Серые земли Эдема

— И что же делать? — ехидно осведомился Роман.

Марат отхлебнул брусничного морса и вытер салфеткой губы.

— Извечный русский вопрос. А поскольку он философский, то уместно предоставить слово философу.

Вот скотина! А Лара воззрилась с любопытством, так что пришлось напрячь уже размякшие мозги.

— Ответ на вопрос «Что делать?» не так сложен, — бодро начал я. — Просто каждый хочет, чтобы ответ получился в его интересах, а точнее, в интересах его домена. Бизнесмены говорят, что Россией должны управлять толковые менеджеры, военные предлагают «сильную руку», и так далее. Русские мыслители давно дали теоретический ответ — для русского народа больше всего подходит соборное правление. А политики ещё раньше дали ответ практический — в России всегда правили партии. Конечно, если понимать партию широко, как организованное сообщество. Так, Иван Грозный для борьбы с боярской партией создал свою — опричную. Дворянская партия блокировала попытки Александра I и Александра II провести реформы. Традицию продолжили большевики, создав коммунистическую партию. И сейчас Россией правит не президент, а партия чиновников. Нужна партия нового типа, которая будет заботиться не о собственных интересах, а общем благе…

— Как просто! — с издёвкой заметил Клима, прожёвывая очередной груздь.

А Лара надула губки:

— Умный мальчик. Только я не поняла, что такое домен?

— Это группа людей с общими интересами, — хмуро ответил я. — В основе обычно семейное родство, хотя не обязательно. Типичный уклад русской жизни, раньше его называли общиной. На Западе встречается реже, там преобладает эгоизм отдельных семей…

— Всё понимаем, — вздохнул Марат. — А почему ничего не делаем? Русская лень?

— Пока гром не грянет, мужик не перекрестится, — скучно ответил я, прикидывая, что поддеть вилкой. Роль умного мальчика стала надоедать. — Только когда русский осознает, что угроза нависла над его доменом, он начинает действовать. Так было во время Смуты, Великой Отечественной…

— И сейчас наши противники это учли, — охотно подхватил Марат, — и действуют так, чтобы русские даже не понимали, что их уничтожают.

Я прожевал маринованный гриб (вкусно!) и вяло поинтересовался:

— Вы думаете, что нас уничтожают?

— Для американцев мы как кость в горле, — проворчал Клима. — Огромные ресурсы, да ещё умеем дёшево делать то, на что они затрачивают огромные средства, и то не всегда получается. Взять хотя бы Романа.

Тот сощурился, словно кот, а я не сдержал усмешки. Что бы ты без меня делал?

Лара вскочила:

— Мальчики, про рыбу забыли!

Укатилась колобком и скоро возникла с огромной сковородой. Аппетитный дух жареной с луком рыбы распространился по комнате, и под это дело снова выпили.

— Ну ладно, — проворчал Клима. — Допустим, создадим партию, которая провозгласит целью общее благо, и что потом? Эта партия опять всё под себя подгребёт. Коммунисты хоть о державе заботились, а нынешние чиновники норовят всё распродать.

Я неохотно оторвался от трески:

— Во-первых, децентрализация. Когда все деньги уходят в один центр, у чиновников появляется соблазн урвать от пышного пирога — отсюда практика откатов. Во-вторых, свод жёстких правил для элиты…

— Вроде морального кодекса строителя коммунизма? — насмешливо поинтересовался Клима.

— Лучше наподобие кодекса бусидо, — вздохнул я. — Если нарушил, лучше сам сделай харакири. Хотя у русских офицеров тоже был свой кодекс чести…

Марат сощурился:

— США отводят России чисто сырьевую роль. Чтобы взять под контроль её ресурсы, планируют развалить на шесть или даже пятнадцать независимых государств. Как это сделали с СССР, только на этот раз поэтапно, чтобы всё не досталось Китаю. Местные правительства окажутся у них в кармане и станут надсмотрщиками над вымирающим населением. Американская элита считает, что само слово «славянин» происходит от «slave» — раб. Пусть качают нефть, валят лес и добывают алмазы для Америки. Так что децентрализация на руку американцам. Разве не так?

Клима крутил рюмку, и выражение у него было, как у мордастого кота — увидел мышь и дёргает хвостом от плотоядного возбуждения. Вот невзлюбили Америку. И меня заодно…

— Вы меня не так поняли, — уныло сказал я. — Не надо становится пленниками мышления по принципу «или — или». Третьего, мол, не дано. Так и здесь — или распад страны, или империя. Надо мыслить по иному принципу — «не то, и не другое». В истории России были примеры сочетания централизованной власти с развитием местного самоуправления. Американцы просто прогнозируют развитие ситуации. С усилением централизма вырастает роль бюрократии и размах коррупции, а это верный путь к распаду страны. Так уже произошло с СССР…

Но меня не слушали. Только Клима презрительно оттопырил губу.

— России нужен вождь! — заявил он. — Такой, как Сталин. Пускай много народу пересажал, зато создал великую державу. А ты про децентрализацию…

Роман громко постучал вилкой по столу:

— Что всё-таки будем делать? Без финансирования не сможем работать.

Клима покосился на меня.

— Кое-что дадут азиаты. Продемонстрируем самые эффектные образцы и скажем, что нужны деньги для дальнейших исследований. А насчёт продолжения экспериментов попробую договориться с одним институтом. Если там получат стабильные результаты, то можно будет выйти на президента напрямую. Ничего, прорвёмся.

За это выпили. Потом начался сумбур: танцы с Ларой (она прижалась ко мне пухлыми грудями), какие-то дурацкие игры, снова выпивка… Уже ночью я очутился у двери своей квартиры и стал искать по карманам ключ, но того не оказалось.

Квартиру я закрывал только из-за ноутбука — не хотел, чтобы кто-нибудь прочёл мои записи, — и теперь тупо соображал, где мог потерять ключ? Наверное, оборонил во время гулянки, когда соревновались, кто изящнее поцелует толстоватые ножки Лары.

Я вздохнул — хорошо, что не видела Кира! — и побрёл обратно.

Чёрная лоснящаяся дверь приоткрылась, едва тронул её. В нос ударило спёртым воздухом, в окно глядела белая луна. Я толкнул дверь дальше и замер: до пояса прикрытая простынёй, на медвежьей шкуре лежала Лара. Слабо блестели подушечки грудей с тёмными сосками, пухлое личико казалось нахмуренным. Рядом лежал Клима — совершенно голый, закинув ногу на Лару. Вдруг он пошевелился, и я увидел, как приоткрылись и стеклянно заблестели глаза — будто у медведя. Во рту у меня пересохло, и я поспешно отступил.

Хлипкую квартирную дверь пришлось просто выбить.

Долго не засыпал — лунный свет блестел на половицах, и мне вспомнился греческий миф об Актеоне. Тот случайно вошёл в грот, где купалась богиня охоты Артемида, и в наказание за то, что увидел её нагой, та обратила юношу в оленя. Его загнали и растерзали собственные собаки. Но ведь Лара не Артемида…

На следующий день голова болела, с трудом комментировал доклады студентов на семинаре.

Во время обеденного перерыва в коридоре собрались люди: возле столовой стояли клетки с белыми мышами, и какой-то парень совал сквозь сетку кусочки хлеба. Мыши обнимали их передними лапками и ели, благодарно блестя чёрными глазами.