Сети Госпожи ужаса

— Если нужен мой совет, — ответил ему я, — не ходи с ними. Не вернется ни один. Великий царь хорошо стережет проход в Дельту.

— Так и подумал, — вновь оскалился Одиссей. — Я вообще считаю, что вся эта возня закончится только тогда, когда всех буйных и голодных перебьют.

А ведь он прав, — подумал я. — Он уловил самую суть происходящего! Пока не утилизируется лишнее население, которое поперло со своих насиженных мест, ничего не закончится. Чудовищные толпы фракийцев еще нужно будет остановить, иначе они смоют железной волной и Микенскую Грецию, и Малую Азию, на столетия затоптав робкий огонек цивилизации. Год за годом придется перемалывать пограничным войскам племя за племенем, пока не наступит шаткое равновесие, и количество еды не сравняется с количеством едоков.

Одиссей уже давно ушел, а я смотрел, как подходит один корабль за другим, выгружая гомонящие толпы крепких горластых парней. Мы устраиваемся здесь капитально. Целая сотня с железными топорами пошла рубить лес. Лагерь, расположенный на остром мысе, будет отсечен частоколом по всем правилам, иначе первая же серьезная вылазка лишит нас кораблей. Ветераны, пришедшие сюда из-под Трои, не дадут соврать.

— Чего тебе? — спросил я Рапану, который мялся неподалеку, не решаясь прервать мои размышления.

— Мне как поступить прикажете, господин? — спросил купец, караван которого прошел сюда под нашей защитой.

— Идешь отсюда в Пер-Рамзес, — сказал ему я. — Продаешь товар, а потом все зерно и золото везешь прямо сюда. Тут ведь на три дня пути ни зернышка не найти. Один рейс ты делаешь смело. Второй уже надо будет смотреть. В конце лета первые отряды «живущих на кораблях» должны пойти отсюда в сторону Дельты. Тебе нужно попасть к визирю, чати. Делай что хочешь, но добейся встречи с ним.

— Сиятельный Та — родственник самого царя, — поежился Рапану. — Тяжело будет, господин, но я попробую. Тесть мастера Анхера пока что благоволит мне. Я и в этот раз повезу ему подарки от дочери…

— Добавь от себя, — сказал я подумав. — Подари ему серебряный кубок. У этих чудаков серебро немногим дешевле золота. Он в обморок от счастья упадет.

— Хорошо, господин, — ответил Рапану. — Как думаете, сколько времени продлится осада? Город крепкий. Если зерна накопили и чернь выгнали, тут можно и пару лет просидеть.

— Осада? — фыркнул я. — Кто тебе сказал про осаду? Задержись на пару дней, Рапану. Тебе будет что рассказать сиятельному Та…

— А ведь по восточному берегу можно даже зимой в Египет ходить, — мечтательно протянул Рапану, вытянув губы еще сильнее, чем обычно. — От самого Угарита до Пер-Рамсеса и Таниса! Только вы сделайте милость, господин, города северного Ханаана смирите. Уж больно разбойный народ на тамошнем берегу окопался. Одна Уллаза(1) чего стоит.

— Смирим, — рассеянно обдумывал я новые перспективы. — Непременно смирим. Если даже зимой плавать можно будет… На кой-мне разбойники прямо у порога? Это ведь теперь мой дом, Рапану. И твой тоже. Главное, при штурме не перестараться…

* * *

Тимофей стоял на стене Энгоми и презрительно сплевывал вниз. Даже та прорва кораблей, что нагнали сюда непонятные люди, живущие в одинаковых шатрах, не внушала ему страха. Энгоми просто так не взять. Зерна здесь много, а горожан мало совсем. Дядька Гелон почти всех прогнал, когда чужие паруса на горизонте увидел. Только самых нужных оставил: писцов, мастеров с медных рудников и купцов богатых. Ворота, помня печальный опыт покойного царя, завалили изнутри так, что и за неделю не пройти. В общем, отобьются, не впервой! Сюда уже не раз банды бродячих басилеев заглядывали, щелкая жадной пастью, да все уходили, вытирая кровавые сопли с битой морды. Цари Китиона и Пафоса тоже цепко держат свои владения, и безземельным бедолагам становилось все тяжелее. Сюда плыла самая отпетая шваль, голодные отбросы со всех концов Великого моря, и места на Кипре становилось все меньше и меньше. И кого тут только нет! И шарданы в рогатых шлемах, и бородатые сикулы в своих ожерельях, и ликийцы в цветных головных повязках, и пеласги с пучками перьев на головах. Все это воинство окопалось на несчастном острове, земли на котором давно уже не хватало. Многие пришли целыми родами, с женами и малыми детьми. А глядя на некоторые посудины, Тимофей лишь уважительно цокал языком. И как на такой дряни можно было море пересечь! Да у его матери корыто и то лучше было.

Тем не менее сила на острове скопилась огромная, тысячи мужей с хорошим оружием. Вон, у шарданов добрые шлемы имеются и длинные мечи, а у пеласгов кирасы и бронзовые тиары. А уж копий и луков — несметное количество. И управляться с ними эти мужи умеют. Многие пришли сюда потому, что воды севера стали опасны. Еще никто, кто пошел туда, не вернулся и не подал о себе вестей. Говорят, странные корабли с двумя мачтами и двумя рядами весел топят всех подряд, кто смеет заходить в пролив между Китирой и Критом. Торговцы рассказывают, что теперь те воды принадлежат самому сыну Поседао, а он не терпит незваных гостей.

— Да вот же те самые корабли! — удивился Тимофей, глядя, как в порт зашла бирема, на которой споро убирали мачты. — Неужто царь Эней к нам нагрянул? Плохо дело! Надо дядьке сказать.

Он нахмурился, а презрительное отношение к пришельцам сменилось глухой тоской. На затылке парня дыбом встали волосы — верный знак опасности. Хоть и не стар еще Тимофей, но жизнь уже прожил изрядную и привык верить себе. Сколько раз чутье отводило его от смерти. Сколько он боев прошел, уже и сам не помнит.

Тимофей повел взглядом по сторонам и загрустил. Энгоми сильно запал ему в душу. Не чета захолустным Афинам, где вокруг убогого жилья басилея на Акрополе пасутся облезлые козы. Мощеные камнем улицы, ровные, словно стрела, храм и царский дворец, окруженный домами знати и богатых купцов, — все это осталось нетронутым. Дядька Гелон жечь город запретил(2), даже прирезал пару дураков, которые по пьяному делу порывались факелы в дома бросать. Тимофей тогда дядьке изо всех сил помогал. Это они с ним, две закованные в бронзу башни, с боем вытеснили из города всех приблудных босяков, дуреющих от запаха вина, крови и женских криков.

— Эх! — Тимофей мрачнел с каждой минутой. — Думал, вот оно счастье-то! Ан нет!

Снова судьба погонит его искать своей земли. После того как Тимофей понял, с кем придется драться, веры в то, что они отсидятся, у него и на ноготь не осталось. Слишком много царь Эней уже сотворил на своем коротком веку. Сюда несколько ахейских кораблей из-под Трои пришло, мужи многое рассказали…

Приятная прохлада отделанного цветным камнем мегарона заставила его на минуту остановиться, чтобы привыкнуть к полутьме. Осада все же. Дядька велел экономить масло. А вот и он, никак не наиграется еще.

Гелон, сидевший на троне покойного царя, в царской тиаре, расшитой золотыми нитями, камнями и жемчугом, преспокойно потягивал вино и щурился довольный. Видать, только что из гарема вышел, который тоже унаследовал от предшественника. Красивых баб он себе оставил, а почти всех старух продал без разбору за горсть зерна. От них все равно толку никакого. Одну царицу оставил, не придумав еще, как с ней поступить.

— Чего хмурый такой? — спросил дядька. — Ну, осада. В первый раз, что ли?

— Царь Эней по наши души пришел, — ответил Тимофей.