Серое братство

Я пожал плечами в смятении. Не знаю, что человечнее. Или вариться в масле, или валяться без головы. В любом случае тебе не оставляют возможности подумать, что бы ты сам хотел. Между двумя смертями выбора быть не может. Если признаться, Лация рисковала своей репутацией, объявляя «высшую милость». Если это только из-за возможности использовать меня в своих играх — я снимаю шляпу перед ее дерзкими замыслами. Она ведь не думала в первую очередь, что спасает соперника, который, вполне вероятно, одержим кровной местью. Стоило ей чуть задержаться, «не успеть» с помилованием! Она вопреки всему чуть не бросилась развязывать мне руки. Или я слеп? Возникшее неведомо почему чувство? Полная чушь! Не в природе коронованных лиц воспылать страстью к незнакомцу, чужаку! Здесь все неправильно!

Вместо слов я взял ее кисть в свою руку, слегка пожал ее.

— Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделала для меня. Поверь: ты подарила мне жизнь, а это самое главное, что я хотел. Ни к чему статусы и почести, родовые поместья и накопленные богатства. А за твое великодушие я готов отдать тебе свой долг.

Поднеся ее руку к своим губам, прикоснулся к ней, ощутив тот же горький аромат.

— Надеюсь, что твоя благодарность искренна, — прошептала Лация.

— Конечно, разве может быть иначе?

— Ты не простишь мне свое унижение. Но это не повод все время брать за руку и смущать молодую девушку… Ты ведь понимаешь?

Мне захотелось побыстрее убраться из этого города. Новые обстоятельства не дадут мне спокойно жить рядом с королевой. Я — кровник, а это означает новую войну. Лация с матерью не допустят крушения своего королевства, не отдадут просто так трон, пусть даже они и женщины. Женщины иногда коварнее нас, мужчин, в достижении своих целей. Как-то королева-мать оказалась причастна к событиям столь давних лет. И ее не остановило, что она женщина.

Карета остановилась. Лация вздохнула, когда распахнулась дверца, а внизу ждал целый почетный караул. По ее выражению лица я понял, насколько ей надоели эти ненужные для обыденного приезда домой церемонии. Рано или поздно она привыкнет к этому, и уже трудно будет понять ее настроение. Мы попрощались. Долговязый слуга в расшитой золотом ливрее провел меня в ту часть дворца, где мне предстояло жить. Огромная опочивальня, залитая солнечным светом, произвела на меня впечатление. Пожалуй, тут можно было тренироваться с оружием, о чем я давно уже забыл в силу произошедших событий. Мышцы мои слегка одрябли. Это уже был непорядок. Разленился, отощал, потерял много сил. Стоит как следует ознакомиться с историей Ваграма, почаще выходить за дворцовые стены, окунаться в простую жизнь, которая, конечно же, отличается от жизни в роскошном дворце. Неизвестно, сколько времени я еще пробуду здесь, а находиться в золотой клетке — не в моих правилах. Вопросов накопилось столько, что ими следовало заняться побыстрее, не ожидая, когда ответы принесут мне на блюдечке Ральер и Абилард. Приятно, что появились союзники. Я чувствовал, что события странным образом начинают влиять на мою судьбу. Каждый узел в запутанном клубке означает что-то, что неподвластно моему пониманию. Появляются новые лица, линии событий расходятся широкими лучами на все стороны света. А в середине стою я. И следовало начинать с загадки, которая не давала мне покоя.

На следующее утро, не дожидаясь завтрака, я направился к Лации, рискуя заплутать в бесконечных коридорах дворца. Оказывается, дворец был разделен на четыре больших части, соединенных крестообразным коридором. Но это не означало, что, идя прямо, я мог попасть в ту часть, где живет королева. Предстояло пройти несколько пролетов, которые, причудливо ныряя то вниз, то вверх, забирались вправо или влево. И в итоге оказывалось, что попадаешь не туда, куда надо. Каждые сорок шагов стояла стража, и каждая спрашивала, куда я иду. Я отвечал, а в ответ просил показать мне кратчайший путь до покоев Лации. О моем присутствии, вероятно, известили всю гвардию, охранявшую дворец. Так что я без особых усилий добрался до ее рабочего кабинета. Она любила принимать просителей с рассветом; с десяток важных господ в богатых одеждах сидели на мягких широких лавках, надменно поджав губы. Я шаловливо подмигнул им, и решительно двинулся на охрану. Парни решительно перегородили мне дорогу. В их глазах читалась мысль зарубить меня тут же, на пороге кабинета.

— Срочное дело, воины, — пришлось идти на попятный. — Посетители могут подождать.

Один из охранников постучал по тяжелой дубовой двери, прислушался и открыл створку и передал мою просьбу. Получив ответ, он повернулся ко мне и произнес:

— Я должен проверить вас.

Раскинув руки, я спокойно подождал, пока меня перестанут ощупывать на предмет опасного оружия. Еще раз подивился наивности местной стражи. Руки — вот самое страшное оружие.

— Заходите, — было дано разрешение.

Я усмехнулся и вошел в кабинет королевы. Представляю, с каким видом сейчас аристократия обсуждает мою хамскую выходку. А мне просто захотелось пошалить.

Помещение не отличалось особой роскошью, но и не было совсем уж аскетичным. Большую часть занимали полки с фолиантами. Книги выглядели старыми, с истертой позолотой на корешках, и от этого, казалось, комната приобрела солидный вид, где не хочется шутить. Лация сидела за огромным столом, оббитым темно-зеленым бархатом, внимательно читала какой-то документ, задумчиво вертя в руках стило. На ней был темно-коричневый «рабочий» костюм с высоким воротником, на рукавах золотые запонки, а пуговицы сплошь из мелких бриллиантов. Она читала какую-то бумажку, потом с раздражением отбросила ее в сторону со словами «какая чушь!». Вопросительно взглянула на меня.

— Что произошло, Гай?

— Решил проверить, как твоя охрана справляется со своими обязанностями, я сел на край стола. — Она хорошо исполняет свои обязанности.

— Конечно, — усмехнулась королева. — Я вообще-то давала приказ не препятствовать тебе, если попытаешься войти ко мне. Знала, что у тебя возникнет такая потребность. Любой другой при таком хамском поведении получил бы массу неприятностей.

В эти слова она умудрилась вложить столько сарказма и угрозы, что я все понял. Хорошие отношения всегда останутся хорошими отношениями, но не стоит перегибать палку. Нельзя забывать, кто я во дворце, и кто — она. Я почувствовал, что краснею. Неловко соскочил со стола, глазами отыскал стул для посетителей-просителей и сел на него. Губы Лации дрогнули в понимающей улыбке.

— Так что у тебя за дело?

— Ты знаешь человека по имени Магван? — я решил ткнуть пальцем в небо, особо не надеясь получить положительный ответ. И попал.

— Конечно, — Лация удивилась очень сильно. — Это мой родной брат.

****

Старая ведьма Амалея задала Егерю трудноразрешимую задачу. Иногда фарогар жалел, что Братство связано с ней многочисленными нитями заговоров и взаимных мелких услуг. Помимо поисков успевшего всем надоесть своей неуловимостью Магвана, она захотела пересмотреть договор Серого Братства с Домом Лоран. Старуха заявила, что вассальные отношения не подходят Ордену, и стоит более точно выяснить желания герцога Линда. Не имеет смысла распылять силы Братства на мелкие дела. Егерь, скрепя сердце, добился встречи с Глазом и Сизарем. Он коротко обрисовал ситуацию, прошелся нелестными словами по хитрой старухе, и стал ждать, что скажут бывалые воины. Сизарь в свойственной ему манере возмутился, но более сдержанный и рассудительный Глаз задумался.

— Зачем ей все это надо, ты не понял? — спросил он.

— Амалея никогда не раскрывает своих истинных помыслов, — развел руками Егерь. — Но я подозреваю, что все дело в мальчишке.

— Ясно, что не в любви к Линду, — сердито буркнул Глаз. — Ее задача: вернуть Вадигорам трон. Она поклялась на крови, а такие клятвы требуют исполнения. Серое Братство обязано помочь ей в этом, но и только! Выполнив миссию, я прямо заявлю о разрыве наших отношений. Амалея получит не только удовлетворение от свершившейся мести, но и титулы, почет, деньги. А Братство — свободное и независимое общество, и не должно плясать под чужую музыку. Вот как я это понимаю. Но для чего ей разрывать отношения с Домом Лоран? Появились новые правила игры?

Они сидели во дворе Схрона на бревнах, и грелись на весеннем солнышке. Появилась фляжка с отваром из коры «лентяйки» — странного деревца, расцветающего ранней весной и дающего терпкие плоды в виде ягод. Именно в этот период кору сдирали и варили, получая густой сироп, сладковато-кислый. Потом ставили в ледник, давая возможность напитку отстояться десять дней, после чего разбавляли водой и пили. Жажду утоляло здорово. Да и сердце веселило.

Глаз оттер губы, передал фляжку Сизарю. В наступившем молчании они созерцали потемневшие от многочисленных дождей стены Схрона, голубей, лениво топчущихся по влажным прогалинам, освободившимся от снега. Воины не торопились нарушать тишину, очевидно, ожидая от Егеря дельных предложений. В конце концов, ведь он пригласил их на разговор. С него и спрос. Правда, Глаз не любил неоправданных затяжек в серьезном разговоре.