Сергей Курёхин. Безумная механика русского рока

Зимой 1993 года запись шести композиций «Воробьиной оратории» была завершена. Сделать оставалось немного — найти вокалистку, которая в совершенстве владела бы как основами джазового вокала, так и приемами из арсенала фолк-рока.

Первоначально Маэстро планировал пригласить на эту сессию девушек из «Колибри», с которыми многие годы дружил. Но во время какого-то светского фуршета солистка Наташа Пивоварова, находясь в крайне неустойчивом состоянии, метнула в Капитана ананас, когда он невинно исполнял джаз на салонном фортепиано. Ананас попал Сергею в лицо, Капитан страшно разозлился и назвал Пивоварову «фантастической дурой». После этого ни о каком сотрудничестве не могло быть и речи.

Основной «голос» «Воробьиной оратории» Капитан нашел, в общем-то, случайно. Как-то раз он пришел раньше времени в студию, где завершал запись сольного альбома гитарист Саша Ляпин. На радостях, что закончил работу, он устроил джем с вокалистками фолк-группы «Яблоко» Мариной и Татьяной Капуро.

«Курёхин сидел, взявшись за голову, и слушал наше пение: «роллинги», Джони Митчелл, Линда Ронстадт, — вспоминает Марина. — Рядом с Сергеем ходил длинноволосый Гребенщиков, в красной рубашке и босиком, но Капитан на него никак не реагировал. Курёхин словно почувствовал момент экстаза, который, что называется, «нельзя спугнуть». И даже пожертвовал собственной сменой, перенеся ее на другой день. И мы в течение четырех часов продолжали джемовать. И в какой-то момент Сергей начал петь вместе с нами».

Буквально на следующий день Капитан приехал домой к Марине Капуро. Сидя в ее небольшой комнатушке, он прослушал чуть ли не все записи группы «Яблоко». Похоже, это было именно то, что он искал.

«У Сергея уже был готов инструментал, — вспоминает певица. — Он пропел мне все, что хотел, очень высоким фальцетом. И я сразу поняла, что партия у него — это точно продуманная мелодия. Меня это поразило... Он сел рядом тихонечко и очень тоненько и аккуратненько начал петь. «Наверное, это шутка, — подумала я. — Сейчас он покажет какие-то ноты, и по нотам я буду всё разучивать». Оказалось, никаких нот не существует. Он еще раз пропел довольно сложную мелодию, широкую по объему, — и точно, как будто по нотам. И я поняла, что у него это выношенная мелодия, которую он слышит. И я ее тоже должна услышать, взлелеять, полюбить и оживить».

Дальше началось самое неожиданное. Курёхин вынул из рюкзака раритетную книжку «Основы фонологии», написанную великим ученым-евразийцем Николаем Трубецким. Один из идеологов Пражской лингвистической школы, он умер от инфаркта, случившегося после допросов в гестапо в оккупированной Австрии. Незадолго до смерти Трубецкой успел разработать ключевые понятия «корреляции» и «языкового союза», которые в мозгу Капитана трансформировались в «птичий», или «воробьиный», язык. Как известно, стихи на несуществующем языке Маэстро сочинял еще во времена «Господина оформителя». Теперь же подобные тексты Сергей писал чуть ли не ежедневно: «Локрудо дилобе ридо фоле гидо икро фла риде...»

Вспоминая о тех эпизодах, в которых Капитан объяснял, как пропевать эти фонемы, вокалистка «Яблока» признается, что в Курёхина можно было запросто влюбиться.

«Рядом с ним стоишь и видишь черные брови, огромные глаза и красивое лицо совершенно западного человека, — вспоминает Капуро. — И чувствуешь, что от Сергея идет очень сильное притяжение. Настолько сильное, что можно всю свою любовь к нему сублимировать в конкретное произведение. И тогда вспыхнет искра и пойдет электричество».

На запись «Воробьиной оратории» стали регулярно заглядывать Гребенщиков, Каравайчук, Абдулов, кинорежиссеры Месхиев и Соловьев. И вскоре по городу пошел слух, что Курёхин замутил на Ленфильме нечто уникальное. И когда весной 1993 года альбом был готов, его презентация состоялась сразу в двух городах — в Осло и в Санкт-Петербурге.

Акция в БКЗ «Октябрьский» называлась «Воробьиная оратория: времена года», и все билеты на нее были проданы задолго до концерта. Все понимали, что Капитан «замутил» нечто, связанное с экологией, и, похоже, это был не просто концерт, а целая концептуальная акция.

«Оказывается, по количеству проживающих в городе воробьев можно судить о благополучии экологической ситуации и предсказывать различные катаклизмы, — писала накануне премьеры газета «КоммерсантЪ». — Сергей Курёхин, вплотную занявшийся изучением и подсчетом петербургских воробьев, выяснил, что эти птицы покидают город, а это предвещает его гибель».

Курёхин вышел на сцену «Октябрьского» одетый в классический черный костюм. С неподдельной невинностью Сергей Анатольевич поведал зрителям свою апокалиптическую теорию «Новой Атлантиды». Как утверждал идеолог «грибной идеи», построенный на болотах Санкт-Петербург медленно погружается на дно и вообще-то вскоре погибнет.

«Город задумывался исключительно на болотах, а в масонской символике болота означают умирание, — не моргнув глазом, поведал Маэстро публике теории новых катаклизмов. — Я думаю, где-то в начале следующего века Нева медленно выйдет из берегов и затопит всё вокруг. И только шпиль Петропавловской крепости будет торчать над голубой водой. Это будет невероятное зрелище, когда памятники архитектуры мы сможем наблюдать в водолазных костюмах. Представьте, вы плывете, и перед вами возникает Исаакиевский собор. Это что-то невероятное».

В это время за спиной Курёхина прямо с потолка падали лицом вниз бесстрашные каскадеры — по-видимому, символизировавшие своими полетами нелегкую жизнь воробьев. Затем Капитан быстро переоделся, к нему прикрепили крылья, кожаные ремни и страховку, и вскоре он уже парил над сценой «Октябрьского». И наблюдал откуда-то из-под крыши, как солдаты отплясывали довоенное танго, актер Семен Фурман читал стихи Есенина, балерины танцевали без музыки, а будущие герои телесериала «Менты» дефилировали с пылесосами перед шеренгой all rock stars в составе: Ляпин, Сергей Летов, Фагот, Тихомиров, Щураков, Курашов.

В какой-то момент на сцене «Октябрьского» весенним громом грянул гаражный рок-н-ролл. Раздалась барабанная дробь дуэта Саши Кондрашкина и Юры Николаева. В этот кульминационный миг Капитан начал сверхэнергично читать рэп на английском языке. О воробьях, судя по видеозаписи, там не было ни слова.

После того как Капитан в буквальном смысле спустился с небес, большой симфонический оркестр заиграл вступление к композиции «Весна». Одетая в белое платье Марина Капуро в роли «главного воробья» вдохновенно выпевала по бумажке курёхинские фонемы, внимательно поглядывая на движения рук Маэстро.

«В тот момент я была как пластилин в руках Сергея, — вспоминает певица. — Мне искренне казалось, что эта музыка может победить и аномальные скандинавские зимы, и остальные экологические катаклизмы. Поэтому я пела «Воробьиную ораторию» как заклинание».

Старинный соратник Сергея, режиссер Виталий Иванович Потемкин, снимал концерт с шести камер — осуществляя, по сути, единственную профессиональную запись проекта «Сергей Курёхин и друзья». В 1993–1995 годах эту телепередачу (с «перебивками» в виде съемок Санкт-Петербурга, сделанных с высоты птичьего полета) неоднократно показывали в программах «Пятого колеса», но по неизвестным причинам ни разу не продемонстрировали на федеральных телеканалах.