Серый мир

За то время, что мы общались с Петром, я успел плотно перекусить, но чувство голода меня не покидало. Ох, чувствую, что Клавдия на пару с бабкой Нюрой что-то там напортачили в моей энергетике.

— Клавдия, забыл, как вас по батюшке, а не подскажете, что у меня за недуг был? И как вы его излечили? — обратился я к вошедшей в комнату целительнице.

— Порча, очень сильная, смертельная штука, — с милой улыбкой произнесла Клавдия, глаза при этом у неё не смеялись и оставались серьезными. — Тебе повезло, что у тебя в энергетической оболочке была здоровенная дыра, причем очень старая, я так понимаю, что получил ты её в момент перехода в этот мир. Правильно?

— Ну, вообще-то, да, — удивленно протянул я. — А как свищ в оболочке помог мне с порчей?

— В первое время через свищ, как ты выразился, ушла львиная доля темной волшбы, — ответила Клавдия. — Но и того, что осталось, тебе бы хватило, чтобы сгнить заживо.

— Так это получается, что укус темных тварей настолько опасен, что передает порчу? — усомнился я.

— А при чем здесь твари? Укусы темных тварей прекрасно нейтрализуются спиртом и серебром, они, конечно, опасны, но примерно так же, как и укусы обычных животных, — объяснила целительница. — Порча у тебя появилась совсем недавно. Ты в течение дня ничего странного не ел?

— Ах, вот в чём дело! — воскликнул я. — Ну что ж, спасибо, теперь я знаю, кто мне теперь должен.

Луза, сука! Пластический хирург хренов! Увижу — убью! Значит, по замыслу Миши Щуки, я не должен был выйти живым из дома некроманта, а может, и не было никакого некроманта? Уж очень все это похоже на подставу! Ладно, потом с этим буду разбираться, надо только поставить себе зарубку на память, что есть у меня неоплаченные долги!

— Петр, в Краснознаменск будем телепортом перемещаться? Или как? — спросил я у великана.

— Да, так быстрее! Времени мало, надо еще успеть тебе пару картинок набить, ну и немного лицо разукрасить, — как-то очень осторожно произнес Петр.

— Чего? Каких картинок? Чем лицо разукрасить? — почуяв что-то неладное, произнес я.

— Ну ты сам посуди, ты ж теперь казак. А что это за казак без родовых наколок? Сделают тебе на правом плече «шашку с булавой» и на груди «солнце» — именно такие татуировки у Василия набиты.

— Ну если так, то ладно. А что значит — лицо разукрасить, а?

— Ну как бы тебе сказать, Василя помяли немного. Согласись, будет подозрительно, если утром из камеры выйдет человек без единого синяка и кровоподтека.

— Ну вы, блин, даете! — только и смог произнести я. — Прям как в «Двенадцати стульях»: и тут Бендер почувствовал, что сейчас будут бить, возможно, даже ногами.

— Бить буду сильно, но аккуратно, — голосом Папанова произнес Петр.

К вечеру мне успели сделать две татуировки: одну «солнце» на левой стороне груди — у казаков символ мирной жизни, и вторую, на правом плече, — «саблю с булавой», это должно было означать, что казак готов взять оружие по первому приказу атамана. Свежие татуировки Клавдия намазала каким-то пахучим отваром, и они на глазах состарились и выцвели, всем, кто на них посмотрит, сразу становилось понятно, что набили их очень давно.

С синяками и кровоподтеками решили просто: Петр позвал своих сыновей и, указав на меня пальцем, сказал им, чтобы они меня немного помяли. Мне просто так стоять и смотреть было неинтересно, поэтому я первый и начал, тем более что физически я чувствовал себя вполне сносно. Возились они со мной недолго, минут пять. В итоге у меня появился синяк во всю правую половину лица и еще куча мелких ссадин и кровоподтеков, а у одного из сыновей Петра оказалась сломана рука, второй отделался небольшим растяжением голеностопного сустава. Клавдия тут же намазала меня своим дурнопахнущим отваром, и синяки утратили былую свежесть. Потом Петр еще долго кричал на сыновей, которые, по его словам, позорят не только себя, но и его, а еще до кучи и всех казаков. Вина бедных отпрысков состояла в том, что они вдвоем не могли справиться со мной и дали себя покалечить. Я на все это смотрел спокойно и умиротворенно, понимал, что сейчас проживаю последние спокойные часы, когда не надо себя держать в напряжении и можно не опасаться за свою жизнь.

Во двор зашел Митяй, а следом за ним невысокий плотный мужичок с пышными усами. Митяй свернул за сарай и исчез из вида, а второй подошел к нам. На вид пришедшему было лет сорок — сорок пять. С виду новоприбывший больше походил на сантехника. Знаете, такой невысокий, чуть лысоватый, в сером замызганном пиджаке, ну в каждом ЖЭКе такой обязательно найдется. Вернее, он обязательно там работает и, когда не нужно, постоянно попадается на глаза, а когда он тебе срочно нужен, никогда не найдешь. Не человек, а часть обстановки, мимо него можешь пройти несколько раз и не заметишь. И глаза у него были хитрющие, сразу видно: либо хитрец и ворюга, либо особист.

— А вот и Александр Петрович пожаловал, — приветливо взмахнул рукой Петр. — Ну-с, господин подхорунжий, принимайте клиента, расскажите товарищу все, что известно о Драконьих горах. А я, пожалуй, пойду, проведу своих несмышленышей домой, надо их немного подлечить.

— Здравствуйте, меня зовут Александр Петрович, я отвечаю за разведку и контрразведку в этой станице, — представился усатый.

Я так и знал, что особист, уж лучше бы он оказался местным сантехником.

— Сергей, можно Серый, — протянул руку для рукопожатия я. — Ну рассказывайте, во что я вляпался и что меня ожидает?

— Очень точное определение — вляпались, и, заметьте, по личной инициативе, — как-то очень тихо, я бы даже сказал нежно, произнес контрразведчик. — В связи с чем возникает вопрос: зачем вам это надо? Сразу уточню, чтобы не было недоразумения, в официальную версию о том, что вы это сделали в знак благодарности перед Клавдией за то, что она вас исцелила, я не верю.

— Тогда у меня к вам встречный вопрос, а что будет, если я вам скажу неправду? Или нет, не так: для чего вам надо знать правду? Если узнаете истинные причины, не будете меня менять на Василия?

— Эх, молодость. Все у вас должно быть прямолинейно. Поймите: неизвестность пугает. А лично я, если чего-то не понимаю, то меня это еще и раздражает. Представьте себе такой вариант развития событий: мы удачно произвели обмен, вы уехали на каторгу, но во время транспортировки кто-то обстрелял конвой, и при этом погибла пара заключенных, и вы в том числе. Как вам такой вариант? А все из-за чего? Только из-за того, что вы в свое время не захотели открыть истинных причин своего поведения.

Я задумался, а ведь он прав: неизвестность пугает. Времени расспросить меня с пристрастием у них просто нет, я должен рассказать все сам. А если я случайно погибну, то казакам от этого выгода будет в первую очередь, ведь я единственный свидетель того, что Василий ушел от наказания. Когда я получал свое задание, то четкого приказа о строгой секретности не было. Приказ я получал не от Князя, а лично от её величества Горной Княжны, а кто с ней лично общался, тот знает, что обычно её приказы выглядят как просьбы и достаточно вольно могут трактоваться, так что, рассказав сейчас контрразведчику часть правды, я теоретически прямого приказа не нарушаю. Может, рискнуть?