Сесквоч
Шрифт:
Он ловко кольнул помощника острием гиподермической стрелы.
— Приятных снов.
— Меньше трех минут понадобилось братьям Фенбергам и Чарли Два Парящих Орла, чтобы прокрасться мимо расставленных Бубой часовых и справиться с тем, который спал в машине Майкла. Прозвучали выстрелы. У пикапа было только тридцать секунд форы. За ними помчались мощные полицейские машины и армада журналистов и шерифов.
На плавных, как лошадиное копыто, изгибах и на крутых скользких поворотах патрульные машины сократили разрыв. Водителем первой машины был не полицейский и не один из помощников шерифа. Это был Рейнджер Грейнджер — главный смотритель национального парка, у которого были личные счеты с братьями Фенбергами. Пригнувшись и улыбаясь белозубой
— А, черт! — Звук был отдаленный, но знакомый, и его нельзя было спутать ни с чем — гитарные завывания ленточной пилы. Грейнджер попытался направить свой «крейслер» в объезд и успел проехать несколько сотен ярдов. Он не слышал удара падающего дерева из-за шума мотора, но он почувствовал его. Как при езде под артобстрелом или в бурю, Грейнджер нажал на тормоза, и на смотровое стекло посыпались сосновые иголки, пыль, грязь и мелкие камни. Его машина боком скользнула по стволу огромного дуба, лежащего поперек дороги.
С другого конца дерева стоял Бин Брэс Браун и любовался на свою работу. Дерево было старое и гнилое, на нем стояла отметка дорожной службы о спиливании его весной.
Туберский выпрыгнул с пассажирского места и крикнул, чтобы Бин перестал пялиться и садился в машину. Рейнджер Рей Грейнджер выбрался из машины. От удара у него текла кровь. Он забрался на дерево с пистолетом в руке. Туберский схватил Бина Брэса одной рукой, пилу другой и швырнул и то и другое в машину. К тому времени, когда лесничий дошел до другого конца дерева, он увидел лишь красные да желтые огни, которые сверкнули и исчезли за поворотом. Через сорок пять минут прибыла машина со всем необходимым оборудованием, и еще через два часа дорога была очищена. К этому времени машина Фенберга давным-давно свернула на старую заброшенную дорогу и исчезла в лесу — черная песчинка, утонувшая в зеленом океане листьев.
В городе Мартин Беган открыто ходил но темным помещениям "Бэсин Вэли Багл". Он сел на стул Фенберга — тот самый, который сделал дедушка Майкла. Беган посмотрел на фотографию Трейси и ребенка в серебряной рамке и лениво сбил ее на пол. Стекло разбилось. Беган взял другую фотографию, на этот раз Элен. Он провел рукой по фотографии, как будто мог просунуть свои руки и ласкать ее грудь. Это фото Беган тоже сбросил.
Он вышел через заднюю дверь и прошел в обход окольным путем к своей редакции, которая была через дорогу. Он остановился на парадном крыльце, слегка наклонив голову, и смотрел на здание «Багл». Оно было сама история. Более века назад здесь был салун, там также проводились заседания суда и собрания. На покерных столах были сделаны две операции, а несколько человек даже вступили здесь в законный брак. Пять поколений Фенбергов помещали объявления о продаже земельных владений и положили начало истории своей общины. В окне появились танцующие оранжевые блики, они росли, и цвет их менялся на красный и желтый.
К Бегану присоединились братья Магоногонович. В руках у них были ржаво-красные пустые газовые баллоны. Троица наблюдала, как разгорается пламя. Потом они услышали гудки пожарных машин в другом конце города.
— Избавьтесь от этого, — приказал Беган, показав на баллоны. Трое разошлись в разные стороны.
Солнце сделало легкую попытку прорваться в преисподнюю, которую представлял из себя Орионский национальный заповедник в самом конце зимы. Стоял обычный серый рассвет, скорее, он просачивался, и, хотя в машине было хорошо и тепло, Фенберга знобило. Они заблудились, и Туберский раздражал его.
— Я стараюсь развеселить тебя, дружище, — сказал Туберский.
— Не
надо меня веселить, — ответил Фенберг.— Ну, можно мне тебя повеселить совсем немножко?
— Нет.
Туберский медленно поднес не подключенный микрофон машинной рации, работавшей в диапазоне "Городской волны", к своему рту, при этом внимательно наблюдая за Фенбергом, не последует ли очередного дисциплинарного взыскания.
— Скай Кинг вызывает Пенни. Скай вызывает Пенни. Один Адам-двенадцать, Кирк вызывает предприятие, — вещал Туберский.
— Будьте добры сообщить координаты, — запросил Фенберг.
Туберский ухмыльнулся.
— Мэтьюз. 2150 до генерального штаба.
— Слушай, Джон… Черт! — взвизгнул Фенберг на слишком высоких для его возраста тонах. Он успел отвернуть машину от падающего на них валуна. Старый индеец упал с заднего сиденья на пол, но не проснулся. Бин потер нос и поднял очки.
Большой четырехдверный пикап с надписью "Судьба — охотник" высоко подпрыгивал, нырял в ручьи, о его днище терлись низко растущие ветки. Фенберг вздрагивал, когда они скребли по машине. По этой дороге, возможно, давным-давно не проезжала ни одна машина, если это вообще можно было назвать дорогой. Машина загромыхала, наклонилась вперед и переехала через кустарник, разбрасывая во все стороны камни из-под колес, как ледокол разбрасывает лед в Северной Атлантике. Фенберг добрался до очередной безымянной точки, нажал на тормоза и объявил, что дальше он не поедет.
Туберский, прищурившись, посмотрел вверх. Несколько горных цепей отделяет их от Бэсин Вэли. И над Бэсин Вэли поднимался узкий столб черного дыма. Для лесных пожаров таких размеров был еще не сезон.
— Может, какая-то бедная душа зажгла несколько газет, чтобы указать дорогу или еще что, — сказал Туберский.
— Да. Бедный человек, — согласился Фенберг.
Фенберг спросил еще раз, где они находятся, и Джон произнес еще несколько банальностей в микрофон. Фенберг пожевал щеку:
— Я повторяю, где мы находимся?
— Здесь, — сказал Туберский, пожимая плечами. Неужели это было не очевидно? Он дотянулся до пола у заднего сиденья и грубо тряхнул старого знахаря. — Эй. Проснись.
Чарли Два Орла застонал.
— Прекрасно, — сказал Фенберг, осматриваясь вокруг. — Марс зимой.
— Мы должны быть благодарны за погоду, — сказал Туберский, отстегиваясь. — Шериф не сможет преследовать нас на вертолетах из-за низкой облачности.
— Раз мы здесь, то где Элен и где монстр? — хотел знать Фенберг.
— Это не Версателлер. До Сесквоча не доберешься на машине. Мы должны подкрасться к нему. Мы спрячем машину в чаще и пройдем остаток пути пешком. — Туберский указал на их цепь — забытый горный пик в полудне пути отсюда.
Он выглядел как Маттерхон в Диснейлэнде. К нему не было дороги.
— Два по курсу, Скотти, — сказал Туберский в неработающий микрофон.
— Джон, перестань играть с радио, — проворчал Фенберг.
— Клац… Включить аппаратуру…
Широкий луч для пеленгации большой, волосатой, похожей на марионетку формы жизни и темноволосой красотки с великолепным задом, которая не пользуется средствами для предохранения от беременности.
— Весьма смешно, Джон.
— Кирк вызывает Элен! Кирк вызывает Элен! — сказал Туберский, наклонившись вперед и изображая срочный вызов. — Лейтенант Митикицкая… это Кирк… Лейтенант… как вам понравится это? — спросил Джон, делая ударение на "это".
Оба брата уставились друг на друга. Фенберг как будто произнося: ты-не-думаешь-что-пора-бросить-детские-шутки. Туберский так же молча отвечал: эта-экспедиция-будет-очень-длинной-при-таком-от ношении-с-твоей-стороны. Они припарковали машину под деревом и замаскировали ее от нескромных глаз ветками.
— Холодное сегодня утро, — сказал Фенберг, потирая руки.
Туберский с силой вдохнул носом воздух и выдохнул:
— Тридцать шесть градусов, на самом деле очень тепло для этого времени года. Ветра нет. Я просто счастлив.