Серый пилигрим

— Да конечно! – возмутился Барт. – Что ж я, по–вашему, совсем не в себе?

— А по–моему, так и есть! – с готовностью воскликнул хозяин «Золотого гуся» и снова взмолился: – Не слушайте его, добрые люди!

— Да ты, я смотрю, ослеп, старик, – хохотнул Марко. – Вовсе мы не добрые люди.

Коротко, без замаха, он двинул трактирщику локтем в лицо, да так, что бедняга завалился назад. Пара молодчиков быстро подхватила старика под руки, и, не давая толком утереться от хлынувшей из разбитого носа крови, подняли на ноги. Марко был уже тут как тут, и ударил снова – тыльной стороной ладони в тяжелой, с железными бляхами, перчатке без пальцев. Трактирщик глухо хрюкнул и обмяк. Упал бы, еслиб не поддерживающие его головорезы.

— Я тя даже спрашивать ничего не буду, – будничным тоном произнес бандит, не спеша вытягивая из ножен корд с глубоким, почти сквозным кровостоком посередине клинка. – Сам все расскажешь, правда?

Старик, видя приблизившееся к самому его лицу острие, мелко затрясся.

— Не губите, добрые люди, – едва слышно прошептал он. – Меня ж вместе с вами в повстанцы запишут… А это же все, хуже некуда!

— Я покажу, куда хуже, – пообещал Марко, приподнимая ему клинком подбородок.

Лезвие заскребло по седой щетине на шее, заставляя трактирщика задирать голову все выше, а потом привстать на цыпочки.

— Там… рычаг… слева… за нижней бочкой, – сдавленно прохрипел он.

Марко, ничего не ответив, убрал корд в ножны и дал знак одному из головорезов – тому, что с наголо обритой головой, на которой четко выделяются несколько застарелых шрамов.

— Росс, глянь-ка…

Бритый пошарил за бочкой, что-то скрежетнуло, и часть штабеля выдвинулась чуть вперед, а потом плавно разошлась в стороны. Маскировка была сделана мастерски – бутафорскими были только три бочки, остальные, похоже, использовались по назначению. Бандит, осторожно приоткрыв узкую деревянную дверь, ведущую в тайный проход, оглянулся на Марко:

— Я проверю, чего там…

Марко кивнул.

— Ну, что, парень, похоже, твой план может сработать, – одобрительно похлопав Барта по плечу, проговорил бородач. – Давай, дуй наверх. Теперь многое от тебя зависит. Господин Леонард?

— Я останусь с вами, – отозвался маг из своего угла. – Думаю, моя помощь пригодится в засаде.

Барт, вздохнув, направился к лестнице, стараясь не смотреть на распластавшегося на полу трактирщика. Тот, не переставая, подвывал, кровь на разбитом лице блестела в свете фонарей.

Хотелось не про сто выйти, а бежать, куда глаза глядят. Боги, зачем он все-таки остался с магом?!

На улицу юноша направился не через черный ход, а прямо через обеденный зал – благо народу сюда к вечеру набилось порядочно, и его появления никто не заметил. Разве что сидящий у самой стойки верзила в темном балахоне чуть повернул голову. Барт на ходу покосился на него и обмер, разглядев хвост ярко–красных волос.

Проклятие! С этими треволнениями жуткий незнакомец с черным мечом, которого он увидел на крыше «Золотого гуся», совсем вылетел у него из головы. Барт даже замедлил шаг, всерьез подумывая, не вернуться ли, чтобы предупредить Серого. Но проходить через весь зал обратно к подсобкам, да еще не виду у этого типа… Нет уж, придется повременить. Тем более что сейчас есть дела поважнее.

Толкнув тяжелую дверь, Барт вышел на крыльцо. Вечерело, многие уже зажгли фонари и факелы, потому что темнеть начинало стремительно. Особенно много огня был о рядом со складом возле «Золотого гуся» – там, где расположились имперцы. Досмотр товаров продолжался – на столах были разложены отрезы кожи и тюки разноцветной ткани, рядом с главным коллектором терся уже знакомый Барту толстяк – тот самый, у которого он купил одежду.

Боги, ну почему именно он?

Барт скрепя сердце направился к столам, проталкиваясь через толпу. Возле имперцев по–прежнему сгрудились едва ли не все караванщики, будто ожидая чего-то. Барт коснулся, наконец, деревянных козел, которыми была огорожена зона досмотра, и побрел вдоль них к проходу. Он не знал, как выглядит нужный ему человек, так что просто не спеша шел и ждал.

— О, рад тебя видеть, малыш! – громогласно возвестил Великолепный Вирго, продираясь навстречу с какой-то бумагой в руке.

Барт натянуто улыбнулся, уворачиваясь от объятий.

— Как там моя труба? – с ходу осведомился старьевщик. – Пригодилась?

— Да, да, – пробормотал Барт, ощупывая карманы.

Проклятие! Он же отдал ее Серому. Что за невезуха!

— Только вот я ее… это… потерял, – наконец, буркнул он.

— Ах, какая незадача, – поцокал языком Вирго. – Отличная же вещь, не меньше трехсот лир стоит…

— Да что ты мелешь? Ей сто лир – красная цена! – поморщился Барт. – Ладно, некогда мне здесь с тобой…

Он попытался протиснуться мимо тощего, но длинная обезьянья рука цепко ухватила его за плечо.

— Подожди, куда же ты, малыш? А деньги?

Барт едва не зарычал. Очень хотелось врезать старьевщику по морде – от души так, смачно, чтобы хвостики на его дурацкой шапчонке в стороны взметнулись. Но вместо этого пришлось лезть за кошельком.

— На, держи, – процедил он сквозь зубы, суя целую горсть серебра в грязную ладонь старьевщика. – И проваливай, чтоб тебе…

— О, спасибо за пожелание счастливого пути, – осклабился Вирго, пряча деньги куда-то за пазуху. – Как раз хотел похвастаться – вот он, свеженький пропуск. Прямо сразу и поеду, в Дрезенборг. Может, и ты со мной? Возьму недорого…

— Если ты от меня не отцепишься, я сегодня вообще не успею получить пропуск, – прошипел Барт, искоса оглядывая толпу. Если этот клоун спугнул нужного человека, и все дело из-за него провалится…

— А, ну извини. Тогда – удачи. Если что – знаешь, где искать мой магазин. Но учти – скоро его уже не будет на месте!

— Какая жалость, – ядовито скривился Барт и, потеснив, наконец, локтем надоедливого торгаша, продвинулся дальше.

Он уже был у самого прохода на огороженную территорию, когда какой-то неприметный тип в крестьянской шляпе с широкими вислыми полями, будто невзначай столкнувшись с ним плечом, подался вперед и шепнул на ухо:

— Клетчатый.

Барт, подавив в себе порыв оглянуться, шагнул в проход.

— Эй, куда собрался, молокосос? – тут же шагнул ему навстречу один из имперских, хватаясь за рукоять меча.

— У меня послание для господина императорского коллектора, – пискнул Барт.

Недоверчиво оглядев юношу, имперец протянул руку в толстой кожаной перчатке:

— Ну ладно, давай сюда.

— Послание устное, – сказал Барт.

— Чего?

— Ну, на словах надо передать.

Солдат оглянулся на коллектора, копошащегося с бумагами, и хмыкнул:

— Ага, как же! Давай мне говори, и я передам.

— Мне велено лично передать… – для виду помялся Барт. – Но если по–другому нельзя…