Сержант. Назад в СССР. Книга 4

Пару раз мне на глаза попадались патрули милиции. Форма у них была очень похожа на нашу. Чтобы не привлекать внимание с какой-то коробкой, я замотал ее в мешковину, что опять-таки выкрал в каком-то сарае. Мне нужно было пройти до входа, войти внутрь и куда-нибудь выложить эту коробку, быстро сфотографировать. И все.

Я так и сделал — незаметно снял общий вид здания администрации. Направился ко входу. Обратил внимание, что на меня снова косятся какие-то женщины.

Уже у самого входа я увидел стенд, на котором обычно висели информационные ориентировки — такие обычно милиция контролирует. Догадался, что надпись про это и гласила, хоть и не на русском языке. На какой-то момент, у меня возникло ощущение, что мне вот очень нужно подойти к этому стенду. Вот нужно и все!

В общем, я так и сделал.

Каково же было мое удивление, когда почти в самом центре я увидел ориентировку на самого себя. В профиль и анфас… Моя фотография, ни с кем не спутать!

Некоторое время, я просто стоял, открыв рот и смотрел на текстовку ориентировки, ни черта там не понимая. А тут ко мне сбоку подошел мужчина средних лет. И тоже принялся осматривать стенд. Он что-то бурчал себе под нос… Потом я услышал слова, которые меня совсем не обрадовали.

— А, этот… Уже неделю тут висит! Вор… Когда его найдут, я ему не завидую! — мужик, явно не таджикской наружности, зачем-то погрозил пальцем моей фотографии. — У-у!

— Ну да… — отстраненно пробурчал я, прекрасно понимая, что мое задание только что стало куда сложнее… Нужно полностью пересмотреть манеру поведения, изменить внешний вид. И вдруг, боковым взглядом я невольно отметил, что мужик смотрит на меня с явным подозрением.

— Погоди-ка… — прищурившись, пробормотал он, попытавшись схватить меня за руку. — Это ты, что ли?

Глава 12 Никто не говорил, что будет просто

Американский агент ЦРУ, Джон Вильямс закончил лечение и выписался из клиники в начале февраля. В хорошей клинике здоровье ему, конечно же, поправили и вернули в строй.

Само собой, после всего произошедшего в Афганистане, ему нужна была долгая реабилитация, восстановление. А еще дополнительная подготовка. Джон чувствовал, что его навыки снизились и уже не те. Кем бы ни был тот молодой советский солдат, американец чувствовал — им еще предстоит встретиться вновь, но уже при других обстоятельствах. А для этого нужно было подтянуть навыки, освежить то, чему его учили много лет.

Все, что произошло в том кишлаке, было одной большой ошибкой. Едва Джон получил травму руки, нужно было уезжать из республики. Но он предпочел остаться, за что и поплатился.

Он знал, с чего начинать и был готов работать над собой. А в начале марта восемьдесят шестого года, агента неожиданно вызвали на оперативный пункт управления связи — был срочный звонок из-за Средней Азии.

— Слушаю, Вильямс!

— Джон, это Том, — раздался из трубки искаженный голос. — По твоей просьбе есть хорошая информация. Тот русский, о котором я собирал информацию, оказался очень интересным человеком, но известно о нем немногое. Его звание — младший сержант, служит в пограничных войсках. Возраст двадцать лет, зовут Максим Громов. Об отце сведений нет, мать работает в клинике, под городом Ростовом. Громов несколько раз был представлен к награде, но каждый раз его снимали из списков за какие-то провинности. В армии он недавно, с лета восемьдесят пятого года. Попадал в плен, успел засветиться в нескольких достаточно серьезных делах. Поощрялся командованием. Отличается развитыми навыками стрельбы, мышления. В общем, хороший солдат.

— Так… Понял! — Джон запоминал и анализировал. — Что еще?

— В том-то и дело, что ничего больше. Кем он был до службы в советской армии неизвестно. Но мне сообщили, что он гораздо умнее и удачливее своих сослуживцев и кое-кто из КГБ им уже заинтересовался.

— Том, мы знаем, кого советское военное командование посылает в Афганистан… Молодых парней, которые и стрелять толком не умеют. Этот как туда попал?

— Не знаю.

— Тот факт, что он не прост, меня совершенно не удивляет. Я видел, на что он способен. Молодой, а действует, как будто не через один военный конфликт прошел. Что еще удалось узнать?

— Джон… Мой информатор сильно рискует, добывая такую информацию.

— Брось, Том! — невесело рассмеялся Вильямс. — Я прекрасно знаю, как делаются такие дела. И я также знаю, что информатор у тебя не один. Даже среди советского комитета безопасности.

С той стороны телефонной линии послышался тяжкий вздох.

— Есть еще кое-что… Последнее, что мне удалось узнать, что с декабря месяца о нем нет никакой информации. Совершенно. Был человек, а теперь нет его и никаких следов. Но и в числе погибших его тоже нет, я уже это выяснил.

— Считаешь, его забрали в тюрьму? — насторожился Вильямс.

— Нет! — торопливо ответил Том. — Очень может быть, что на его таланты кто-то обратил внимание из советского командования. Все! Время, Джон, до связи!

Сеанс связи с Пакистаном был закончен и американец положил трубку на место. Информация хоть и была скудна, тем не менее заставила его глубоко задуматься. Черт возьми, кто же такой этот Громов?

— Мы еще встретимся… — пробормотал он, запоминая эту фамилию. — Громов…

* * *

Пару секунд было тихо.

Краем глаза я успел отметить, что поблизости от нас никого не было. Справа какие-то серо-зеленые кустарники, успевшие покрыться крохотными листочками, слева угол здания, там проход куда-то вглубь. Видно край лавки.

Я развернулся и торопливо зашагал за угол соседнего здания — тут было совсем рядом, метров пятнадцать. Мужичок, видимо решивший, что я испугался, воодушевился и уверенно почапал следом за мной, пытаясь что-то выкрикивать на ходу. К счастью, на него почти никто не обратил внимания.

Едва я оказался за углом, сразу же прижался к стене и принял стойку. Когда тот оказался в непосредственной близости, я с силой ухватил его за шиворот, тут же зажал ему рот ладонью.

— Тихо! — прошипел я. — Чего орешь?

Он что-то возмущенно промычал. По глазам мужичка было видно, что такого поворота событий он точно не ожидал. Вот только странно было, чего это он за мной увязался, да еще и с такой настойчивостью? Так-то я крупнее его, выше. Да и масса моя, явно килограмм на двадцать больше. Преимущество явно на моей стороне, причем во всем. Что он, себя героем возомнил?

— Не имеешь права! — затрепыхался тот, процедил тот сквозь пальцы.

— Заткнись! — я говорил спокойно, но четко и выразительно. — Я бы тебе объяснил, на что я имею право, а на что нет. Но не буду. Думаешь, я вор?

Тот быстро и часто закивал головой.

— Милиции хочешь сдать?

Тот снова замычал и кивнул.

— Ты ошибся, я не вор. И никогда им не был. Все вот эти ориентировки с моей фотографией, что висят на стендах, появились тут несколько дней назад! Раньше тут их не было! Странно, да?! Появились они все разом, хотя про какие-либо прецеденты по воровству нигде и ничего населению сказано не было, так?