Сервантес. Его жизнь и литературная деятельность

За третьей попыткой вскоре последовала и четвертая. Сервантес познакомился с бывшим гренадским вольноотпущенным Абдель-Рахманом, известным под именем вольноотпущенника Жирона. Уговорив его снова вернуться в католицизм, Сервантес составил вместе с ним новый план бегства. Решено было приобрести и вооружить корабль, который должен был увезти Сервантеса и шестьдесят человек его товарищей. Деньги на покупку корабля доставили двое валенсийских купцов. Все складывалось, по-видимому, благоприятно, но и в этот, четвертый, раз Сервантесу не посчастливилось. Каким-то образом намерение его стало известно испанскому монаху Бланке де ла Пасу, человеку бесчестному, честолюбивому и к тому же завистливому. Бланко не мог вынести популярности Сервантеса и при первом удобном случае выдал его властям. Перепуганные купцы умоляли Сервантеса выкупиться и даже приготовили необходимую сумму денег, которую предложили ему в дар. Он отказался от денег, но дал обещание, что скорее позволит замучить себя и умрет, нежели выдаст своих сообщников. Затем он бежал из тюрьмы и скрылся у бывшего товарища своего, Диего Кастеллано. Гассан разослал глашатаев объявить всему населению, что всякий, кто даст убежище Сервантесу, будет казнен. Узнав, какая опасность грозит его укрывателю, беглец предал себя властям. Гассан приказал связать ему руки, надеть на шею петлю и в таком виде заставил стоять на допросе. Каждую минуту несчастный мог ожидать, что его вздернут на виселице. Но и на этот раз, как и прежде, Гассан Паша пощадил его. Чем руководствовался дей, обращаясь так милостиво с непокорным рабом, что заставляло его испытывать перед Сервантесом невольный страх, – это так и осталось неизвестным. Быть может, нравственная высота испанского идальго приводила в смущение его низкую душу, рождая в ней недоумение, как бы перед чем-то недоступным его пониманию, пожалуй, казавшимся ему сверхъестественным. Об этом никогда никому не сказал ни слова свирепый поклонник Магомета.

«Один только пленник умел ладить с ним, – писал впоследствии сам Сервантес в „Дон Кихоте“, – это был испанский солдат Сааведра; с целью освободиться из неволи он прибегал к таким средствам, что память о них будет долго жить в том краю. И, однако, Гассан-Ага никогда не решался не только ударить его, но даже сказать грубое слово, между тем как мы все боялись – да и сам он не раз ожидал, что его посадят на кол в наказание за его постоянные попытки к побегу».

Велико между тем было разочарование злобного испанского монаха: его пресмыкания перед властью не принесли ему желанных выгод. Бланко де ла Пас получил за свои труды всего один червонец и кувшин с маслом. Вольноотпущенник Жирон был сослан в Фес, а Сервантесу назначили тяжелую работу в ожидании отъезда в Константинополь, куда собирался увезти его Гассан Паша.

Дни проходили за днями в томительном ожидании. Неволя Сервантеса продолжалась. Напрасно хлопотали о выкупе его родные и друзья. Отец его умер, не добившись ничего. После того как все собранные деньги ушли на выкуп одного Родриго, старик обратился к придворному алькаду с просьбою навести справки относительно службы и личности Мигеля де Сервантеса. Но судебные проволочки так затянули дело, что бедняга не дождался его конца. Он уже решил было представить свидетельство о бедности, когда смерть избавила его от этого унижения. Вдова его, сын Родриго и дочь Андреа кое-как сколотили 300 червонцев и вручили их «отцам искупителям». Но Гассан-Ага и слышать не хотел о такой ничтожной сумме. Сервантесу, казалось, не суждено было выйти из неволи. Между тем хозяин его готовился к отъезду в Константинополь, и, раз попав в столицу султана, пленник должен был навсегда проститься с надеждой на получение свободы. Он уже был прикован к галере, которой предстояло отвезти его с господином в Константинополь, когда внезапно явилось давно ожидаемое спасение. Благодетелем Сервантеса оказался монах ордена Св. Троицы Хуан Гиль. Этот добрый человек набрал среди купцов значительную сумму, прибавил к ней еще часть денег братства, вверенных ему на хранение, и уговорил Гассана отпустить наконец пленника на свободу.

19 сентября 1580 года Сервантес покинул Алжир с твердым намерением всеми силами бороться против ислама и объяснить Испании, какого рода политики следует ей впредь держаться относительно турок.

Весь горя нетерпением, Сервантес вступил на родную землю еще в одежде алжирского раба. Но недолго продолжалось радостное состояние очутившегося на свободе пленника. На родине ему пришлось считаться с нового рода невзгодами. Вскоре он убедился в совершенной невозможности завоевать себе в Испании прочное социальное положение. Отца его, как известно, не было в живых; мать доживала свои последние дни, брат служил в армии. Прежние друзья рассеялись; о нем все забыли. Сервантес почувствовал себя беспомощным и одиноким. Недолго думая, он решил поступить солдатом в тот же полк, где служил прежде и где теперь находился на службе Родриго. Полк этот был в то время послан в новоприобретенное Португальское королевство для поддержания власти короля Испании. Сервантес очутился в Лиссабоне, служившем главною квартирою его полка. В течение своей службы в полку он участвовал под командою маркиза Санта Крус в экспедициях 1581 и 1582 годов и выдержал сражение у Азорских островов. Правда, он не был теперь уже тем ловким молодым солдатом, который с таким воодушевлением сражался при Лепанто: разбитая в тот день рука сильно давала себя знать. Тем не менее, имя братьев Сааведра прогремело в Испании и в Португалии. Мигель Сервантес начинал приобретать популярность. На зимних квартирах в Лиссабоне его охотно принимали в лучшем обществе. Превосходство его ума, благородная манера держать себя, веселый нрав и интересная, изящная беседа заставляли каждого забывать о его солдатском камзоле. Дамы ухаживали за ним. К этому периоду его жизни относится связь его с одной знатной донной, от которой он имел дочь, Изабеллу де Сааведра. Сервантес страстно привязался к своей девочке и оставил ее у себя даже тогда, когда отношения его с ее матерью совершенно прекратились.

Пребывание в Лиссабоне и вообще в Португалии имело большое значение в развитии писательского таланта Сервантеса. Здесь он впервые познакомился с португальской литературой, и она, несомненно, имела влияние на направление первых серьезных литературных его трудов. Прозаические пасторальные романы, где пастушки являлись принцессами, а пастухи – поэтами, были любимой формой романтической литературы в Португалии, и вероятно чтение этих романов побудило Сервантеса испробовать свои силы в этом новом для него роде поэтических произведений и заодно познакомить с ним Испанию. Тогда же, в Португалии (1584 год), он написал свой первый роман «Галатея» – произведение, всецело принадлежащее к пастушеской литературе.

Литературные достоинства «Галатеи» нельзя считать выдающимися; для нас она может иметь только литературно-исторический интерес; но в свое время она понравилась публике. Это идиллическая картина жизни изящных и образованных пастушков, проводящих свое время в философских разговорах о любви в прелестной местности на берегу «светлоструйного» Энареса. Подобно всем пастушеским романам, эта первая, так сказать, проба пера Сервантеса страдает крайней аффектацией, и даже еще в большей степени, нежели романы, служившие ей образцами. Сам Сервантес осознал впоследствии все свои промахи и не раз иронизировал над своим увлечением пастушеской литературой, в которой видел теперь только манерность. Он говорил открыто, что его действующие лица выражаются слишком утонченно, что его произведение, подобно своим образцам, страдает искусственностью «так же, как и эклоги древних».

12 декабря 1584 года Сервантес вступил в брак с донной Каталиной Воцмедиана, с которой познакомился в небольшом кастильском городке Эскивиас, по соседству с Мадридом, куда он переселился за несколько месяцев до своей женитьбы. Брак этот был именно таким, какого можно ожидать от человека с нравственным складом Сервантеса: очень почетным, но без малейшего намека на материальный расчет. Невеста принадлежала к чрезвычайно знатной, но столь же бедной семье. Обнародованные Пелиссером подробности брачного контракта показывают, до чего доходила бедность жениха и невесты: в числе предметов, составлявших приданое Каталины Воцмедиана, значилось полдюжины кур! Зато от дяди своего, дона Франциско де Саласари, она получила хорошее воспитание – капитал, который в глазах ее будущего мужа стоил дороже всякого приданого. По-видимому, между семьями Сааведра и Воцмедиана существовали старинные фамильные связи, ибо мать невесты была душеприказчицей отца Сервантеса в то время, когда последний находился в плену.

Сервантес прожил со своею женой более тридцати лет и умер на ее руках. По-видимому, эта более чем тридцатилетняя совместная жизнь супругов была счастливой. По крайней мере, вдова Сервантеса перед смертью выразила желание быть похороненной рядом с мужем. Этим последним сведением исчерпывается все, что известно о взаимных отношениях Сервантеса и его жены. Но если даже супружеская жизнь их не всегда текла ровным потоком, если встречались на пути их иной раз и шероховатости, то, зная взгляд Сервантеса на взаимные обязательства супругов, можно с достоверностью сказать, что он не придавал серьезного значения случайным невзгодам у семейного очага. В своих сочинениях он часто возвращался к вопросу о супружеском счастье и взаимных отношениях супругов. Этому вопросу придавал он капитальную важность в деле человеческого счастья вообще, останавливаясь иной раз в недоумении перед его крайнею сложностью, но всегда твердо держась на почве неразрывности брачных уз. Так, в одной из своих остроумных интермедий, озаглавленной «Судья по бракоразводным делам», он выводит перед зрителями целый ряд пререкающихся супругов, настойчиво требующих у судьи развода, между тем как судебное разбирательство всякий раз обнаруживает ничтожность взаимных придирок расходящихся супругов, и судья неизменно отказывается дать развод. Интермедия заканчивается появлением мужа и жены, просивших развода год тому назад, но подобно другим не получивших его и теперь пришедших благодарить судью за то, что он удержал их от безрассудного поступка. Счастливую пару, снова обретшую мир и любовь у семейного очага, сопровождает веселый хор певцов, напевающий нравоучение: «Худой мир лучше доброй ссоры», которое служит Сервантесу конечным выводом. Во второй части «Дон Кихота» Сервантес устами своего героя развивает свою теорию супружеских отношений.

«Законная жена, – говорит он, – не вещь, которую можно продать, переменить или уступить, а часть нас самих, неотделимая от нас до конца нашей жизни; это – узел, который, будучи однажды завязан на нашей шее, становится новым гордиевым узлом, которого нельзя развязать, а можно только рассечь смертью… Один древний мудрец, – продолжает Дон Кихот, – говорит, что в целом мире есть только одна прекрасная женщина, и советует каждому мужу для его спокойствия и счастья видеть эту единственную женщину в своей жене».

Обзаведясь семьей, Сервантес решил расстаться с превратностями военной жизни и избрать себе определенное и постоянное местожительство, а также и более спокойную деятельность, которая давала бы ему и близким его верный кусок хлеба. К тому же военная служба и сопряженные с нею труды и неудобства были ему теперь не под силу: тяжелое прошлое, исполненное лишений, надорвало его здоровье. Он променял меч на перо, которым надеялся не менее успешно содействовать осуществлению давно задуманных планов.

С этих пор начинается новый период в жизни Сервантеса. Он переселяется в Мадрид, в то время резиденцию испанского короля, где вокруг двора группируются лучшие литературные силы Испании, и становится заправским литератором.

Глава III 1584-1598

Литературные знакомства в Мадриде. – Начало известности в литературе. – Взгляд Сервантеса на испанскую политику; его единомышленники. – Театр как орудие политической пропаганды. – Состояние испанского театра до Сервантеса.– Его нововведения. – «Алжирские нравы». – «Нумансия». – Лопе де Вега. – Переселение в Севилью. – Государственная служба. – Поездки по Гренаде и Андалусии. – Близкое знакомство с населением Испании и его нравами. – Отражение этого знакомства на литературной деятельности Сервантеса. – Перемена занятий. – Отлучение от церкви. – Процесс с правительством; тюрьма. – Мечты о переселении в Америку. – Следы литературной деятельности за последнее десятилетие.