Сержант милиции (Часть 2)
Шрифт:
а) допросить каждого о приметах "Леонида": рост, цвет волос, глаз, одежда; особые индивидуальные приметы;
б) необходимо, чтоб каждый из задержанных еще раз шаг за шагом рассказал весь день второго июля: с утра и до момента задержания; кто к кому заходил, в какое время, куда пошли и т. д.
2. Выяснить друзей, с которыми все трое встречались раньше, и взять у них пальцевые отпечатки. Полученные отпечатки сличить с теми, что обнаружены на баранке и сигнальной кнопке угнанной "Победы".
3. Допросить еще раз родителей. Выяснить, кто второго
4. Допросить дворников из домов, где живут задержанные. Справка о друзьях и знакомых "тройки". Кто к ним ходит.
5. Выяснить по месту работы и учебы задержанных: кто с кем дружит. Может быть, этот путь приведет к "Леониду".
6. Если (а вероятность этого "если" очень маленькая) "Леонид" действительно личность случайная среди троих задержанных - немедленно объявить розыски по Москве".
16
Вечерняя Москва выглядела необыкновенно празднично. Здания утопали в огнях иллюминаций, толпы москвичей запрудили улицы, бульвары, скверы.
На фоне всеобщего веселья горе Ларисы Былинкиной бросалось в глаза. Она шла по улице Горького и всхлипывала.
– Лариса! Что с тобой?
– окликнул ее знакомый голос. Она повернулась и увидела рядом Алексея Северцева. Он неловко и растерянно улыбался.
– Тебя кто-нибудь обидел?
Лариса ничего не ответила и пошла дальше. Алексей шел рядом.
Ему стало стыдно за свое праздничное настроение. Причиной слез Ларисы он считал объявленный ей на бюро выговор и возненавидел себя за то, что вместе с другими голосовал за него. Надо сказать ей...
– Лора, выслушай меня.
Лариса стала всхлипывать еще горше.
– Почему ты плачешь?
– Меня не берут в Будапешт...
– И только?
– На лице Алексея появилось деланное спокойствие.
Лариса гневно метнула на него полные слез глаза и перестала всхлипывать.
– Да разве понять тебе своей агитаторской душой, что такое сцена? И все ты виноват! Ты, со своим активизмом.
Она зло закусила губу и пошла быстрее. Маленькая ее фигурка легко скользила в потоке встречных. Поспевая за ней, Алексей иногда наскакивал на прохожих, не всегда успевая извиниться.
– Но при чем тут мой активизм? Да если ты хочешь знать...
– И не хочу знать. Все вы...
– Она не окончила фразы, мешали говорить слезы.
Алексей взял ее за руку, она не отстранилась.
– Слушай, Лора, - сказал он взволнованно, - у меня идея! Можно помочь тебе с Будапештом.
Лариса остановилась. Рассеянный взгляд ее был обращен куда-то поверх домов, в черноту ночного неба.
– Леша, если б ты знал, как мне тяжело, - проговорила она после некоторого молчания. Проговорила беспомощно, горько, безутешно.
– Если меня не восстановят в коллективе самодеятельности, я что-нибудь с собою сделаю. Я уйду с факультета. Я...
– Чудачка ты...
– сказал Алексей, хотя в эту минуту ему хотелось сказать "милая"!
– Все будет хорошо. Завтра мы пойдем с тобой в вузком комсомола и все расскажем.
– Алексей был готов успокаивать ее хоть до утра. После жестокой пытки, которую она устраивала ему в течение двух лет, он первый раз слышит из ее уст "Леша".
– Леша, не бросай меня... Одной мне тяжело.
– В голосе ее звучала покорность.
Алексей даже не заметил, как они очутились в скверике напротив Моссовета. "Присядем?" - спросил он глазами.
– "Я согласна", - отвечал ее покорный взгляд.
Присели на скамейке перед фонтаном.
– Леша, почему на меня все накинулись? Все сразу стали чужие, злые. Только ты один меня понимаешь. У тебя наверное, добрая душа.
Минутное молчание. Алексей чувствовал, что его сердце стало таким непомерно большим, что ему тесно в груди.
А Лариса продолжала:
– И глаза у тебя добрые. Раньше мне казалось, что ты не такой, хуже...
В этот вечер Лариса и Алексей долго бродили по улицам Москвы. О чем они только не говорили: об экзаменах, о том, что через год их направят на практику, о разных пустяках. Но то главное, о чем Лариса столько лет не хотела слушать, Алексею никак не удавалось сказать и в этот вечер. Только когда остановились у подъезда ее дома, он осмелился и начал:
– Лора, неужели ты не видишь...
Не обращая внимания на его слова, Лариса всплеснула руками и высоко подняла свою маленькую головку с пушистыми русыми прядками на висках. В бездонном небе, усыпанном золотыми звездами, падала большая голубоватая звезда, оставляя за собой тоненький светящийся след.
– Я успела загадать!
– воскликнула она и прижала руки к груди.
– Скажи, что ты загадала?
– Ох, если б ты знал, что я загадала!
– Лариса вздохнула, ее лицо стало внезапно грустным.
– Скажи, Лариса?
Любуясь ее лицом, которое под лимонно-бледной луной казалось голубоватым, Алексей боялся произнести слово, точно оно может расколоть эту хрупкую тишину глухого переулка.
– Ты хочешь знать, о чем я загадала? Поедем завтра в деревню к моему дедушке в гости, там ты все узнаешь.
– При мысли о дедушке она сразу оживилась.
– Ты ни капельки не пожалеешь, он такой чудесный старик! У него свои сети, лодка, ружье. Он нам расскажет такие сказки, какие ты никогда не слышал! Поедем?
Если б его язык в это время был способен произнести "нет", Алексей вырвал бы его.
В общежитие он вернулся поздно. Как олень, вбежал по лестнице на четвертый этаж и готов был пробежать еще двадцать этажей. Товарищи по комнате не понимали, что с ним случилось. Таким взвинченным и возбужденным они его не видели.
Искурив за ночь пачку сигарет, Алексей насилу дождался утра. Вспоминая обстоятельства, при которых он познакомился с Ларисой, Алексей благодарил судьбу даже за то, что его когда-то ограбили в роще. Иначе не было бы шефства Ларисы. А если бы не шефство, не было сегодняшней встречи и завтрашней поездки к дедушке.