Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
– Я должен еще раз тебя поблагодарить, – сказал Чарльз, когда они уже возвращались домой.
Утренний свет просачивался сквозь ветви деревьев и мягко ложился на дорогу. Оба всадника, не сговариваясь, подумали, что такой прекрасный зимний день вполне достоин того, чтобы остаться в живых.
– Ты сам это сделал, Чарльз, – сказал Орри.
– Нет, сэр. Без вашей помощи я бы сейчас лежал там мертвым. – Чарльз улыбнулся и покачал головой. – Боже мой, Орри, ты даже не представляешь себе, что я чувствую! Ведь эти люди хлопали мне – мне, а не этому своему родственничку.
– Который, к несчастью, проявил себя трусом. Одно бахвальство, и больше ничего. Кому такое понравится?
– Да, мне этого
Он замолчал. Орри ждал, что мальчик закончит фразу, но тот больше ничего не сказал. Орри показал рукой на покосившийся домишко у дороги с криво висящей потрепанной вывеской:
– Знаешь это место? Таверной его вряд ли можно назвать, но запас вполне сносного виски там имеется. Думаю, мы с тобой заслужили по стаканчику. Остановимся?
– А как же, – ухмыльнулся Чарльз и пришпорил коня.
Хозяин выпучил глаза, когда гости заказали крепкое спиртное в половине восьмого утра. Но деньги Орри быстро заглушили все возражения и вопросы. В помещении был плохой запах, поэтому они устроились снаружи на скамейке.
Проглотив половину своего виски, Орри с наслаждением потянулся и сощурил глаза, глядя на яркое солнце.
– Ты вроде хотел о чем-то спросить, – сказал он.
– Да. Раньше всем ужасно не нравилось, когда я ввязывался в драки. И тебе в том числе. Почему же сегодня никто не ругал меня? А мы ведь не просто отмутузили друг друга, пистолеты-то куда серьезнее. Почему никто не возражал?
Орри внимательно посмотрел на Чарльза, пытаясь понять, нет ли в его словах скрытой издевки. Но по серьезному лицу мальчика понял, что вопрос очень важен для него.
Хотелось ответить так же серьезно и точно. Орри немного подумал, потом допил виски и похлопал Чарльза по плечу:
– Думаю, я смогу лучше тебе ответить дома, в Монт-Роял.
– Не понимаю.
Но Орри уже садился в седло.
– Поехали!
Тиллет, Кларисса и девочки выбежали из дому сразу же, как только всадники показались на аллее. А потом как зачарованные слушали рассказ Орри. Тиллет тепло поздравил Чарльза, Кларисса даже всплакнула на радостях, а девочки всё прыгали вокруг и умоляли Орри еще раз описать хладнокровную доблесть их двоюродного брата. Все это заняло около часа. Только потом Орри увел кузена в полутемную библиотеку и показал ему одежную стойку, на которой до сих пор висели его мундир и сабля.
– Вот ответ на твой вопрос.
– Не пойму, о чем ты, – недоуменно сказал Чарльз.
– Подумай о людях, которые идут на войну. Что они там делают?
– Сражаются.
– Да, но в любом сражении всегда существуют правила, которые должны быть известны и понятны каждому, кто в нем участвует. И с какой бы яростью оно ни проходило, для благородных людей есть определенные нормы, которые они обязаны соблюдать. Смиты аплодировали тебе не просто потому, что ты победил, а потому, что ты не нарушил правил чести. А Уитни нарушил. Он пытался сбежать от твоей пули. Ты видел, какая реакция за этим последовала. До сегодняшнего дня ты никогда не дрался по правилам. Вот и вся разница. – Он приподнял левый рукав висевшего мундира. – Мир не всегда проклинает человека, которому нравится драться. Некоторых он поощряет и вознаграждает. Даже неудачник может иногда снискать славу в те дни, когда пишется книга истории. Я не вполне уверен, что это действительно правильно – поощрять тех, кто убивает, но так уж устроен свет. Я ответил на твой вопрос?
Чарльз медленно кивнул, во все глаза глядя на ножны сабли, на медные пуговицы, на темно-синий китель, словно все эти вещи были полны какого-то религиозного смысла. По его лицу было видно, что слова Орри стали для него настоящим откровением.
– Тут есть виски, – сказал Орри, открывая застекленный шкафчик. – Не знаю, как ты, а я все еще умираю от жажды.
– Я тоже.
Чарльз обошел вешалку, не сводя глаз с мундира. А Орри вдруг понял, что совсем не знал,
какой он на самом деле, до этого дня.«Да ведь Чарльз, пожалуй, не совсем пропащий, – подумал он. – Смотрит на мундир как зачарованный – просто оторваться не может. Надо же».
С этого дня он решил всерьез взяться за кузена Чарльза.
Для начала Орри мягко, почти с робостью предложил мальчику изменить кое-что в его внешнем виде, манерах и режиме дня. Он не выставлял никаких требований, ожидая, что Чарльз начнет возмущаться. Однако, к его удивлению, мальчик воспринял все замечания не только спокойно, но и с какой-то трогательной готовностью. Он исправно являлся теперь к каждому завтраку, обеду и ужину, лицо и руки его были всегда тщательно вымыты, рубашка не торчала из брюк, как раньше, а устрашающий охотничий нож за поясом и вовсе исчез.
Через три недели после дуэли Орри предложил Чарльзу парочку книг и сказал, что очень хотел бы, чтобы мальчик их прочитал. Он специально выбрал книги полегче, это были увлекательные исторические романы Уильяма Гилмора Симмса, уроженца Южной Каролины, почти такого же популярного, как в свое время Фенимор Купер. Скорость, с какой Чарльз проглотил книги, убедила Орри в том, что юноша чрезвычайно умен. Об этом уже много лет говорила и его мать, только Орри ей не верил.
Потом Орри преподал кузену несколько уроков поведения в обществе: как вести себя с дамами, как правильно выбирать одежду для семейных торжеств или для выхода в свет. Чарльз не только внимательно выслушивал все наставления, но и начал претворять их в жизнь. Уже вскоре своей безукоризненной учтивостью он до глубины души поразил Эштон и Бретт. Однако девочкам понравились произошедшие в нем перемены, потому что Чарльз был хорош собой, а в его новых, галантных манерах не угадывалось ни малейшего следа неловкости.
– Этот мальчик – прирожденный кавалер, – с восторгом признался Орри, когда они встретились с Мадлен в следующий раз. – Он меня еще за пояс заткнет. Обаятелен, элегантен и, самое главное, удивительно органичен. И где только он прятал эту сторону своей натуры?
– Под слоем грязи и обиды, наверное, – с мягкой улыбкой сказала Мадлен.
– Наверное, ты права. Но преображение просто невероятное. А все, что для этого понадобилось, – немного внимания от его семьи.
– Твоего внимания в основном. Даже в Резолюте судачат об этих переменах. Нэнси мне сказала, что Чарльз ходит за тобой по пятам.
– Да, целыми днями. Как щенок! Даже неловко как-то. – Однако выражение лица Орри говорило о том, что он совсем не возражает против такого поклонения. – Только видишь ли, в чем дело, – решаешь одну задачу, и тут же возникает другая.
– И что теперь? Ты же говорил, Чарльз совсем изменился и…
– Я как раз об этом. Раньше я был уверен, что он закончит свои дни где-нибудь в канаве после очередной драки или скачек. А теперь ломаю голову над тем, как ему следует жить дальше. Я должен ему что-то предложить, и как можно скорее.
– Ты рассуждаешь, как отец.
– Не шути. Это большая ответственность.
– Конечно. Я и не шучу. А улыбаюсь, потому что ты счастлив. Я никогда не видела тебя в таком прекрасном настроении. Тебе нравится ответственность.
Орри посмотрел на нее:
– Да. Нравится.
Каждый вечер после ужина, если Орри не работал в конторе, они с Чарльзом сидели в библиотеке. Иногда к ним присоединялся Тиллет, но чаще в роли молчаливого наблюдателя. Молчаливого и изумленного. Он видел, какие удивительные и благотворные перемены произошли в отношениях его сына и племянника. И не хотел вмешиваться. А еще он все больше убеждался, что именно Орри постепенно становится настоящим главой их семьи. Конечно, Тиллет чувствовал обиду, но все же не мог не радоваться за сына. Когда он приходил в библиотеку, кузен Чарльз был немного скован, но если они с Орри оставались вдвоем, мальчик мог без конца слушать рассказы двоюродного брата о его кадетской жизни.