Серое братство

— Заходи! — крикнул я, перевешиваясь через подоконник, разглядывая суету дворцовой челяди. Дворяне спешили через открытые ворота выразить свое почтение и лояльность. В их движении чувствовался страх. Надвигались невиданные и ожидаемые репрессии — и умение вовремя подсуетиться со словами преданности стояло на первом месте в их жизни.

— Энн Вадигор! — раздался торжественный голос Крикуна — слуги, приставленного ко мне высочайшим распоряжением. — Энни королева ждет вас в Летнем павильоне. Немедленно!

Чертов Крикун! Оторвал от приятного созерцания с высоты второго этажа!

— Почему такая спешка? — проворчал я, выпрямляясь. — Только солнце взошло!

— Королева встает до восхода солнца, и требует того же от своих подчиненных.

Ну, я-то не совсем подданный короны. Только испытывать терпение королевы и мне не с руки. Надо идти. Я с удивлением посмотрел на Крикуна. Он выглядел возбужденным. Служанка сказала мне по секрету, что когда Крикун узнал, к кому он приставлен — чрезвычайно задрал нос. Вести о происшествии на охоте быстро разнеслись по всем крыльям дворца, а вслед мне уже с интересом смотрели хорошенькие придворные дамы. Событие обрастало слухами, выставляя меня чуть ли не единственным героем, что ставило меня в неловкое положение перед графом Скотуром и лейтенантом Ласаром. Я поделился своими мыслями с графом, но тот лишь усмехнулся, посоветовав выбросить чувственную блажь из головы.

— Стране нужны герои, Вадигор, — добавил он, — и вы стали таковым. Цените то, что добыли собственными руками, тем более это поветрие скоро пройдет. Слава — как сопли из носа — скоротечна.

Я подивился необычному сравнению, но перестал обращать внимание на шлейф славы, моментально выросший за моей спиной. И все же чувствовал я себя немного не в своей тарелке. Жизнь в Братстве приучила меня к скрытности, чего здесь нельзя было добиться. И напыщенный вид Крикуна придавал мне успокоенность. Уж он точно не даст мне загордиться.

— Мне тоже придется вставать наравне с королевой? — ехидно поинтересовался я.

— На это не поступало никаких указаний, энн. Но поторопитесь, вас уже ждут.

Крикун хоть и выглядел болваном, но был славным малым и довольно ушлым. И у меня насчет него появились кое-какие мысли. Я похлопал его по плечу и вышел из своих покоев. Путь к Летнему павильону мне известен, и я дошел до него без особого труда — он находился в глубине сада, скрытый от любопытных глаз. Однако совершенно быть незаметным павильону не удалось. С двух башен глубина сада прекрасно просматривалась. Сворачивая с дорожки, я бросил взгляд на возвышающуюся громаду сторожевых вышек, где мелькали фигуры стражников. За мной пристально следили, хоть и не подавали вида, что до сих пор относятся ко мне с подозрением. Пусть. Это их служба. Подойдя к павильону, я увидел, что он окружен десятком гвардейцев Ласара. Сам лейтенант с напряженным лицом рыскал между клумб и кустов, что-то выискивая. Охрана пропустила меня. Лация сидела в большом плетеном кресле, а верный Пак торчал обгорелым пеньком за ее спиной. Больше никого из посетителей не было. Она кивком головы приветствовала мое появление, когда я поклонился. Пальцем ткнула на такое же кресло, стоящее напротив:

— Садитесь, Вадигор.

Королева по случаю теплого дня была в легком светло-голубом платье с открытыми плечами, а широкое декольте открывало узкую золотую цепочку с крупным кулоном на будоражащей воображение едва прикрытой груди.

— Прекрасно выглядите, энни королева, — не преминул заметить я.

— Как спалось моему спасителю? — придавая голосу игривость, спросила Лация. — Его не беспокоили придворные красавицы, чтобы выразить свое восхищение героем?

— Боюсь, что мои достоинства слегка преувеличены, — осторожно ответил я. — Свой достойный вклад внесли и граф Скотур, и лейтенант Ласар. А ведь мы еще забыли и про Пака. Ну а дамы… Куда же без них. Смотрят.

Я взглянул на непроницаемого слугу. В ответ тот слегка наклонил голову, словно оценивая и благодаря мое дружеское разделение славы.

— Пак непритязателен, — усмехнулась Лация. — А граф и лейтенант ужеполучили свою награду. Скажем, по среднему бриллианту в золотой оправе.

— Неплохо, — признал я. — Как идет следствие?

— Тронг вытряс душу из пленников. Они признались, что были наняты неизвестным мужчиной в горных селениях. Это исключало вероятность узнавания на земле Ваграма. Знаешь, что за люди нам попались?

— Нет.

— Это камберские горцы-пастухи. Бедняги даже понятия не имели, кого хотели убить! — воскликнула королева.

Я вспомнил рассуждения графа Скотура о принадлежности нападавших к горцам. Он угадал, кто эти люди, что высоко подняло его авторитет в моих глазах.

— И как им удалось проникнуть в Ваграм?

— По подложным документам, придавшим им статус пастухов-перегонщиков. В Задаре наши купцы скупают у них овец и хорошо наживаются на мясе и шерсти. Неизвестный заказчик провел их через наши заставы и поселил на окраине Одема. Наши сыщики проспали этот печальный факт, о чем Тронг уже успел доложить мне, вырывая волосы из своей драгоценной головы. Дальше все было просто. Незнакомец сам устроил засаду, расставил людей в кустах и вдоль тропы, и как только мы наткнулись на специально поваленное дерево — дал приказ стрелять. Кто этот незнакомец — никто не знает. Описывают его как ваграмца. Он светлолицый, с седой прядью на левом виске. Ума не приложу, кто скрывается за этим описанием.

Я предпочел не говорить пока о находке на поляне. Сам попробую докопаться до истины.

— Кого вы могли лишить звания, привилегий, милости? — кое-какие вопросы все равно нужно было выяснить. — Зачастую люди теряют голову и начинают совершать поступки, о которых потом жалеют.

— Ничего себе — жалость, — пробормотала Лация. — Ладно, расследование идет, ниточка разматывается. Боюсь, за покушением скрываются очень влиятельные люди. Кто-то же продал дом незнакомцу, и эта сделка прошла мимо министра Артуса. Или он сделал вид, что ничего не произошло? Так ведь можно всех взять под подозрение.

Лация задумалась, постукивая веером по ручке кресла. Она не была обязана распространяться о ходе следствия, но, тем не менее, делилась со мной фактами, вовлекая поневоле в очередную интригу.

— А барон Балт? Что он раскопал?

— Раскопал? Ну да… Балт сейчас ищет человека, который пробрался в твою спальню и оставил записку вместо того, чтобы кинжалом убить тебя.

Я поежился. Как-то не пришло в голову такое развитие событий. Ну да, меня могли спокойно пришпилить к постели, но не сделали этого. Я вспомнил.

— Вечером я выпил всего один бокал вина, но спал как убитый. А ведь обычно любой шорох мгновенно будит меня.

— Снотворное? — привстала Лация.

— Не знаю, это только предположение.

— Ласар! — громко крикнула она. Дождавшись, когда лейтенант появится перед ней, знаком попросила наклониться его и долго шептала тому на ухо какое-то указание. Лейтенант выпрямился и с озабоченным видом помчался по дорожке к дворцу. Я благоразумно не стал расспрашивать, что хочет королева.

Она откинулась на спинку кресла, испытующе посмотрела на меня. Сосредоточенное выражение сошло с ее лица, и она вновь повеселела. Глаза искрились смехом и ожиданием. Женщин трудно понять. А я не знал, как вести себя с Лацией в такой ситуации. Этикет легко обойти стороной с глазу на глаз, но когда рядом охрана — как-то не хочется рисковать и болтать языком невесть что.

— Что произошло, моя королева? — решился я на вопрос.

— Ночью пришел корабль из Паунса, — неожиданно для меня сказала Лация.

Я замер. Сразу всплыл в памяти разговор Егеря с Мастером и его приказ отправиться последнему в Паунс. Неужели Егерь нашел возможность связаться со мной напрямую? Видя мое замешательство, девушка сама пришла мне на помощь.

— Хочешь знать, нет ли для тебя новостей?

— Именно так.

— Есть, конечно же, есть. Не смотри так, пожалуйста. Я уже подумала — ты смерть увидел за моей спиной, а не Пака. Успокойся. Вести весьма недурственные для тебя. Обернись.