Сети Госпожи ужаса
Шрифт:
Беспросветная скука ожидания прерывалась только очередным тараном какого-нибудь уцелевшего пиратского кораблика. Мы впустую торчали у северного побережья Египта уже неделю. Из полезного: мы слегка потренировали экипажи новых бирем. Удивительно много народу спаслось после битвы в Дельте. То один, то другой счастливчик-капитан выскальзывал из какой-нибудь заросшей тростником нильской протоки, выходил на морской простор и показывал голый зад Стране Возлюбленной. Он думал, что унес ноги, но нет… Он попадал в ласковые объятия моих парней, который топили его прямо на виду у египтян, что следили за нашими упражнениями с нескрываемым изумлением
— Ну, наконец-то, — недовольно произнес я, когда пузатый кораблик, на котором развивался флаг с бычьей головой, вышел из порта Пелузия и направился в мою сторону. На его носу стоял Рапану, который сиял так, что слепить начинало за пару стадиев. Они подплыли поближе, перебросили мостик, и уже через минуту купец стоял передо мной склонившись. А его круглая физиономия лучилась довольством и законной гордостью.
— Все сделал как вы велели, царственный, — произнес он. — Мы удвоим поставки зерна и утроим объем льна. Наши товары тоже пойдут без ограничений. Оружие из бронзы египтяне начнут закупать за зерно и лен. Пытались всучить свое золото, но я отказался. Оно у них дрянное.
— Отлично! — потер я руки. — А откат чати возьмет?
— Еще как возьмет, — хмыкнул Рапану. — Этот ваш откат — просто чудо какое-то, господин. Я и не думал, что можно с писцами и вельможами по-честному дела вести. Они ведь так и норовят до костей ободрать бедного торговца.
— Отлично, — кивнул я. — Что с кораблями морских бродяг?
— Флот северян истреблен! — купец был так горд, словно утопил их самолично.
— Много погибло? — спросил я.
— Тысячи, господин, — зябко передернул плечами Рапану. — Рук отрубленных целые горы лежат. А потом ритуал провели. Повержение Девяти луков называется. Сначала фараон по телам убитых прошел. Потом жрецы написали на табличках названия племен и сломали их. А самое веселое в конце было. Пленным вождям головы рубили и в Нил бросали. Это у них символизирует битву бога Ра и змея Апопа, врага Маат. Мне это зрелище до конца жизни сниться будет.
— Фараон сюда придет, как думаешь? — спросил я его.
— Должен, — закусил губу Рапану. — Гонцы с побережья так и мчали с докладами. Царь знает все, что тут происходит. Он муж, полный сил. Он неглуп и любопытен. Когда я ушел из лагеря, как раз собирали в путь его корабль.
— Ты заслужил свою награду, — сказал я. — И ты заберешь ее, когда придешь в Энгоми. Но у меня будет для тебя еще одно поручение. И, если справишься, получишь в знак моей благодарности нечто небывалое. Не какое-то золото, намного серьезней.
— Что может быть серьезней золота, господин? — непонимающе заморгал Рапану.
— Цепь на шею, — усмехнулся я. — Такую, которая уравняет тебя в статусе с архонтом из знати. А то и повыше поставит, если архонт будет из худородных, да с мелкого островка.
— Что сделать нужно, государь? — Рапану смотрел на меня голодным волчьим взглядом. — За такую награду я луну с неба достану.
— У меня есть одна незамужняя родственница. Мне нужно пристроить ее за хорошего человека, — начал было я, а потом ткнул рукой в горизонт, где замаячил убранный пурпуром кораблик. — Вон за того! Видишь? В двухцветной шапке на голове.
— Это же сам… — у Рапану отвалилась челюсть, но он спохватился и начал думать. — Наложницей?
— Женой, — покачал
я головой. — С полными правами, с брачным договором, со своей казной и землями.— Для этого их очень сильно прижать нужно, господин, — растерянно посмотрел на меня Рапану. — Они ведь сейчас победили, хоть и немалой ценой. Хотя… Казна пустая, кораблей и войска без счета потеряли. Который год ведь воюют. А все равно, спесь через край льется. Я даже не знаю, как это сделать.
— Как это сделать, я знаю, — успокоил я его. — У меня просто подходящего человечка не было, да ты мне его привез. Это же Тимофей скалится?
— Он самый, — кивнул Рапану.
— Тогда считай, что вопрос решен, — рассмеялся я. — Этот парень из кузнечного горна живым выйдет, да еще и добычу с собой прихватит. Через год-другой поедешь договариваться.
— Но почему я, господин? — испытующе посмотрел на меня Рапану. — Разве нельзя послать туда вельмож с предложением?
— Чтобы их там раздели? — я с жалостью посмотрел на купца. — Раздели, изваляли в пыли, унизили, а потом выкатили нам самые невыгодные условия из всех возможных? Нет, дружок! Египтяне должны сами приехать ко мне, поползать на брюхе и попросить об этой милости. А я им ее дам. Но не сразу. Сначала поломаюсь для вида.
— Может, все-таки, луну с неба достать, господин? Это куда проще будет, — Рапану еще сильнее вытянул губы вперед, как делал всегда, когда не мог решить какую-нибудь задачу.
— Тимофея тащи сюда, — отмахнулся я.
Наемник стоял передо мной, переступая босыми ногами. Его товарищ, вооруженный хопешем, мялся сзади, несмело зыркая из-под бровей. Я же видел его раньше. Точно! Ведь у одного костра сидели в Вилусе. Очень колоритный товарищ, похожий на гнома из одного знаменитого фэнтезийного фильма. Просто брат-близнец, только не рыжий, а очень темный шатен. Низенький, почти квадратный и по-бычьи сильный. Я его потому и запомнил.
— Главк? — позвал я его. — А дубина твоя где?
— Ты меня помнишь, царь? — здоровяк по-детски наивно открыл рот. — Дубину потерял я. Вот, с шардана оружие пришлось снять. Дерьмо, а не меч. С дубиной мне куда сподручнее биться.
— Набегался? — спросил я Тимофея, и тот молча кивнул.
— Службу мою примешь? — спросил я его.
— Что даешь? — прищурился афинянин.
— Если захочешь, сможешь даже мелким царьком стать, — ответил я. — Денег хватит. Но я думаю, ты не пойдешь на это. Это такая скука…
— Я бы хоть немного поскучал, — весело оскалился Тимофей. — А то что-то навеселился уже…
— Государь! — ко мне подскочил слуга. — Пора!
— Ах да, — обернулся я, принял из его рук высокую шапку бирюзово-зеленого цвета, надел ее и пошел на нос.
Там, в полустадии от меня замер убранный разноцветными тканями кораблик. А на его носу стоял мужик лет двадцати семи, широкоплечий и мускулистый. Рамзес щеголял в пшенте, двойной короне, состоящей из красной и белой частей. Это священный символ единения Верхнего и Нижнего Египта. Живой бог с любопытством смотрел на меня, а я смотрел на него. Интересно, кто моргнет первым?
— Мне показалось, Та, или на его голове был надет хепреш, корона войны? — произнес Рамзес, когда корабль фараона уже плыл назад, в сторону столицы.
— Да живёт Гор, могучий бык, любимец Маат, царь Верхнего и Нижнего Египта, сын Ра, владыка обеих земель, — привычно забубнил чати. — Повелитель, наверное, не заметил, что его шапка была зеленого цвета. А хепреш синий, да еще и с коброй впереди. Глупая шапка ничтожного варвара не может быть военной короной живого бога. Да она и непохожа совсем.