Сеть Антимира

Он тут же пришел в себя, снова завизжал, попытался барахтаться, но аномальная субстанция была слишком густой. И липкой. За тощими руками потянулись клейкие красно-желтые сгустки. «Прорва» озарилась багряным, от нее пошел сложный запах: озон, какая-то кислота, сероводород, как от тухлых яиц… Старик забился, вопя, погружаясь в аномалию.

Стук, с которым подошвы и копья бились в землю, ускорился. Глухие голоса ритмично выкрикивали: «Бездна, прими! Бездна, прими!». Тихо заскулила, прижавшись к самцу, маленькая самка, он обхватил ее за плечи.

Робин и Бо, закрыв днище, отпустили клетку, она качнулась обратно, снова лязгнули цепи. Старик, сумевший перевернуться на живот и пытающийся доплыть до берега, погрузился с головой. Что-то происходило с его телом. Оно начало ломаться сразу в нескольких местах, странно меняться, изгибаясь под неестественными углами и в неправильных местах. Будто огромное нелепое насекомое зловеще дергалось там, под багровой поверхностью «прорвы». Субстанция сомкнулась над ним, и захлебывающийся визг оборвался. Едва заметная красноватая дымка взлетела и растаяла над местом, где исчезла жертва.

Последнее судорожное движение под ломкой коричневой коркой, тут же начавшей затягивать «прорву», последний толчок – и все застыло.

Плетеная стена опустилась, закрыв «прорву» от глаз. Прекратились выкрики и ритмичный топот. Толпа смолкла.

– Великая Бездна приняла его! – деловито провозгласил Робин. – Душа уродливая развоплощена. Покинула она круг чудовищных перерождений.

– Ох, и попали мы, – негромко проговорил Пригоршня, как-то по-детски, растерянно шмыгнув носом. – Ну и попали. Это как кошмарный сон Красного Ворона, его ж в «прорву» когда-то макнули. Но его тогда вытащили, а вот нас вытаскивать не станут. Куда он, кстати, подевался, а?

Глава 9

Красный Ворон остановился перед изгородью, окружающей Веселый Цирк. Состояла она из воткнутых в землю палок и длинных бедренных костей. На каждую надет череп, большинство звериные, но попадаются и человеческие, к глазницам привязаны длинные лоскутья кожи. Ветра не было, и они уныло провисли.

Вряд ли сам Полуночник ее здесь поставил – больше смахивает на работу дикой стаи. Ворон не стал церемониться, ногой своротил пару костей и пошел дальше. Было тихо, огромная клоунская голова недобро взирала на него сверху, чернел провал разинутого рта, неподвижно висел скелет-серьга. Теперь Ворон видел, что тот из проволоки и дерева, а голова пенопластовая.

Он обошел плоский камень, на котором стоял котелок с остывшей кашей, лежали несколько сморщенных яблок и гроздь дикого винограда. Все это смахивало на алтарь с приношениями. Поднялся на крыльцо, по которому шли рельсы с вагончиками, шагнул в темный зев коридора. Впереди с потолка свешивались резиновые ленты, вкатываясь в недра Веселого Цирка, вагончики должны были приподнять и раздвинуть их. Ворон приостановился, размышляя. Просто войти туда? Полуночник ему вроде не враг, но неизвестно, как он встретит непрошенного гостя. Возможно, хозяин Цирка увидел его сверху, знает о его появлении. Красный Ворон понятия не имеет, что ждет внутри, и значит, у Полуночника есть преимущество перед ним. Нехорошо. Стоит действовать не так прямолинейно.

Он попятился, выскользнул из проема. Спрыгнув с крыльца, боком прошел вдоль стены, за угол, к торцу здания. Вверху было одинокое окошко, под ним карниз, выше торчала балка. Раньше Ворон не рискнул бы ползти по такой стене, но теперь… Поднял левую руку, тряхнул ею, сжал и разжал пальцы. Она все еще слабее правой, но теперь он действует ею гораздо увереннее.

Красный Ворон застегнул плащ и стал карабкаться по стене.

Сквозь запыленное, затянутое паутиной окно взгляду открылась пустая комната с низким потолком и мусором по углам. В стене напротив проем без двери, за ним темный коридор, почти ничего не видно. Что вообще должно находиться на втором этаже паркового павильона ужасов, над залом-лабиринтом, по которому ездят вагонетки с публикой? Какие-то подсобки и технические помещение, комната для персонала?

Выяснилось, что открыть окно бесшумно невозможно, нужно разбивать стекло, и Ворон полез дальше. Он получал физическое удовольствие от вновь обретенной подвижности и силы левой руки, движения пальцев, поворотов кисти. Очутившись на балке, прошел по ней до угла здания, выглянул. Примерился, прыгнул и закачался на ухе клоуна. Едва не свалившись, дернул ногами и перемахнул на оттопыренную, далеко выдающуюся вперед нижнюю губу пенопластового монстра. Встал на ней, как на маленьком балконе без ограды. За спиной была асфальтовая площадка с камнем-алтарем, а впереди клоунское горло, то есть небольшой коридор с приоткрытой дверью в конце.

Теменем Красный Ворон почти касался толстого валика верхней губы. Подул ветер, и полы плаща, подогнутые и пристегнутые за спиной, закачались. Он повел плечами, сделав пару шагов вперед, отстегнул полы, чтобы они снова свободно повисли. Достал СПС и подошел к двери.

Перегородки делили чердак на несколько помещений. Сунувшись в следующую дверь, Ворон увидел кухню. Дровяная печка, шкаф со стопкой книг вместо ножки, на столе пара немытых тарелок, кусок хлебной краюхи и банка с солеными огурцами, пятилитровая пластиковая бутыль с водой и грязный стакан. В углу вторая дверь. Ворон подошел к ней, медленно потянув за ручку, сунул в щель ствол пистолета.

Заглянул, распахнул дверь и шагнул дальше.

Из окошка в скошенном потолке лился дневной свет, озаряющий большую комнату. В центре ее стоял самодельный мольберт с листом серого картона. Перед ним, не замечая Ворона, прохаживался человек. Белые волосы рассыпались по прямым костлявым плечам, обтянутым джинсовой рубашкой. Человек держал поднос, на котором лежала груда разноцветных мелков, один был у него в руке.

Когда Ворон вошел, он размашистым движением добавил очередной штрих к рисунку на картоне. Там была изображена башня, сложенная из черепов. На ней развевался узкий флаг, рядом виднелся силуэт. Кто-то массивный, очень широкоплечий, с крупной шишковатой головой.

Доска под ногой скрипнула, и тот, кого называли Полуночником, замер. Положил доску с мелками на стул у мольберта, повернулся, блеснув черными очками, закрывающими треть лица.

Несколько секунд они глядели друг на друга, потом хозяин сказал:

– Ты. Не думал, что когда-нибудь увижу. Хотя… почему бы и нет?

– Полуночник, – сказал Красный Ворон. – Я никогда не видел тебя. Я бы запомнил. Уверен, меня ты тоже не видел. Но нарисовал на стене лодочной станции. Почему?

Хозяин Цирка сделал неопределенный жест, и Ворон настойчиво повторил:

– Откуда ты знаешь, как я выгляжу? Почему ты нарисовал меня?

– А откуда я знаю, как выглядит это? – слабо улыбнувшись, Полуночник показал на мольберт. – Никогда не видел это место, по крайней мере, в натуре. Как и тебя. Я очень много чего не видел из того, что рисовал.

– Что это значит? – Ворон повысил голос, ощущая глухое раздражение. Он, как и Пригоршня, не очень-то любил всякие неясности и странности, хотя в Зоне быстро привыкаешь к такому. – Говори яснее.

– Не могу. Не знаю, как объяснить. Я просто вижу… – снова быстрый взмах руки, Полуночник коснулся очков, ткнул двумя пальцами перед собой. – Вижу всякое. Часто. Это фантомы или галлюцинации, называй, как хочешь. Вижу разные места, людей, существ. Вижу миры. Их как порывами ветра задувает мне в голову. Это началось вскоре после первого искажения, когда я ослеп и…