, за который не надо дрожать и «висеть» денег комбату в случае его потери. Он списался с несколькими знакомыми волонтерами, пообещавшими что-нибудь придумать в плане подгона аппарата. Но парни сразу предупредили — дронов-разведчиков мало, они распределяются адресно и достаются чаще всего тем, кто лично знаком с руководителями волонтерских организаций. Но это и понятно, отдать дефицитный девайс проще тому, с кем ручкался, выпивал или даже рос, чем какому-то гипотетическому бойцу. Который еще и не факт, что умеет им пользоваться. Так вот про ништяки — в скором времени почти под носом у Серёги, а точнее напротив его позиции и всего в километре от него упал наш разведчик. Забирать дрон пришли серьёзные бойцы из полковой разведки. Ну как забирать? Сначала его надо было найти. Взяли у Серёги его дрон, погоняли над местностью на разных высотах, искали и так, и эдак, а потом ушли, несолоно хлебавши. И то верно, пойди найди в траве серенький аппарат размером с книжку на пятачке размером в несколько футбольных полей.

Выходить на нейтралку лично что днём, что ночью не вариант. Кстати говоря, Серёга уже для себя выяснил — ночью в тепловизор люди даже лучше видны, чем днём. А днем они пипец как хорошо заметны. И даже лёжа фиг спрячешься от всевидящего электронного глаза. Если только ты не невидимка. Зато днём в траве можно хоть что-то разглядеть, если повезет. Так что в поиск наш герой пошёл утром, когда еще не навалилась жара. И естественно без согласования с начальством. Пойди объясни, почему ты такой уверенный в собственной незаметности.

Бронежилет невидимке вроде как и ни к чему, его броня — невидимость. Да? А хрен там! Случайный осколок так же легко дырявит шкуру любого человека, невзирая на инвиз. Так что броник, шлем, вода, автомат. А вот телефон нафиг, не надо нам сейчас его. С автоматом вышло удачно, подумал он, собираясь на вылазку. Его автомат был кастомизирован несильно, но толково, по мнению хозяина: «банка» на стволе и прицел на крышке. «Банкой» зовут глушитель, кто не догадался. А оптический прицел переменной кратности стоит на крышке ствольной коробки.

Последней модели автомат Калашникова имеет много спорных решений, и не всякий его признаёт удачной моделью, но тут действует правило: воюй чем дали. Обе приблуды были привезены с собой из Москвы. При этом прицел был абсолютно легален и приобретен в охотничьем магазине. А вот глушитель запрещен к использованию «Законом об оружии» и сразу после навинчивания на ствол охотничьей винтовки становится криминальным. Зато покупать можно, так что этот был купленные через интернет. Кстати, когда Серёга переезжал через «ленточку» в составе военной колонны, командир команды предупредил его — ввезти военные приблуды в зону боевых действий можно безо всяких проблем, а обратно — хрен! Шмонают как на зоне, докапываются до любой фигни, даже через сканер прогоняют. И чего, кидать в траву все его ништяки? До возвращения в мирную страну еще дожить надо.

Спокойно и деловито Серёга вошел в инвиз еще среди кустов своего пункта постоянной дислокации, обошёл окопы и секреты, занятые бойцами, а потом углубился в нейтральную полосу. Расположение укреплений для БПЛАшника не было каким-то секретом, своих он и знал, и видел не раз. Так что нечаянно наступить на какого-то шибко хорошо замаскированного бойца он не боялся. А чего боялся, так это наступить на мину. Вроде наши их тут не ставили, данных об украинских минах тоже нет. Но идти надо аккуратно, глядя под ноги. Тем более, что и спешить некуда, и всё равно он дрон ищет в траве, а не позиции высматривает.