Серега и мясорубка
Шрифт:
— Санталов, ты в компьютерах шаришь? — Голос командира учебной роты был такой проникновенный, словно он уже неделю не мог пройти сложный уровень в какой-то игре.
— А кто сейчас не шарит! Шарю, конечно.
— Выручай, друг! У нас в канцелярии завал, был человек грамотный, перевелся, за длинным рублем пошел.
— Длинный рубль — это правильно. — Серёге не улыбалось такое счастье. Он как человек бывалый уже прикинул варианты, а их усматривалось два: или он весь день с товарищами учится воевать и управлять боем своего отделения, а ночью решает проблемы командира роты; или он не учится воевать, а сидит в канцелярии. И потом тоже два варианта: его гонят на передовую неготового или оставляют писарем за компом при канцелярии полигона. Не хотелось ни одного из этих вариантов, если честно. А чего хотелось? Серёга
— Это значит, да?
— Это значит, нет. Я в Москве уже этой вашей канцелярией наелся.
— Ну и дурак. Здесь спокойнее.
— Товарищ капитан, если бы мне хотелось покоя, я бы где-нибудь на Чистых Прудах с книжечкой сидел на лавочке. Или в кафе за ноутом сидел.
— Чего, москвич что ли?
— Ага. Челябинский москвич.
— Ладно, свободен. А то подумай, время пока есть.
А чего тут думать-то? Серёга понял, что его проблемы никто за него решать не будет. Он это и раньше знал где-то в глубине души, но по непонятной причине жил с надеждой на прилёт волшебника в голубом вертолете с кинопроектором и мороженым. А в кармане целая флешка фильмов, которые бородатый дедушка будет крутить Сереженьке. Эта вера во всё хорошее, которое обязательно случится само собой и привела нашего героя в Москву. Так что фиг его знает, вдруг Санталов прав, вдруг к каждому в его жизнь прилетает какой-нибудь Гэндальф или старик Хоттабыч. Просто большинство не верит в чудо, поэтому Хоттабыча начинают подозревать в связях с террористами, а Гэндальфа бросаются проверять на ЛГБТ-повестку.
Однако, чем дальше Серёга погружался во взрослую ответственную жизнь, тем труднее верилось в изначальную доброту Бытия. А уж в альтруизм окружающих он вообще не верил. Волшебнику положено прилетать, он на то и существует (он же где-то есть?), а вот товарищ капитан всегда за себя, немножко за своё подразделение и в принципе за Родину. За Санталова мама с папой, он сам, когда не враг себе, и отдельные личности типа Рыбки и Кирилла. Такие размышления привели Истинного к пониманию, что никаким писарем при полигоне он служить не будет. Так что через две недели комфортного проживания в шикарном кондиционированном блиндаже, отрытом по всем требованиям военной науки и за приличные деньги профессиональными строителями, Серёга будет трястись на лавке очередного грузовика, везущего его к его новому месту службы.
Всего делов-то пройти обучение всему тому, что он и так знает. Думал тогда наш герой. На тот момент он не предполагал, что жаркая знойная погода положит свой пышущий жаром болт на всё и на всех. Ползая по земле, бегая по пересеченной местности, прыгая в окопы и выскакивая из них, он много раз пожалел о своём выборе. Не о том, что заключил контракт с министерством обороны, а что не пошёл в писаря на пару недель. В штабе вентилятор, там хорошо! И броник не надо на себе таскать с шлемом, и вообще… тридцать шесть и шесть десятых градуса нормальная температура. Если это температура тела, а не воздуха в тени. Стальные предметы, находящиеся под прямыми лучами солнца нагревались так, что прикоснуться было невозможно, чтоб не обжечься. А кривых лучей солнца тем летом никто не видал, так что любая тень была на вес золота. Или даже на вес воды. Вода — это тот ресурс, который порой дороже бесполезного жёлтого металла, честное слово! Любая передышка тут же использовалась, чтоб забиться всем взводом в любую маломальскую тень.
Солнечное пекло было непереносимо, хуже приходилось только в столовой. Столовая, самое желанное для бойца в обычных обстоятельствах место, на полигоне была еще одним испытанием. Заглубленное помещение, а вернее классический блиндаж был укрыт от воздушной разведки лучше любого другого объекта. Даже вход в столовую был отрыт на значительном удалении под группой деревьев. Большое подземное помещение примерно двадцать на пять метров было большим весьма относительно. С тем количеством питающихся, которое имелось в наличии, столовая не справлялась. А еще не был согласован график питания групп, а еще… Да много чего имелось такого, в результате чего ожидание входа в лаз, ведущий в столовую, составляло от получаса и более.
Но
вот очередь подошла, нырок в подземный ход, короткое путешествие кротовыми путями — и вы в помещении столовой, где все блюда всегда горячие, даже хлеб. Потому как вентиляция почему-то не работает, кондиционера нет и подавно. Сколько градусов здесь, лучше не выяснять, думать, как здесь работает персонал вообще нежелательно. Серёга, к примеру, в этой жаре не то чтобы работать, кушать не мог. Кусок хлеба в карман, стакан чая внутрь по-быстрому, второй стакан чая вслед за первым — и скорее бежать наружу! А снаружи ветерок, тридцать шесть градусов прохлады: кайф! По «холодку» короткая пробежка до чепка, где можно купить и выпить бутылку йогурта. Надо же как-то поддержать организм, ему еще тренироваться и тренироваться.Послеобеденный отдых, когда можно отойти от мороки и нагрузок полигона хочется провести в своей землянке — там как раз есть кондей. Но до неё далеко, пока дойдешь, уже возвращаться пора. Даже обидно, что в режиме невидимости нет подрежима прохлады, однажды подумал Серёга, и даже попробовал поэкспериментировать в этом направлении. Увы, солнце палило в инвизе не так сильно, вернее его тело оно скорее всего не нагревало вовсе, но горячий воздух никуда не девался. Физика, безжалостная ты скотина!
В один из таких моментов, когда Санталов лежал под деревом в инвизе, на него чуть не наступили инструкторы, расположившиеся рядышком. Они тоже были людьми, и как все страдали от жары. Серёга решил, что подслушивать нехорошо, тем более ничего полезного лично ему те выболтать не могли. Так что буквально через пару минут Истинный выполз из невидимости за спинами ветеранов боевых действий.
— Парни, а водички у вас не найдется? — Серёга решил, что нейтральная тема будет достаточным поводом обозначить своё присутствие под деревьями.
— Это кто тут? Санталов, ты? Как ты подкрался-то ловко!
— Это да, с самого пацанячьего возраста на охоту хожу. Умею быть невидимым.
— А говорили, москвич.
— Ага, как же. Так чего, есть вода?
— Свою носить надо. И экономить. Но вообще, зачет! Хорошо маскируешься.
Эта немудреная история слегка изменила отношение инструкторов к Серёге, который и без того довольно споро впитывал премудрости военного искусства. Вот только занятия по маскировке он откровенно валил. Оказалось, парень и так в этом спец, просто ленится.
Невозможность нормально питаться на жаре и регулярные физические нагрузки за две недели прямо высушили Санталова, убрав с его тела лишние килограммы, и нелишние тоже. Заострившиеся скулы, короткий ежик волос, посмуглевшая кожа — где тот Серёга, которого мы видели в самом начале нашей истории? И только характер, лёгкий и слегка безоглядный, остался без изменения. Способность зависать, фантазировать, плевать на последствия — все ключевые черты цельной натуры никуда не делись. Ему самому даже было немного странно — он так и не пожалел о своем решении уйти на спецоперацию, а еще было смешно, что такой внятный и короткий путь, каким идут все бойцы, у него превратился в весьма странное путешествие. 'С такой судьбой самое правильное — пойти в писатели. И не сочинять книги про вымышленных персонажей, а писать как есть, про себя самого. Чтобы стать писателем, нужны три вещи: талант, насыщенная приключениями жизнь, ну и удача, позволяющая выжить при такой насыщенности. И Серёга представил, как он в старости, лет в сорок пять, будет сидеть в своем кабинете и набирать на клавиатуре истории из своей полной приключениями судьбы. Как этот… как Хемингуй — всплыла в памяти знаменитая фамилия.
Глава 21
Взвод
В разгаре учебного процесса, примерно посередке, полигон встал на уши. Качественно, с оттяжкой и надсадным кряхтеньем, как это умеют одни лишь военные. Причиной оказался инспекционный приезд, читай — увеселительная поездка скучающего барина. Барином оказался бывший президент, бывший премьер-министр и просто хороший человек, ставший совестью властей после смерти придворного правдоруба Жириновского. Казалось бы, где Серёга, а где барин? Но всяк понимающий реалии знает, когда готовятся к встрече таких дорогих гостей, то всяко может случиться, могут и до покраски травы дойти. Так что шуршали все, в том числе будущие штурмовики.