Сеть

– Как там СуперТомаш?
– Спросила их Мориц.

– Притомился. На обед, сказал, не пойдет. Вид у него неважнецкий, как с дикого перепоя.
– Пояснил Степан.
– Ты тоже так мучилась?
– Спросил он Полину.

– Было тяжело, но не так. Кровь часто шла, голова болела, но чтоб в лежку лежать, такого не было.

– Вот незадача. Были б медицинские модули, отлежался бы там.
– Пожалела Мориц.
– Вот как без Сети, уже и заболеть страшно.

– Ничего, отлежится. Можно витаминов ему вколоть.
– Предложил Ягло.
– Просто так ничего не дается. Полина просто молодая была, более адаптивная к изменениям, вот у нее и все и прошло легче. Запрограммируй старика, и он сразу даст дуба, и до модуля не доползет.

– Не исключено. Будем ждать.

После обеда все снова разбрелись по местам работы. Полина с надеждой ждала по возвращении, что сработает один из расставленных маячков. Но было тихо. Или Филиппос предусмотрел этот нехитрый прием, либо родственников не было ни на одной из баз, либо их уже не было в живых. Полина ругнулась на себя за глупые мысли. Пока она не знала этого наверняка, они были живы, и их требовалось освободить. С каким-то неистовым желанием она принялась проверять камеры и сенсоры, вглядываясь через них во все лица. Она подключила и слух, чтобы услышать знакомый голос, или упоминание знакомого имени, или какой-нибудь намек на то, что на этой станции заточены пленники.

Наверное, Полина потеряла привычное течение времени. Когда пришел Генри, она обратила внимание, что прошло шесть часов после обеденного перерыва, а она и не заметила.

– Ну, как?
– В его глазах застыла надежда.
– У тебя очень усталый вид.

Полина некоторое время возвращалась в этот мир, освобождаясь от электронных отростков Сети. Она встала и обняла Генри. От него сильно пахло порохом. Полине понравился этот запах, потому, что он очень вязался к мужской сути.

– Пока, ничего. Очень не хотелось бы потратить время впустую, если их там нет.

– Было же письмо от Блохина?

– Оно могло быть от кого угодно. Томаш очень болезненно перенес процедуру программирования. Что если они подсунули нам программатор, а мы затащили его сюда, как троянского коня.

– Полин, ты устала, поэтому тебя и одолевают дурные мысли. Отдохни сегодня, завтра продолжишь с новыми силами. Я верю, что мы найдем их и сможем освободить.

– Угу.
– Полина прижалась носом к плечу Генри.
– Тебя хвалили и сказали, что забирают в тир.

– Да, большой Евдоким увидел во мне потенциал. Я настрелялся сегодня, аж в ушах свистит. Запасы оружия здесь, я тебе скажу, не на одну войну хватит.

– Лучше бы ее не было.

– Хочешь мира, готовься к войне.

Всю ночь Полине снилось, что она никак не может найти родителей. Ее преследовало ощущение, что она ходит где-то рядом с ними, чувствует их присутствие, но никак не может найти. К утру чувство безысходности прочно прописалось в сознании, из-за чего проснулась Полина в дурном настроении.

– Хочешь, я отпрошусь у большого Евдокима и посижу с тобой.
– Генри заметил настроение Полины и понял его причину.

– Это не поможет, даже наоборот. Мне надо быть сконцентрированной, а для этого лучше остаться одной.

– Как знаешь, Полин. Не расплескивай свои эмоции на дурные мысли. У нас одинаковый повод расстраиваться. Если мы с тобой поддадимся унынию, то плохо будет всем.

– Прости, Генри. Не пойму, что на меня нашло. Фу!
– Полина постучала себя по щекам.
– Нытик!

– Попроси в столовой, чтобы тебе дали с собой кофейный напиток, для бодрости.

– Хорошо.

Полине разрешили выйти за пределы нормы питания по распоряжению Мориц. Две кружки с напитком томились на плитке, поддерживающей оптимальную температуру. За ночь ни один маячок не среагировал, и не произошло ничего подозрительного. Поиски грозились затянуться навечно. Волна безысходности снова начала затмевать мысли Полины. Она проспала обед и вспомнила о нем только, когда в дверях показался Генри с садком.

– Как успехи?
– С порога спросил он.
– Вот, принес тебе обед.

– Спасибо. Никак. Что если их там нет? Филиппос не дурак, он же понимает, что их будут искать.

– Давай попробуем рассмотреть и другие варианты.

– К примеру?

– Ты заглядывала в корабли и лодки, которые курсируют там и стоят в доках.

– Нееет.
– Полина удивилась, как сама не догадалась до этого.
– Моя аналитическая программа не стала рассматривать этот вариант.

– Один-ноль в пользу человеческой сообразительности.

– Отлично, этим я и займусь после обеда. Ты у меня молодчина, светлая голова.
– Полина обняла Генри.
– Спасибо за подсказку и обед.

– Кушайте на здоровье.

– Мне надо учиться у тебя отношению к жизни. С этими сверхспособностями я как-то залипла на сверхответственности, она стала поедать меня, как болезнь.

– Правильно, не заморачивайся, а то морщинки появятся раньше времени. А я не буду любить женщину, которая выглядит старше меня.

– Всё, мавр сделал свое дело, мавр может уходить. У меня обед.

Генри не ушел, пока Полина не доела. Он убедился, что оставил ее в хорошем расположении духа, только после этого ушел с легким сердцем. Полина вклинилась в работу с новыми силами и с ожиданием положительного результата. Вначале она проверила все камеры, сенсоры, микрофоны на всех судах в тех краях. Результата пока не было. Полина поставила маячки на все гальюны. Теперь надо было ждать. От обеда осталась булочка и одна кружка «Кубани». Полина нашла интересную камеру с носа подводной лодки, и с закрытыми глазами устроилась смотреть передачу об океанических глубинах.

Воды тех местах просвечивались прожектором метров на двадцать. На свет лезли мелкие рыбешки и в страхе разбегались перед массивным стальным чудовищем. Кое-где поднимались длинные ремни ламинарии, медленно волнующиеся в морских течениях. Впереди показались огни и вскоре, в луче прожектора, можно было разглядеть дискообразную подводную станцию. Лодка подходила к приемному доку. Сквозь иллюминаторы станции, расположенные в три ряда, можно было разглядеть внутреннюю обстановку. Станция больше походила на научную. Промышленные выглядели утилитарней, иллюминаторов в них было по минимуму, и освещение было скудным и только в жилых отсеках.

Мимо проплыло окно, в котором, припечатавшись носом к стеклу, стоял подросток и наблюдал за движением лодки. Из-за того, что его лицо расплющилось, Полина не сразу поняла, что знает его. Когда мальчик отлип от стекла, и его лицо обрело узнаваемые формы, Полина чуть не потеряла дар речи. Это был Оливер, брат Генри. Полина засуетилась, уронила ручку и пока искала ее под столом, окно ушло из поля зрения камеры лодки.

Станция молчала. Ее не было в Сети. Ни один прибор не откликнулся на попытки Полины заглянуть внутрь. Но и это было победой. Лодка не молчала и Полина сняла ее координаты. Вместе с листком, на котором были записаны долгота и широта станции, Полина побежала к Генри.