Севастополь (сборник)

ВСЕГО за период Крымской кампании с 8 апреля по 12 мая нашими войсками уничтожено: танков и самоходных орудий — 188, самолётов — 529, орудий разных — 775, миномётов — 946, пулемётов — 1.882, автомашин — 2.227, складов разных — 39.

Противник потерял убитыми более 50.000 солдат и офицеров.

Захвачено: танков и самоходных орудий — 111, самолётов — 49, орудий разных — 2.304, миномётов — 1.449, пулемётов — 7.008, винтовок и автоматов — 84.524, автомашин — 4.809, лошадей — 11.684, складов разных — 188, паровозов — 44, эшелонов с военной техникой — 14 и отдельно вагонов с разным военным имуществом — 2.865.

Взято в плен 61.587 солдат и офицеров, из них часть раненых.

Таким образом, за всю Крымскую кампанию с 8 апреля по 12 мая противник потерял по главным видам боевой техники и людского состава: пленными и убитыми — 111.587 человек, танков и самоходных орудий — 299, самолётов — 578, орудий разных калибров — 3.079, автомашин — 7.036 и много другой техники.

Кроме того, нашей авиацией и кораблями Черноморского флота с 8 апреля по 12 мая потоплено с войсками и военными грузами противника: транспортов — 69, быстроходных десантных барж — 56, сторожевых кораблей — 2, канонерских лодок — 2, тральщиков — 3, сторожевых катеров — 27 и других судов — 32. Всего потоплено за это время 191 судно разного тоннажа.

СОВИНФОРМБЮРО

Валентина Потемкина Севастополь

Мой светлый город, ты изранен, Но ведь остался белый камень, Еще горячий от огня. Прибоя вечное движенье, Как сердца милого биенье, Вновь будет радовать меня. Пусть моего не стало дома, Пусть тополь мой у дома сломан, Он силу жизни сохранит. И город славы — он бессмертен, Могучим корнем врос в столетья, А кроной в будущем шумит. Войска приветствует столица, И вся страна тобой гордится Урал, и Волга, и Кавказ. А тот, кто в первых был сраженьях, Кто знает горечь отступленья И кто поклялся в грозный час Вернуться к городу в заливе, Сегодня нет его счастливей, И нет милее ничего, Чем опаленный этот тополь, И нет отрадней для него Родного слова — Севастополь.

Петр Сажин Освобожденный город

Есть в нашей стране такие города, улицы которых похожи на раскрытые страницы чудесной книги: идешь по таким улицам и как будто читаешь волнующие душу слова, и сердце твое наполняется каким-то торжеством и гордостью.

Таков Севастополь…

Ни о каком другом городе не сложено столько легенд и песен. В мире эпитетов, пожалуй, не скоро найдешь слово, чтобы достойно выразить величие Севастополя…

С трудом лавируя среди повозок и орудий, наш автомобиль спешит в город. Пройдена последняя петля горной дороги. Створки гор закрыли море, мы приближаемся к холмам Сапун-горы. Здесь сходится несколько дорог. Сотни машин торопятся в Севастополь. Пыль тянется за ними, как дым пожара в степи.

Перед глазами мелькает застывшее в дикой судороге железо, вылизанная огнем земля, трупы, опаленные кусты и изрытые снарядами и бомбами холмы. Надо это видеть, чтобы понять, какой силы смерч пронесся над этим, если говорить сухо по-военному, «рубежом».

Картину боя можно представить себе, измерив на глазок расстояние от воронки до воронки. Оно не больше метра—двух. Этим объясняется, почему вражеских трупов здесь сравнительно мало — их просто разнесло на куски.

У Малахова кургана пробка. Над головой со свистом проносятся снаряды. Выбитые из Севастополя оккупанты еще держатся у Херсонеса. Они уцепились за бухты: Стрелецкую, Омега, Камышевую, Казачью, мыс Херсонес и Круглую бухту.

Небо над Херсонесом в зенитных разрывах, там действуют наши штурмовики и бесстрашные «У-2». По Херсонесскому полуострову бьют и наши пушки.

На вражеские снаряды никто не обращал внимания, хотя обстрел ведется с хорошей пристрелкой: гитлеровцы бьют по дорогам, по Петровой слободе, по вокзалу, по Зеленой горке.

И наконец он открылся.

Чудо-город! Слава нашей Отчизны.

Над холмами его стелется черный дым, и сквозь дым, как через разрывы облаков, сияет гладкое, голубое, как небо, зеркало Южной бухты. Люди на машинах встают.

Все, кого судьба столкнула здесь у Малахова кургана, с изумлением смотрят на город. Как не похож он на тот сказочный Севастополь, образ которого в боях они несли сюда. Развалины, пепел да крик чаек над Северной бухтой.

И все же, поруганный оккупантами, обожженный огнем, он прекрасен. Город, где прогремели на весь мир подвиги советских людей — матроса Ивана Голубца, Ноя Адамия, Фильченкова, комсомольцев одиннадцатого дзота, артиллеристов батареи Пьянзина… Город матроса Петра Кошки и Даши Севастопольской, адмиралов Нахимова и Корнилова…

Дорога поворачивает на вокзальное кольцо. На воде бухты плавают бочки, бревна, ящики. Сквозь клубы дыма вырисовывается ферма плавучего крана с флагом на вершине.

Мы спешим вперед. На улицах города — трупы врагов. Особенно много их у вокзала. Они лежат прямо на дороге.

Машина выносит нас по длинному и так знакомому подъему на Ленинскую. С болью озираемся по сторонам. Камни, щебень, дым, битое стекло, трупы. Не сговариваясь, снимаем фуражки и склоняем головы.

Губы шепчут: "Здравствуй, Севастополь, здравствуй, город-герой".

Медленно ползут машины к Графской пристани. Над водной станцией вьется советский флаг, над портиком Графской пристани на флагштоке тельняшка и бескозырка, поднятые вместо флага моряками из отряда морской пехоты.

Под стеной одного из уцелевших домов стоит, как разгоряченный конь, танк с большой и броской надписью, звучащей, как символ — «Мститель». Он пришел сюда со своим экипажем от Сталинграда. Этот танк первым вылез на неприступный гребень Сапун-горы и первым ворвался в город. Он славно выполнил свою миссию.

По улицам города шагают отряды саперов, связисты, мчатся машины, гарцуют всадники. Твердо печатают шаг морские патрули. На стенах зданий, на каменных оградах появляются надписи: "Мин нет", «Разминировано».

На площади Коммуны останавливается радиофургон, и над городом взвивается песня. Далекая и прекрасная песня из Москвы. А со стороны Карантинной бухты, с Херсонесского мыса доносится гул артиллерии, взрывы бомб. Над юго-восточной окраиной города в высоком небе то и дело повисают черные хлопья разрывов — в шести километрах от Севастополя еще идут бои. Последние бои, и люди прислушиваются не к залпам, а к песне, звучащей, как победный марш, как призыв к труду, который должен дать жизнь городу немеркнущей славы…

* * *

Вместе с группой моряков я поднялся на Малахов курган.

Высокий бурьян, кусты иудиного дерева, разбитые блиндажи, обгорелые остовы машин, ржавая жесть консервных банок, распотрошенные матрацы — это все, что осталось здесь от оккупантов.

На месте, где 5 октября 1854 года был смертельно ранен Корнилов. стоял бронзовый памятник адмиралу. На нем сияла символическая надпись: "Отстаивайте же Севастополь".

Защитники Севастополя 1941—1942 годов, герои второй обороны, с достойным мужеством отстаивали город русской славы; каждый раз после трудной ночи они смотрели на бронзового адмирала и, убедившись в том, что он цел, с еще большим упорством дрались с врагом.