Знаю, знаю – снова лыжиСухо заскрипят.В синем небе месяц рыжий,Луг так сладостно покат.Во дворце горят окошки,Тишиной удалены.Ни тропинки, ни дорожки,Только проруби темны.Ива, дерево русалок,Не мешай мне на пути!В снежных ветках черных галок,Черных галок приюти.1913
ВЕНЕЦИЯ
Золотая
голубятня у воды,Ласковой и млеюще-зеленой;Заметает ветерок соленыйЧерных лодок узкие следы.Столько нежных, странных лиц в толпе.В каждой лавке яркие игрушки:С книгой лев на вышитой подушке,С книгой лев на мраморном столбе.Как на древнем, выцветшем холсте,Стынет небо тускло-голубое…Но не тесно в этой теснотеИ не душно в сырости и зное.1912
* * *
Протертый коврик под иконой,В прохладной комнате темно,И густо плющ темно-зеленыйЗавил широкое окно.От роз струится запах сладкий,Трещит лампадка, чуть горя.Пестро расписаны укладкиРукой любовной кустаря.И у окна белеют пяльцы…Твой профиль тонок и жесток.Ты зацелованные пальцыБрезгливо прячешь под платок.А сердцу стало страшно биться,Такая в нем теперь тоска…И в косах спутанных таитсяЧуть слышный запах табака.1912
ГОСТЬ
Все как раньше: в окна столовойБьется мелкий метельный снег,И сама я не стала новой,А ко мне приходил человек.Я спросила: «Чего же ты хочешь?»Он сказал: «Быть с тобой в аду».Я смеялась: «Ах, напророчишьНам обоим, пожалуй, беду».Но, поднявши руку сухую,Он слегка потрогал цветы:«Расскажи, как тебя целуют,Расскажи, как целуешь ты».И глаза, глядевшие тускло,Не сводил с моего кольца.Ни один не двинулся мускулПросветленно-злого лица.О, я знаю, его отрада —Напряженно и страстно знать,Что ему ничего не надо,Что мне не в чем ему отказать.1914
* * *
Александру Блоку
Я пришла к поэту в гости.Ровно полдень. Воскресенье.Тихо в комнате просторной,А за окнами морозИ малиновое солнцеНад лохматым сизым дымом…Как хозяин молчаливыйЯсно смотрит на меня!У него глаза такие,Что запомнить каждый должен;Мне же лучше, осторожной,В них и вовсе не глядеть.Но запомнится беседа,Дымный полдень, воскресеньеВ доме сером и высокомУ морских ворот Невы.1914
Анна
Ахматова. Худ. Д. Бушен. 1914 г.
АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ ПРОЗА
…Лето я проводила в бывшей Тверской губернии, в пятнадцати верстах от Бежецка. Это неживописное место: распаханные ровными квадратами на холмистой местности поля, мельницы, трясины, осушенные болота, «воротца», хлеба, хлеба… Там я написала очень многие стихи «Четок» и «Белой стаи»…
Я носила тогда зеленое малахитовое ожерелье и чепчик из тонких кружев. В моей комнате (на север) висела большая икона – Христос в темнице. Узкий диван был таким твердым, что я просыпалась ночью и долго сидела, чтобы отдохнуть… Над диваном висел небольшой портрет Николая I: не как у снобов в Петербурге – почти как экзотика, а просто, серьезно по-онегински («Царей портреты на стене»). В шкафу остатки старой библиотеки, даже «Северные цветы», и барон Брамбеус, и Руссо. Там я встретила войну 1914 года, там провела последнее лето (1917).
…После угрюмого военного Севастополя, где я задыхалась от астмы и мерзла в холодной наемной комнате, мне казалось, что я попала в какую-то обетованную страну. А в Петербурге был уже убитый Распутин и ждали революцию, которая была назначена на 20 января (в этот день я обедала у Натана Альтмана. Он подарил мне свой рисунок и надписал: «В день Русской Революции». Другой рисунок (сохранившийся) он надписал: «Солдатке Гумилевой от чертежника Альтмана»)…
«Белая стая» вышла в сентябре 1917 года. К этой книге читатели и критика несправедливы. Почему-то считается, что она имела меньше успеха, чем «Четки». Этот сборник появился при еще более грозных обстоятельствах. Транспорт замирал – книгу нельзя было послать даже в Москву, она вся разошлась в Петрограде. Журналы закрывались, газеты тоже. Поэтому в отличие от «Четок» у «Белой стаи» не было шумной прессы. Голод и разруха росли с каждым днем…
Анна Ахматова
* * *
Думали: нищие мы, нету у нас ничего,А как стали одно за другим терять,Так, что сделался каждый деньПоминальным днем, —Начали песни слагатьО великой щедрости БожьейДа о нашем бывшем богатстве.1915
* * *
Твой белый дом и тихий сад оставлю.Да будет жизнь пустынна и светла.Тебя, тебя в моих стихах прославлю,Как женщина прославить не могла.И ты подругу помнишь дорогуюВ тобою созданном для глаз ее раю,А я товаром редкостным торгую —Твою любовь и нежность продаю.1913
УЕДИНЕНИЕ
Так много камней брошено в меня,Что ни один из них уже не страшен,И стройной башней стала западня,Высокою среди высоких башен.Строителей ее благодарю,Пусть их забота и печаль минует.Отсюда раньше вижу я зарю,Здесь солнца луч последний торжествует.И часто в окна комнаты моейВлетают ветры северных морей,И голубь ест из рук моих пшеницу…А недописанную мной страницу —Божественно спокойна и легка,Допишет Музы смуглая рука.1914
* * *
Слаб голос мой, но воля не слабеет,Мне даже легче стало без любви.Высоко небо, горный ветер веет,И непорочны помыслы мои.Ушла к другим бессонница-сиделка,Я не томлюсь над серою золой,И башенных часов кривая стрелкаСмертельной мне не кажется стрелой.Как прошлое над сердцем власть теряет!Освобожденье близко. Все прощу,Следя, как луч взбегает и сбегаетПо влажному весеннему плющу.1912