Серый пилигрим

— Да пошел ты! – разозлился Барт, хватаясь за трубу. – Верну я тебе ее, когда спущусь. А если и не верну – невелика потеря. Ты меня на гораздо большую сумму нагрел. Еще и сапоги бабские мне втюхал!

Вирго немного поборолся, но сдался быстро. Видно, действительно торопился в свой фургон. На это Барт и рассчитывал.

Проводив взглядом Вирго, Барт вернулся обратно на наблюдательную позицию. Уже вовсю рассвело, и можно было разглядеть творящееся внизу во всех подробностях.

А внизу было жарко. В теснинах проходов между рядами повозок бурлила взбудораженная толпа. Конные имперцы возвышались над ней, как исполины, но их было так мало – не больше двух десятков, что, казалось, людской водоворот подхватит их и вынесет прочь. Там стоял гомон, но не обычный рыночный, когда торговцы наперебой расхваливают свои товары. Это был тревожный и угрожающий гул растревоженного улья.

Имперцы поначалу вели себя бесцеремонно – откидывали пологи с фургонов, принимались рыться в вещах. Но, то тут, то там наткнувшись на сопротивление торговцев, постепенно отступили. Потому как возражения купцов чаще всего подкреплялись многозначительными похлопываниями по рукоятям мечей и топоров, коими были вооружена довольно многочисленная охрана. Наемники и бандиты Ворона, конечно, в прямой конфликт с имперцами не ввязывались, но, как понял Барт, среди торговцев было и несколько именитых купцов, содержащих для охраны свою собственную маленькую армию.

Будь имперцев побольше, торгаши, конечно, не были бы такими смелыми. Но перевес был явно на стороне караванщиков – в общей сложности сотни полторы вооруженных людей, а то и больше, против пары дюжин солдат с гербами Валора. Сборщики налогов явно не рассчитали силы, даже если учесть тех людей, что стояли на постах, перекрывающих дорогу. На каждом посту было по полудюжине солдат, не больше. В итоге, даже если посчитать солдат на постах и местный гарнизон, имперские едва ли наскребли бы даже сотню бойцов.

Тщедушный тип в красном берете что-то надрывно выкрикивал, размахивая развернутым свитком. Наверное, ссылался на императорский указ. Солдаты бросили, наконец, тщетные попытки увести торговцев от своих фургонов и собрать за пределами площади. Часть их подтянулась к командиру и выстроилась на пятачке рядом с крыльцом таверны «Золотой гусь», через улицу от того амбара, на крыше которого затаился Барт. Остальные рассеялись по поселку.

Тип в берете спешился, поднялся на крыльцо и вещал собравшейся перед ним толпе уже оттуда. Судя по мрачным физиономиям слушателей, то, что он говорил, никому особо не нравилось.

Барт собрался было слезать с крыши и возвращаться в «Кривой кабан», когда его внимание привлек странный человек, угнездившийся на карнизе одной из пристроек «Золотого гуся». Заметил он его по чистой случайности – навел трубу слишком высоко.

Человек сидел на корточках, сгорбившись и опираясь на обнаженный меч. Был он так неподвижен, что немудрено было спутать его с какой-нибудь каменной горгульей. Снизу его прикрывал от посторонних взоров козырек навеса, но у Барта он был как на ладони. Темнокожий, явно чужестранец, с хвостом ярко–красных волос, в темной одежде, обволакивающей фигуру бесформенным облаком.

Но дело было даже не в самом незнакомце. Барт прищурился, стараясь получше рассмотреть меч темнокожего. Широкий, причудливой формы клинок вороной стали, похожий на застывший язык пламени.

Он точно видел этот меч раньше. И очень хорошо помнил, где.

Барт торопливо отполз от края крыши, хотя вряд ли красноволосый мог его заметить со своего насеста. Между лопатками неприятно похолодело.

Ошибся? Совпадение? Нет, не может быть. Дон Леонард же говорил, что этот меч – очень редкая штука.

Серого надо предупредить!

Барт спрятал подзорную трубу за пазуху и торопливо спустился вниз, пару раз едва не промахнувшись ногой мимо ступеньки.

— Стоять! – раздался возглас за спиной, едва его сапоги коснулись земли. От неожиданности он вжал голову в плечи и застыл.

— Поворачивайся! Руки держать так, чтобы я видел!

Барт медленно повернулся. Перед ним стоял имперец. Судя по тому, что был он в стеганом гамбезоне, а не в кирасе – не из свиты сборщика налогов, а из местного гарнизона. Уже в годах, с серебрящейся на щеках щетиной и тяжелыми мешками под глазами.

— Руки в гору!

Барт послушно задрал руки, порываясь что-нибудь сказать, но пока из горла вырывалось только какое-то нечленораздельное блеянье.

Стражник быстро похлопал его по бокам, приказал вывернуть карманы. Хмыкнул, обнаружив подзорную трубу.

— Кто таков? Чего здесь вынюхиваешь?

— Никто я. Просто… проездом, – выдавил, наконец, Барт.

— Проверим, – многозначительно сказал стражник. – Давай, топай вперед.

— Куда? – обреченно спросил юноша. Вот ведь влип!

— К «Гусю», конечно. Зенки разуй – там же все собираются!

Они вышли из-за амбара, и Барт, подгоняемый в спину стражником, поплелся к таверне.

— Видишь того господина? Это дон Эстерано, полномочный императорский… как его… Ну, в общем, налоги он собирает. Рядом с ним вон писарь устраивается. Будут сейчас всех, кто в Распутье находится, переписывать.

— Зачем?

— Для порядку, – важно ответил стражник. Ему происходящее явно нравилось. – Всех, значится, перепишут – кто, откуда, куда, чего везут, на все ли пошлины уплочены… Вот мы и ходим, выискиваем, кто где попрятался.

— Но я не торговец и не везу ничего! Я же говорю – проездом я, после завтрака дальше отправлюсь, – попытался было объяснить Барт, но имперец довольно болезненно ткнул его в плечо, подгоняя дальше.

— Ага, разогнался! – хмыкнул он. – Господин Эстерано приказал – пока всех, значится, не перепишем, из Распутья и мышь не выскочит. А захочет кто выйти – извольте получить пропуск, самим господином Эстерано, значится, подписанный. Стоит всего сто лир. Если человек честный, и скрывать ему нечего, и налоги он исправно в казну плотит, то чего ж мы задерживать будем-то.

Барт сглотнул.

— А что вообще творится? Солдат вон сколько…

— Говорю же – проверка. Все ли пошлины у торговцев уплочены. И не торгует ли кто запрещенным. Все, давай в очередь и не вздумай улизнуть!

Стражник подогнал Барта к очереди, которая уже успела выстроиться к писарю – курносому парню чуть старше самого Твинклдота, с белесыми, постриженными «горшком» волосами и фиолетовыми от чернил пальцами.

Барт послушно устроился за широкой спиной дородного торговца – того самого, у кого купил вчера одежду. Толстяк его тоже узнал и даже изобразил на обеспокоенном лице некое подобие радости и участия. Поинтересовался, доволен ли Барт покупкой, хорошо ли подогнал по фигуре дублет. Счастливчик ответил, что все замечательно, а сам украдкой обернулся. Стражник уже успел отойти от него на добрые пару десятков шагов, да и вряд ли он действительно собирался следить за юношей.