Сети Культа

Короткий отрывистый стон вырвался из груди Мальстена, между пальцами, закрывающими глаза, показались ручейки темно-синей крови.

— О, боги! — воскликнула Аэлин, тут же забыв о вони отвара и подоспев к своему спутнику.

Тринтелл поспешила покинуть комнату и унести с собой дурно пахнущий пузырек, оставив своих незваных гостей наедине.

Несколько невыносимо долгих секунд Мальстен сидел совершенно неподвижно, крепко прижимая руки к лицу, и охотница не решалась даже окликнуть его. Казалось, время остановилось и возобновило ход лишь тогда, когда данталли, наконец, опустил руки, и Аэлин невольно ахнула, увидев темно-синие кровавые слезы, струящиеся потоком из глаз спутника.

— А вот это — по-настоящему жуткое зрелище, — нервно усмехнулась охотница. — Тебе… лучше?

Взгляд Мальстена заметно прояснился, а его глаза, которые минуту назад заполняла темно-синяя кровь, вновь начали походить на человеческие. Данталли шумно выдохнул, отирая щеки.

— Ох… определенно лучше. Я тебя вижу, — криво улыбнулся он, и левую щеку пронзила глубокая ямочка.

Аэлин вернула спутнику улыбку и, не отдавая себе отчета в том, что делает, прильнула к нему и крепко обняла, вновь уткнувшись лицом ему в грудь.

— Хвала богам! Я успела не на шутку испугаться, что потеряю такого хорошего напарника, — нервно усмехнулась она.

Мальстен смущенно поджал губы, надеясь, что Аэлин не почувствовала, как часто вдруг забились оба его сердца. Прикрыв глаза, он провел рукой по длинным светлым волосам Аэлин Дэвери и качнул головой.

— Не дождешься. Я ведь тебе пообещал.

Сельбрун, Крон

Двадцать седьмой день Матира, год 1489 с.д.п.

Всего за несколько минут пребывания в головном отделении Красного Культа в Кроне, Киллиан Харт успел устать от пристального внимания последователей, которое невольно доставалось и ему как спутнику Бенедикта Колера. Воистину, самого жестокого палача Арреды здесь знал в лицо едва ли не каждый жрец. Любой, приметивший его в здании, стремился перемолвиться с ним хотя бы парой слов, услышать о новых похождениях легендарного охотника за данталли.

Киллиан внимательно изучал реакцию своего наставника на эти приветствия и вопросы и начинал понимать, о чем Бенедикт говорил ему несколько минут назад: от такого внимания к своей персоне в действительности можно было очень быстро устать, оно начинало в скором времени нагонять скуку и даже дурноту. Жрец Харт видел у кронских последователей Культа нешуточное желание быть замеченными знаменитым палачом и, надо думать, практически каждый здесь хотел, чтобы Колер забрал его в свою команду.

Миновав третий этаж массивного здания, Киллиан искренне понадеялся не встретить еще больше желающих пообщаться с Бенедиктом, однако надежды его тут же развеялись: на лестничном пролете между четвертым и пятым этажами, когда до кабинета Карла Бриггера оставалось всего ничего, повстречалась группа жрецов. Молодые последователи тут же замерли соляными столбами при виде Бенедикта, а в глазах их показался зачарованный, по-детски восторженный блеск.

Киллиан невольно поморщился, вспомнив, как и он сам в составе похожей компании в Олсаде замер при виде своего нынешнего наставника несколько дней тому назад.

«Даже не думал, что эти сборища выглядят так смехотворно», — с досадой подумал Харт, не без стыда сознавая, что его коллеги в Везере выглядели еще хуже перед лицом Бенедикта: кронских жрецов готовят к работе куда лучше, чем везерских, но даже они при этом сейчас казались глупыми желторотиками…

Молодые жрецы бегло обступили живую легенду, начав воодушевленно и наперебой сыпать дождем вопросов:

— Жрец Колер! Вы в Кроне? Какими судьбами?

— Мы можем ожидать, что вы заглянете к нам в лекторий?

— Расскажете о новых пойманных данталли?

— Мы слышали, в этом году число пособников резко выросло. Это правда?

— А ваши спутники с вами? Можно ли будет ожидать их тоже в лектории?

— Жрец Цирон тоже прибыл?

— До нас дошли слухи, что вы спешно выехали сюда из Везера. Что там приключилось? Вы расскажете?

— Мы услышали в разговоре наставников, что в Олсаде состоялась первая в истории казнь пособника данталли. Не терпится услышать эту историю!

— А самого монстра в Олсаде поймали?

Бенедикт устало вздохнул, вымученно улыбнувшись юным последователям.

— Братья мои, при всем уважении к вашей любознательности, я прибыл сюда только что и предпочел бы отвечать на вопросы после хотя бы пары часов отдыха с очень долгой изнурительной дороги, — отозвался он.

— Мы понимаем… но жрец Колер, хотя бы… — наперебой вновь заголосили молодые жрецы, заставив Бенедикта прерывисто вздохнуть.

Киллиан нахмурился, качнул головой, поморщившись от боли в простуженной шее, и выступил чуть вперед, оттесняя группу молодых последователей от своего наставника.

— Чем быстрее вы дадите нам завершить дела, тем быстрее жрец Колер сумеет ответить на все ваши вопросы, — сквозь зубы процедил он. — Поэтому расступитесь и наберитесь терпения… братья… — последнее слово он процедил особенно ядовито.

Группа жрецов недоуменно уставилась на Киллиана, вмиг переведя взгляды на Бенедикта. Колер приподнял руку в останавливающем жесте.

— Мой юный друг совершенно прав, — примирительно кивнул он. — Прошу вас усмирить любопытство еще на некоторое время, на все вопросы я отвечу потом. Сейчас у нас есть несколько неотложных дел. Доброго вам дня, братья.

Не дожидаясь нового шквала вопросов, Бенедикт протиснулся сквозь компанию молодых жрецов, и Харт спешно последовал за ним.

— Не понимаю, — хмыкнул он, когда группа вопрошающих осталась позади. — В Олсаде вы ведь могли едва ли не одним словом заставить любого жреца подчиниться вам и моментально умолкнуть. Во встречных отделениях Культа по дороге — тоже. Каждое ваше обращение к коллегам… то есть, к братьям, напоминало приказ, а здесь…

— Здесь я говорю с молодыми последователями, как неуверенный в себе сельский учитель? — с кривой ухмылкой спросил Колер, заканчивая мысль подопечного. Харт прищурился.

— И как с вашей прямолинейностью можно выработать в себе почтение к старшим? — ухмыльнулся он. Бенедикт развел руками.

— Даже если б ты сказал это мягче, сути вопроса это не изменило бы, так ведь?

Жрец Харт пожал плечами.

— Пожалуй, не изменило бы. Так отчего же здесь ваше поведение так меняется, Бенедикт?

— Просто меня здесь не боятся, Киллиан. По крайней мере, не так, как в других королевствах Арреды, — невесело усмехнулся Колер, качнув головой. — В Кроне я личность, пожалуй, неоднозначная, но пользующаяся большой популярностью и, как ни странно, признанием. Возможно, еще жива память о тех временах, когда Крон в союзе с Гинтарой воевал с Анкордой, и Сто Костров, разгоревшихся на вражеской территории, внушают местным последователям Культа некий трепет, но не страх. Поэтому той… гм… власти, которую чужое опасение дает мне в других местах, у меня здесь нет. К тому же ощущение, что здесь я не имею последнего слова, а вынужден спрашивать его у старшего жреца головного отделения, дает остальным некоторое чувство защищенности от моих безумных выходок. В других землях у меня есть определенное право на… вольности. Но не здесь.