Север и Юг
Шрифт:
И ему пришлось думать, говорить, убеждать.
Миссис Торнтон протерла виски Маргарет одеколоном. Когда спирт попал в рану, которой ни миссис Торнтон, ни Джейн не заметили, Маргарет открыла глаза. Но было очевидно, что она не понимает, ни где находится, ни кто они. Ее глаза потемнели, губы задрожали и сжались, и она снова потеряла сознание.
– Она получила сильный удар, — сказала миссис Торнтон. — Кто из вас пойдет за доктором?
– Не я, мэм, прошу вас, — сказала Джейн, отходя назад. — Этот сброд может быть везде. Я не думаю, что рана такая глубокая, как кажется.
– Я не буду рисковать. Она ранена
– Прошу вас, мэм, позвольте мне послать кого-нибудь из полиции. Их здесь так много, и солдат тоже.
– И все равно ты боишься идти? Я не собираюсь отнимать у них время нашими поручениями. Они будут заняты поимкой бунтовщиков. Ты же не побоишься остаться в этом доме, — спросила она презрительно, — и протирать одеколоном лоб мисс Хейл, не так ли? Меня не будет минут десять.
– Разве Ханна не может пойти, мэм?
– Почему Ханна? Почему любой, кроме тебя? Нет, Джейн, если ты не идешь, пойду я.
Сначала миссис Торнтон направилась в комнату, в которой она оставила Фанни, лежащую на кровати. Та вскочила, когда вошла ее мать.
– О, мама, как ты напугала меня! Я подумала, что это мужчина забрался в дом.
– Чепуха! Все уже ушли. Здесь всюду солдаты, но они опоздали. Мисс Хейл лежит в гостиной на диване, она тяжело ранена. Я еду за врачом.
– О, нет, мама! Они убьют тебя, — она схватила мать за платье. Миссис Торнтон грубо отбросила ее руку.
– Кто еще кроме меня пойдет? Эта девушка не должна истечь кровью.
– Кровью! О, как ужасно! Как ее ранили?
– Я не знаю, у меня не было времени спрашивать. Пойди к ней, Фанни, и попытайся быть полезной. С ней Джейн, и я полагаю, все намного хуже, чем кажется. Джейн отказалась выходить из дома, трусиха! А я больше не потерплю отказов от прислуги, поэтому пойду сама.
– О, Боже, Боже! — запричитала Фанни, плача. Она скорее была готова спуститься вниз, нежели остаться одной.
– О, Джейн, — сказала она, медленно входя в гостиную. — Что случилось? Какая она бледная! Как ее ранили? Они бросали камни в гостиную?
Маргарет и вправду выглядела бледной и изнуренной, хотя начала постепенно приходить в себя. Но она еще чувствовала слабость из-за обморока. Она осознавала какое—то движение возле себя, освежающее действие одеколона и страстное желание, чтобы оно не прекращалось. Но она не смогла открыть глаза и попросить еще раз обтереть ей лоб, подобно тому, как люди, впавшие в летаргический сон, не могут шевельнуться или подать голос, чтобы задержать ужасные приготовления к своим похоронам, несмотря на то, что они полностью осознают все происходящее.
Джейн перестала обтирать ей лоб, потому что отвечала на вопрос мисс Торнтон.
– Она бы не пострадала, мисс, если бы оставалась в гостиной или поднялась к нам. Мы были на чердаке в безопасности и могли все видеть.
– И где она была? — спросила Фанни, подходя ближе медленным шагом, приучая себя к виду бледного лица Маргарет.
– Прямо перед входной дверью… с хозяином! — многозначительно ответила Джейн.
– С Джоном! С моим братом! Как она там оказалась?
– Нет, мисс, не мне это говорить, — ответила Джейн, покачав головой. — Сара…
– Что Сара? — спросила Фанни, теряя терпение от любопытства.
Джейн снова взялась за одеколон, как будто ей не хотелось говорить больше,
чем она уже сказала.– Сара, что? — резко спросила Фанни. — Не говори полунамеками, я не понимаю тебя.
– Ну, мисс, позднее вы поймете… Сара, понимаете, стояла у правого окна, ей было видно лучше всех. И она говорит… она сказала, что увидела, как мисс Хейл стояла, обняв хозяина за шею руками, обнимая его перед всем народом.
– Я не верю этому, — сказала Фанни. — Я знаю, ей нравится мой брат, любой это заметит. И осмелюсь сказать, она не сводит с него глаз, будто он женится на ней. Он никогда не женится, я могу сказать ей. Но я не верю, что она была такой смелой и бесцеремонной, чтобы обнять его руками за шею.
– Бедная молодая леди! Она дорого заплатила за свой поступок. Я думаю, что удар вызвал такой прилив крови к голове, от которого она никогда не оправится. Сейчас она похожа на труп.
– О, как бы я хотела, чтобы мама пришла! — сказала Фанни, сжимая руки. — Я никогда раньше не была в комнате с мертвецом.
– Постойте, мисс! Она не мертвая, ее веки дрожат, а вот и слезы потекли по щекам. Поговорите с ней, мисс Фанни!
– Вам сейчас лучше? — спросила Фанни дрожащим голосом.
Маргарет не ответила, ничем не показала, что она слышала вопрос, лишь губы ее слегка порозовели, хотя цвет лица по-прежнему был пепельным.
Миссис Торнтон вошла торопливо вместе с доктором, которого ей удалось найти.
– Как она? Вам лучше, моя дорогая? — Маргарет открыла затуманенные глаза и взглянула на нее непонимающе. — Вот мистер Лоуи пришел осмотреть вас.
Миссис Торнтон говорила громко и отчетливо, словно разговаривала с глухой. Маргарет попыталась подняться и инстинктивно прикрыла рану волосами.
– Мне лучше, — сказала она очень тихим, слабым голосом. — Мне было нехорошо.
Она позволила доктору взять свою руку и послушать пульс. Румянец на мгновение вернулся на ее лицо, когда он попросил осмотреть рану на лбу. Она взглянула на Джейн и сжалась под ее взглядом больше, чем от взгляда доктора.
– Я думаю, рана небольшая. Мне уже лучше. Я должна идти домой.
– Нет, пока я не наложу несколько полосок пластыря, и вы немного не отдохнете.
Она поспешно села, не проронив ни слова, и позволила обработать рану.
– Теперь, если позволите, — сказала она, — я должна идти. Думаю, мама этого не заметит. Рана под волосами, не так ли?
– Да, она совершенно незаметна.
– Но вы не должны уходить, — нетерпеливо сказала миссис Торнтон. — Вы не в состоянии идти.
– Я должна, — решительно заявила Маргарет. — Подумайте о маме. Если они услышат… Кроме того, я должна идти, — сказала она настойчиво. — Я не могу оставаться здесь. Могу я попросить кэб?
– Вы очень взволнованны, — заметил мистер Лоуи.
– Это потому, что я здесь, когда мне так нужно идти. Воздух и прогулка приободрят меня лучше, чем все остальное, — умоляла она.
– Я согласен с тем, что она говорит, — ответил мистер Лоуи. — Если ее мать больна, как вы рассказали мне по пути сюда, она может всерьез разволноваться, если услышит об этом бунте, а ее дочь не вернется домой вовремя. Рана неглубокая. Я сам подгоню кэб, если ваши слуги боятся выходить.
– О, спасибо! — сказала Маргарет. — Мне станет намного лучше. Из-за атмосферы в этой комнате я чувствую себя несчастной.