Сёрфер. Запах шторма

Всё происходит слишком быстро, слишком … физиологично.

Смотрю на него в нерешительности. Он слегка хмурится.

Я нервно облизываю губы и понимаю, что не смогу продолжить, если он сейчас откроет рот и скажет что-нибудь вроде: «Ну, что зависла? Что опять не так? Ложись!» И не потому, что этого не хочу. Я не хочу – так. Несмотря на то, что у меня уже несколько месяцев не было секса, мне просто необходимо, чтобы он подошёл, снова поцеловал и коснулся – так же, как на пляже. И ещё только сейчас в голове проносится мысль: «А сколько здесь, с ним, перебывало девиц за всё лето, на этой самой кровати?» Так же, понимаю, что всё ещё могу передумать. Пусть он и психанёт, и обзовёт меня при этом парой, тройкой крепких словечек. Но вреда не причинит помимо моего желания – почему-то это я знаю точно.

Кир подходит вплотную, прижимается бёдрами к моим.

Тёплый. Очень!

Я чувствую его эрекцию. Облокачивается руками по обе стороны меня о столешницу, отклоняется назад, заглядывает в глаза.

– Что-то не так?

В ответ я вся напрягаюсь, поджимаю губы и смотрю на него снизу вверх, с выражением смущённого ребёнка, который взглядом просит конфетку.

– Я не хочу на кровать.

– А куда ты хочешь?

Растерянно пожимаю плечами. Вижу, как он глубоко втягивает носом воздух, шумно выдыхает.

Злиться? Ну и пусть!

Опускаю голову вниз, упираюсь взглядом в тонкую дорожку волос, спускающуюся от пупка по загорелому животу вниз, и … просто не могу не провести по ней пальцами. Затем утыкаюсь лбом ему в плечо.

Ну совсем как маленькая девочка! Только заплакать остаётся.

Он замирает на какое-то время. Я тоже. Кончики его пальцев легко скользят по моей руке вверх, к плечу и от него к шее, слегка поглаживают и откидывают с неё мокрые пряди волос. Тёплые губы осторожно касаются кожи, нежно целуют, перемещаются туда, где на шее бьётся пульс, и застывают там. Просто застывают. И я снова чувствую исходящий от него запах моря, и мне кажется, что вена под его губами начинает пульсировать так, что я сама чувствую её ритм.

Поднимает голову, шепчет прямо в губы, – Расслабься, лимончик. Просто расслабься!

Целует во впадинку между ключицами. Опускается ниже, к груди. Напряжение уходит. Губы и руки умело скользят по телу, которое отвечает.

О, ещё как отвечает!

Он стягивает с меня трусики, и они падают вниз.

Но, я не хочу на эту кровать.

– Я не хочу на кровать! – повторяю упрямо, выгибаясь под его прикосновениями.

– Далась тебе эта кровать! Не хочешь – давай прямо здесь, – он явно старается сдержать в интонации раздражение, но получается у него это плохо, слова звучат резко, – Здесь тебя устроит? – продолжает уже мягче, смотрит мне в глаза, и ждёт ответа.

Прямо здесь?

Мне сомнительно это предложение – на кровати было бы удобнее. Но другого подходящего места тут нет, а переменить своё решение уже не могу: сказала «не хочу на кровать», значит – не хочу. Поэтому я просто киваю.

Кир тянет руку вверх и в сторону, достаёт с полки презерватив, шуршит упаковкой. Опускаю оценивающий взгляд вниз, глубоко втягиваю воздух, и понимаю, что мне очень хочется прикоснуться.

– Давай я надену?

В его глазах читается удивление. Он явно не ожидал такого предложения – там застеснялась, тут застеснялась, и вдруг «давай надену» – но всё-таки отдаёт резинку. Однако я не спешу её надевать. Теперь мне хочется, чтобы он поцеловал меня в губы.

Этот парень потрясающе целуется, но здесь, в трейлере, почему-то, этого делать не стал.

Я сама тянусь к его губам.

Да – он потрясающе целуется!

Мои пальцы обхватывают у основания его возбуждённую плоть, нежно скользят, прижимая к себе, обратно, снова к себе, постепенно перемещая и прижимая к самому центру. Туда, где уже разлилась болезненная тяжесть, которая требует разрядки. У Кира вырывается хриплый стон.

– Натяни уже эту чёртову резинку! – рычит он, прерывая поцелуй.

Как только дотягиваю презерватив до основания, он резко разворачивает меня к себе спиной, тянет ладонями за живот назад, наклоняя. Пара поверхностных, растягивающих проникновений, и он несколькими сильными движениями входит глубоко в эту тяжесть, заполняя её собой. Инстинктивно ищу более удобное положение, выгибаясь, скользя ладонями по столешнице. Нахожу её край, сжимая пальцами. Я сильно возбуждена, но мне больно. Мышцы рефлекторно сжимаются.

– Эй, полегче!

Кир ненадолго замирает во мне.

– Расслабься, лимончик! Просто, чувствуй ритм! – хрипло шепчет мне в плечо.

Одной рукой он упирается в столешницу, рядом с моей рукой. Пальцы другой пускаются в путешествие по изгибам моего тела, скользят к груди, животу, ниже, чередуют поглаживания и захват. Движения продолжаются. Грубость чередуется с нежными прикосновениями. Мне удаётся поймать этот ритм: резкий, глубокий. И я растворяюсь в нём. Тело само совершает ответные движения. Боль слабеет, не уходит до конца, но смешивается с наслаждением. Это наслаждение раскручивается спиралью внутри, но застопоривается на грани. Рука тянется к его ладони на моей груди и сжимает её поверх, ещё сильнее. Не думала, что могу быть такой громкой – мои стоны от его финальных затяжных толчков заполняют трейлер. Он же не издаёт не звука, если не считать звуками его шумные ритмичные выдохи и самый шумный, и продолжительный последний. Я не кончаю, и он это понимает, потому что, когда мы выпрямляемся, Кир прижимает меня сзади своим телом к холодной столешнице, кладет руки на неё поверх моих, переплетая пальцы, отрывисто шепчет мне на ухо, – Не кончила. Жаль! – и долго дышит мне в шею, успокаивая дыхание.

После он, всё-таки, укладывает меня на эту кровать. Просто подхватывает на руки, чувствуя, как всё ещё дрожат мои колени, делает несколько шагов и осторожно кладет на неё. Накрывает одеялом, ложится рядом, откинув руки назад под голову, и смотрит в потолок. Потом и вовсе отворачивается ко мне спиной.

Некоторое время я лежу не шевелясь. Чувствую себя ошеломлённой.

Это было грубо? Да. Эгоистично? Я бы не сказала, он прекрасно чувствовал и слышал мою реакцию на его прикосновения, что и как возбуждает. Хотя, тут удачно совпало – оказалось, что меня возбуждает, в целом, то же, что и его. Было ужасно непривычно и странно – я как будто вынырнула из своего тела и наблюдала что с ним происходит, как бы со стороны, как в кино. Ведь я не просто вышла из своей зоны комфорта, я из неё, прямо-таки, выскочила с этим страстным грубым сексом всего лишь через два часа знакомства.

И ещё он понял, что я не достигла оргазма. Надо же! Не все мужчины могут это определить, особенно после первой интимной близости.

Но какой странный, резкий переход к отстранённости и безразличию! А я так не могу.

Поворачиваюсь на бок, прижимаюсь и обнимаю. Он не реагирует. Поглаживаю его живот и, повинуясь импульсу, целую в плечо. Тёплая ладонь накрывает мою, слегка сжимает. Некоторое время мы лежим так. Шум ночного моря убаюкивает. Я проваливаюсь в короткий сон и, когда просыпаюсь, его уже нет рядом. Трейлер пуст.

Некоторое время ворочаюсь с боку на бок. Заснуть не получается.

Куда он делся? Что делает?

Встаю, оборачиваюсь палантином и выхожу наружу. Кир сидит, одетый в шорты и чёрную толстовку поверх футболки, закинув ногу на колено, на раскладном стуле возле трейлера. Курит. Керосиновая лампа на земле смутно освещает пространство вокруг. Тихий плеск прибоя разбавляет ночную тишину. Рядом стоит ещё один раскладной стул, на котором лежат мои вещи. Вешаю одежду на спинку и сажусь.